Джек Эндфилд, бывший майор ВКС и комэск повстанческого отряда, а теперь осужденный поселенец на мертвой планете, вынырнул из тревожного сна. На панели мигал огонек будильника. В такт вспышкам надрывался зуммер. Джек мысленным приказом выключил блок оповещения, едва преодолев желание спалить микросхемы. Он ненавидел этот звук, который возвещал о том, что пришел очередной тяжелый день.
Спросонья он подумал, что ничего не изменится, если не подниматься сегодня с постели.
Взбаламученная сном память никак не хотела успокоиться
Парализатор в руках второго пилота выплюнул молнию разряда. Лейтенант выстрелил в него в тот момент, когда Капитан отпустил волю подчиненных. Сознание померкло.
Когда Джек пришел в себя, он уже был в кандалах. Вторым пилотом в экипаже ходил Гена Свиридов, молодой парень не без способностей, но основательно подсаженный на проповеди Катрана о долге и чести. Гена плакал, кричал и пытался ткнуть Капитана в лицо раструбом оружия. В голове шумело от энергоудара, и разобрать, о чем тот кричит, Капитан не мог.
До Джека вдруг дошло, что лейтенантуроженец Хоэфоры, там у него остались мать и сестра. Вдруг стало смешно. Он, Капитан Электронная Отмычка, мог и предугадать такой несложный поворот событий. Потом в голову пришли более прагматичные выводы о сочетании засланного казачка в экипаже и похода «берсерков». «Воистину тот, кто жизнью движет, большой шутник», решил Капитан.
В стекла кабины смотрело другое солнце. Корабль входил в мешанину каменных глыб протопланетного роя. Крейсера повстанцев возвращались на базу.
Решение было общимЭндфилда судить. Судить судом военного трибунала.
Пилоты собрались в ремонтном доке, выдолбленном у поверхности астероида. «Для мебели» подогнали десяток штурмовиков и пару «техничек».
Бойцы отряда повстанцев облепили аппараты, разместясь, где только возможно удержаться, на стрелах манипуляторов, антеннах и выпуклых индукторах гравизахватов.
Конвой протолкался сквозь толпу. Капитана, закованного в наручники и ножные кандалы, поставили в центр круга.
Джек молча разглядывал товарищей, подбирая слова, которые собирался сказать. Он знал, чем все это закончится.
Как с ним обойдутся, было ясно заранее. «Драконы» Черного Патруля оставались людьми, а значит, нуждались в козле отпущения для оправдания себя. Не погибнуть за компанию с жителями атакованной Хоэфоры казалось бывшим бойцам 511-го полка страшным предательством, которое будет отравлять существование до конца дней.
Оставалась слабая надежда. Капитан искал области в подсознании, чтобы войти в мозг коллег. Но Эндфилд видел, насколько привычные понятия заплели и запутали глубинные, чистые слои личности этих людей. Понятия-паразиты вились в их подсознании, как гудящий рой плотоядных насекомых, отнимая силу и ясность мысли. Гнус тянулся из прошлых эпох, пронизывая зараженных отцов и дедов и уходя корнями в седую древность.
Эндфилд обращался к рассудочным структурам и сканировал точки некритического подчинения, пытался пробиться в каналы боевых телепатических сетей. Но все было забито этой вязкой, будто патока, и черной, как смола, нечистью.
Чем дольше пытался Капитан отодрать паразитарные смыслы, тем крепче те липли к разуму «драконов». Джек слишком устал, чтобы волевым усилием снова подчинить себе сопротивляющихся людей.
Бойцы никак не хотели признать, что «драконы» и люди давно стали разными эволюционными видами. Даже практичная мысль о том, что повстанцам глупо защищать ненавидящую «драконов» биомассу, находящуюся в собственности государства, которое приказывает их убивать, тонула в выплесках эмоций.
Эндфилд, ты понимаешь, что наделал? спросил капитан Алексеев, назначенный обвинителем трибунала.
Конечно, ответил Капитан. Не дал атаковать. Группа не смогла бы остановить «берсерков» в этих условиях. Наша гибель не имела смысла.
Ты говоришь об этом так спокойно? поразился обвинитель.
