- К сожалению, коллега, вы не сможете оценить результатов начатой вами работы, - подключился Грабе, уже оправившийся от удивления, в прежней своей дикторской манере. - Сейчас вам предстоит вернуться на Землю, но сначала мы сотрем из вашей памяти все обстоятельства нашего сотрудничества. Мне очень жаль, но это необходимая мера.
- А не найдется ли у вас еще какой-нибудь опасной работенки? - спросил Степан, не пришедший в восторг от нарисованных для него дальнейших перспектив. - Может, есть что-нибудь, хоть со стопроцентным летальным исходом - я заранее согласен.
Грабе вздохнул, многозначительно переглянувшись с Эксом, и ответил:
- Работы хватает. Но мы не имеем права на повторную эксплуатацию потенциальных самоубийц. Увы, инструкция. А теперь, в соответствии с вашим земным обычаем, попрошу вас сдать удостоверение и значок.
Степан достал из кармана и отдал карточку с фотографией. Процедура исключения из "клуба галактических самоубийц" вызвала у него безотчетную грусть - состояние, вообще-то свойственное процедуре исключения откуда бы то ни было, будь то, допустим, палата министров или же, наоборот, профсоюз сантехников. Значок Грабе снял сам одним быстрым прикосновением, сказав напоследок:
- Сожалею, но такова инструкция. - И добавил, возможно, даже искренне, пытаясь поддержать экс-коллегу: - С вами было приятно работать.
Экс тем временем достал уже знакомый Степану шлем и с последними словами Грабса водрузил его, как удобную кастрюлю, на голову "уволенному". Тот смирился и замер в ожидании стробоскопических эффектов. Но на сей раз шлем встретил его абсолютной чернотой - словно решил изобразить собой очки для приятного засыпания. "Наверное, так и надо: ты вроде как спишь, а твою память тем временем обчищают наподобие кошелька", - подумал Степан и оказался не прав. Вскоре Экс стащил с него шлем, издавая резкие горловые звуки. Непонятные слова, вылетающие из горла Экса, Степан даже без знания их галактического наречия безошибочно определил как ругательства.
Экс проклекотал еще что-то нечленораздельное, копаясь в глубине шлема. Подняв голову, заключил:
- Кык турлык брыл.
После этой многозначительной резолюции Экс с Грабсом уставились на Степана так, словно у него начали вдруг расти рога, а они оба в размышлении наблюдают за этим процессом. Степан, со своей стороны, подумал о том, что рога ему, конечно, наставили, но значительно раньше, и вряд ли это метафорическое украшение могло как-то повлиять на их продвинутую аппаратуру. Наконец Грабе подал голос:
- Наш нейротрон сгорел. - ("Неужели все-таки повлияли?..") - К сожалению, это был единственный экземпляр, разработанный с учетом специфических особенностей представителей вашей расы. Теперь мы не можем очистить вашу память. Вернуть вас на Землю без этой процедуры мы не имеем права и также не имеем права взять вас с собой.
- Что, такие обстоятельства не предусмотрены вашей инструкцией? - устало хмыкнул Степан: замучили они его своими проблемами, вместо того чтобы обеспечить так сладко нарисованную вначале героическую гибель.
- Предусмотрены, - сказал Грабе. - В подобного рода неразрешимой ситуации инструкция предписывает крайнюю меру.
"Интересно, какую?" - подумал Степан, но смолчал, потому что увидел в руке у Грабса маленький серебристый предмет, напоминающий детскую игрушку с дулом-трубкой. Хоть выглядело данное оружие безобидно и даже забавно, но не иначе как это был бластер (вот он какой!).
- Я уверен, что вы как человек, стремящийся к смерти, поймете нас правильно и не станете возражать, - сказал Грабе.
Возражать Степан, разумеется, не собирался. Ему по всем статьям полагалось бы, наоборот, обрадоваться - все-таки так или иначе они собирались исполнить то, ради чего он влез в эту авантюру.
- Ну, попробуйте, - уронил Степан, вяло пожав плечами.