Через два с половиной часа Степан, едущий в тачке, попросил водителя остановиться и высадить его на одной из городских автострад. Захлопнув за собой дверцу "Жигулей", он едва не прищемил сумку - теперь уже, правда, пустую. Своими ранними визитами он разбудил сегодня обитателей трех московских квартир, за что никто из них, он был в этом уверен, не держал на него обиды.
Он подошел к парапету и подождал, пока дорога внизу очистится от снующих транспортных средств. По самой автостраде шли сейчас навстречу друг другу две колонны тяжелых грузовиков, не удостоившихся его внимания - лишь бы внизу в ближайшее время было чисто. Поэтому он встал так, чтобы под ним лежала встречная полоса и он мог видеть машины приближавшимися издалека, а не выскакивающими внезапно из-под моста.
Он по-прежнему не признавал самоубийства - был глубоко убежден, что человек, рожденный в этот мир отнюдь не для счастья, попросту не имеет права на малодушный уход через эту всегда гостеприимно отпертую для него дверь, не подразумевающую обратного хода. Но теперь, когда спасатели умыли руки, ему пришло в голову испытать себя "на смертность", выбрав способ, на пути которого не могло возникнуть препятствий. По крайней мере он таковых не видел.
Солнце плескало в глаза теплым золотом, и ветер, как добрая собака, лизал лицо. "Если существует "тот свет", пусть он состоит из солнца и ветра", подумал Степан и с легким сердцем наклонился вперед, чтобы перекинуться через ограждение.
И тогда мост под ним дрогнул, заставив инстиктивно вцепиться в парапет, а в следующий миг стал стремительно проваливаться, под нарастающий гул и доносящийся снизу, подобно выстрелам, треск сминающихся опор. Позади завизжали тормоза, послышался грохот нескольких столкновений, но Степан глядел только вниз, на асфальт, поначалу приближавшийся так неотвратимо, что, казалось, он неминуемо о него грянется. Желанное, но, увы, мимолетное ощущение: потом падение замедлилось, и в конце концов автострада мягко села всей своей многотонной массой, как уставшая под непосильным грузом кариатида, на лежавшую под ней дорогу.
Очнувшись от оцепенения, Степан для начала мысленно поздравил себя с тем, что не попробовал броситься с жилого дома.
Теперь ему ничего не стоило отсюда спрыгнуть - да и не только ему, а кому угодно можно было всласть кидаться с моста, причем с минимальным риском для жизни.
Вместо этого он повернулся и пошел - мимо столкнувшихся грузовиков и водителей, выскочивших на дорогу, чтобы громогласно обложить по матери строителей автострады, а заодно, под горячую руку - друг друга, нерадивое правительство и весь белый свет, пробрался сквозь сбежавшуюся к месту катастрофы толпу и двинулся дальше по улице - мимо машин милиции и "Скорой помощи", мимо прохожих и светофоров. Его никто не задерживал (не могла же такая букашка, как человек, притом не больно-то упитанный, стать причиной падения автострады!) - и он спустился в метро.
Спешащие к эскалатору сосредоточенные граждане не подозревали, что обгоняют, толкая плечами, человека-катастрофу - апостола смерти, незримо бегущей с ним рядом, как верный пес, готовый беречь его от любых покушений злонамеренных или случайных. И даже от его собственных.
Глава 3
БЕРЕГИТЕ(СЬ) ЖЕНЩИН
"Мой дом - моя крепость" - гласит народная мудрость. И многие городские жители воспринимают ее в последние времена буквально, подходя к вопросу охраны своего жилища с не меньшей серьезностью, чем в былые времена их предки - к укреплению родовых бастионов. Еще бы! Не дремлет коварный враг, вооруженный на сегодняшний день набором отмычек, с тощей сумкой на ремне, предназначенной специально для укладывания в нее дорогих вашему сердцу предметов.