Да. За три года «Свободные Драконы» сменили восемь точек дислокации. Техническая группа трудолюбиво копала штреки, тоннели, ангары. Я лично собирал, юстировал и настраивал установки для субатомного конфигурирования. Каждый раз создавались базы, на которых было все необходимое для жизни экипажей и восстановления кораблей.
И с каждой уходили с боем, бросая построенные доки, конфигураторы и склады оружия. Не удивительно, что к встрече с «берсерками» в полку не осталось не то что «молотов», но и средних ракет.
На войне и не такое случается, заметил Алексеев.
Это не война, это дурь, парировал Эндфилд. Стоило отряду сделать пару вылазок, как притаскивались «ангелы» или «кабаны». Или того хуже, били аннигиляторы. Был сакральный смысл играть в повстанцев?
Мы боролись! За товарищей мстили, раздались выкрики с галерки.
Думаю, все понимают, что за годы бездействия Адские Вепри потеряли бы больше расстрелянными за дисциплинарные преступления, списанными за пьянство и наркоманию.
Так мы тоже не могли сидеть на месте! донеслось из толпы.
Вы себя с уголовным отребьем сравниваете? поинтересовался Капитан. А вы ведь элита военно-космических сил
Эндфилд, мы сильно отклонились, вмешался в перепалку обвинитель. Признаешь, что не выполнил приказ командующего?
Наш генерал Дима и раньше отдавал приказы один смешней другого. Я знаю, что раньше каждый пилот неоднократно забивал на Димины нелепые распоряжения. Командир 511-го полка и тот прилюдно обзывал Полупапика академическим тупицей за верность устаревшей тактике и певцом за любовь к риторике. Только то, что Катран оказался старшим по званию, и определило, что его назначили командиром.
Трибунал превращался в фарс.
Нет, Эндфилд, вмешался в разговор сам Дмитрий Полупанов, выходя в круг. Не потому Ты называешь меня некомпетентным. Да, я слабоват в новомодных построениях Оттого ты и предложил назначить меня.
Занятно, вставил Капитан. Понимаю как запоздалую самокритику и признание правильности моих действий?
«Началось, подумал он. Не к добру это «искреннее» признание напыщенного осла. Сам додумался или подучил кто?».
Нет Просто хочу обьяснить всем. Ты назначил меня командиром, чтобы прятаться за моей спиной. До сей поры считалось, что в нашем бездействии виноват я, генерал Полупанов. А это был ты! Ты, бравируя знанием тактики и стратегии, разбивал планы штаба
Они никуда не годились, ответил Джек. Все ваши «гениальные» планы сводились к тому, чтобы налететь кучей и победить несмотря на потери.
Но ты не предлагал ничего взамен. Над штабными смеялись Но выходило так, что вместо борьбы мы прятались по норам и щелям.
Целая жопаэто совсем неплохо, заметил Эндфилд.
И тут включили голографический проектор. Изображение упало на Капитана, и он вынужденно остался стоять в призрачном огне голограммы, где шли кадры, надерганные из горячего репортажа о трагедии Хоэфоры. Страшные картины разрушений и скорби ударили по глазам людей, заставив остро ощутить свою винувину не пришедших на помощь.
Эндфилд оценил режиссерскую задумку Катрана: «Предатель и невинные жертвы» Собственно, «берсерки» только снесли орбитальные крепости, разбили дивизии Планетной Охраны и «голубых кабанов» спецподразделения для охоты на «драконов». Но обломки и шальные лучи орудий наделали немало бед внизу.
Электронику проектора заклинило, и машинка никак не хотела выключаться.
«Всё, тоскливо подумал Джек, «сделал» меня Полупапик».
А совесть?! вдруг бабахнул Полупанов. Может, я и плохой командир Но даже самый подлый человек не поступил бы так, как Эндфилд Мне стало известно, чем занимался наш непогрешимый Капитан Электронная Отмычка в промежутке между увольнением со службы и моментом, когда явился в лавровом венке спасителя родного полка в системе «Победы».
Катрана понесло, не зря к нему приклеилось прозвище Певец. Эхо визгливого голоса «повстанческого генерала» металось под низкими сводами. Люди сверлили бывшего комэска-1 гневными взглядами.
По мере декламации обвинителя в глазах окружающих всё ярче разгоралась ненависть к тому, кого считали другом и своим настоящим командиром.