Как? прохрипел мальчишка, пуская кровавые пузыри, устремив свой взгляд на истинного бога этого места.
Я всего лишь вспомнил, дружок, я опустился рядом с придавленным телом, мы обменялись взглядами, свой он опустил, смотря как медленно вытекает вся его кровь, окрашивая воду в алый цвет.
Ты не Джеки, не тот, кем был раньше, некто новый, незнакомый, взгляд затуманивался, фразы становились всё более короткими, сменяясь хрипами, попытками вздохнуть смятыми легкими. Не убивай! Подумай, я тебе нужен, страх говорил за него, сливая фразы в сплошной поток нечленораздельной чепухи.
И не собирался. Сделаю нечто, на моём лице появилась мерзкая ухмылка, не означающая для Джеки младшего ничего хорошего, более практичное.
Глаза парня наполнились ужасом, руки попытались зацепиться за непроницаемую водную гладь, для него становящуюся прочнее бетона. Срывая ногти и моля о пощаде, он всеми силами пытался отговорить меня от сего действия, самого унизительного для него лично, быть поглощённым мной. Рука вошла в череп с лёгким сопротивлением, начиная превращать плоть в струящийся дымок, который тут же впитывался в кожу. Некогда пропавшие шестерёнки разума становились на свои места, с каждой секундой давая больше контроля над собственным разумом. Хрустальный занавес рушился, унося с собой недосказанность и неопределённость прошлого. Когда от тела не осталась и следа, я резко осознал одну мысль, которая очень долго терзала мой затуманенный разум. К чему столько боли и страданий вытерпело моё тело, разум, душа. Гнев и боль, вставшая на своё место, выстроила баланс, которого не было так долго.
Зря ты это сделал. Однажды ты не сможешь его сдерживать, и он вырвется на свободу, будет диктовать свои правила, как было раньше. Стоило его уничтожить раз и навсегда, стереть в пыль, которую нужно развеять над самыми глубокими омутами памяти, Тлеющий появился из неоткуда, просто вырос за спиной, вглядываясь в глыбу хрусталя, ставшую могилой парнишке.
Как я мог уничтожить часть самого себя? Гнев, боль, страх и непостижимый ужас лишь ещё одна грань человеческого разума. Кем мы будем без него? сигарета появилась у меня прямо во рту уже в тлеющем состоянии. Затянувшись пару раз, я обернулся к Тлеющему, ожидая ответа, он лишь покачал головой.
Мне пора? неуверенно спросил осколок моей личности.
Пора, поднявшись, я протянул руку, он её пожал.
Спасибо. Может, всё это было не зря.
Подул неожиданно свежий бриз, унося с собой остатки Тлеющего в виде пепла, настолько далеко, насколько позволяли мои просторы сознания. Остатки трупов так же закружили сгоревшими частицами вокруг, обозначая конец битвы, но не войны. Каждый раз задавая вопрос или же сомневаясь, мы боремся с самим собой, с тем внутренним зверем, который всегда прав в независимости от ситуации и контекста. Этот зверь зовётся Эго, мне удалось на некоторое время приобрести равновесие с ним, лишь на время.
Уже уходишь? сквозь грохот падающих хрустальных глыб я услышал вопрос от того, кого не ожидал тут встретить.
Ухожу, но обещаю вернуться, улыбка рассекла моё лицо, кулаки сжались, а голова повернулась к Себастьяну.
Не задерживайся слишком долго, мы ждём тебя, в отблесках фиолетовых осколков появилась хрупкая фигурка в лёгком летнем платьице. Лиза улыбнулась настолько широко, насколько смогла, перетягивая всё внимание на себя: на свои тонкие девичьи плечи, струящиеся волосы цвета чистого золота, самые глубокие и завораживающие голубые глаза, которые я когда-либо видел.
Мне осталось совсем немного, я обязательно вернусь к вам, слеза, запечатлевшая в себе вселенскую тоску, скатилась по щеке, сорвавшись вниз, и тут же растворилась в воде.
Не подведи мою сестру и на этот раз. Как только закончишь с делами «там», приходи, она будет ждать тебя, выражение лица брата было как никогда серьёзным. Лиза, прятавшаяся за его спиной, то и дело выглядывала, смущённо краснея, и снова скрываясь за братом. Стена продолжала всё больше разрушаться, усеивая всё вокруг глыбами размером с автомобиль, а некоторые были гораздо больше целых шаттлов. Лично я чувствовал, им ничего не грозит, их не завалит, больше не погребёт прошлое, не затмит боль от пережитых мной чувств.
Пришло время покончить со всем этим. Махнув на прощание Лизе с Себастьяном, я медленно вдохнул полной грудью и закрыл глаза. Грохот, хрустальный треск, звонкий голос девушки, которую я люблю, сменился мерзким звоном в ушах. Гул силовых кабелей, вибрации, проникающие сквозь череп прямиком до мозга, запах запёкшейся крови и общей затхлости дразнил обонятельные рецепторы. Еле различимые болевые сигналы от повреждённой руки проникали сквозь наркотический барьер обезболивающего.
Доброе утро, «Праймос»! заорал я во весь голос, растягивая слова.
После открытия глаз картинка долго и упорно не хотела фокусироваться, показывая раздвоенное изображение смазанных, нечётких образов. Сконцентрировавшись, я смог убрать это, осталась только небольшая рябь, как на исказившейся записи. Тело, словно после самого длительного марафонского забега, просто отказывалось включаться, отдаваясь болью во всех конечностях, которые и без этого были словно залиты свинцом под завязку. Если судить по относительной ясности сознания, стимуляторы ещё действовали, тело же отказывалось повиноваться мозговым импульсам, пропуская мимо попытки пошевелить хотя бы пальцем не простреленной руки.
Неужели конец? Пройти через такое, чтобы вот так вот закончить? Быть не может! Не было ещё такого дерьма, из которого Джеки Смайл не выбрался бы, были ситуации и похуже. Стоп. А была ли ситуация хуже? Не видно никаких вариантов оптимистичного развития событий для меня, вероятно, даже для всего человечества, если всё же это оружие чужих. Ещё один вопроса не наплевать ли мне на всё человечество? Почти каждый человек, не скованный честью или словом веры в богов, думает только о себе в ситуациях, напрямую угрожающих его жизни, даже не обсуждается. Хотя очень многие запутавшиеся люди могут поспорить со мной, очень рьяно, агрессивно и яростно защищая свои хрупкие иллюзии человеческой сплочённости, мира во всем мире. Эмпатия существует только для себя и самого близкого окружения. Что такое сострадание и миллионы лет эволюционного инстинкта самосохранения? Может, я просто трус?
С каждой такой мыслью силы покидали тело куда стремительнее, чем до этого. Вот уже стало труднее дышать, звон в ушах стал почти невыносим, сердечный ритм начал давать сбои. Сдохнуть так близко к цели.
«ВСТАВАЙ»
В затухающее, словно угли догоревшего костра, сознание ворвалась вспышка, нечто перекрывающее все мысли и эмоции, что были до этого. Холодные, липкие объятия смерти сменились на яркое пульсирующее состояние эйфории. Ещё немного, и вот она, нирвана. Тело налилось силой, даже простреленная некогда рука вновь зашевелилась как прежде. Я вскочил будто ничего из произошедшего раньше не было: ни клинической смерти, ни громадного Пси фона, ни самого утомительного и сложного пути в моей жизни. Казалось, мозг сейчас сгорит от тех оборотов, которые на него свалились, не в состоянии справиться с этими чувствами, которые захлестнули его. На металлический пол полетели уцелевшие после тяжёлого путешествия части скафандра, они мне больше ни к чему. Серое вещество кипело, жаждая действия, работы на предельной мощности, сжигая каждый нейрон, каждую связь между ними, дабы выпустить, наконец, непостижимую концентрацию энергии. Словно силовой кабель, пропускающий через себя напряжение в десятки раз превышающие его допустимый предел. Резкие, рваные движения как у пыльцевого торчка, или же злостного любителя кофеина, сопровождали меня, даже на таких сверхскоростях я осознавал краткость момента жизни. Как только закончиться странная волна энергии, я покойник.
«O», ты тут? быстро проговорил я в воздух, ответа не последовало. Интерфейс не работал, виртуальная карта дополненной реальности отсутствовала, хотя другая электроника вроде работает.
Подскочив к мед устройству, я вытянул пару сенсоров, соединяющихся с ним проводами, и приложил их к запястью. Несколько нажатий на сенсорную панель, и сканирование состояния организма пошло, высвечивая показания на экране. Каждый раз, когда мед комплекс пытался показать результат, высвечивалась ошибка, перезапуская сканирование, и так по кругу, раз за разом.