Прошло немало лет, но память человеческая после больших потрясений будет ещё долго отмечать заведенную временем смену сезонов по-особенному, если до этого привычная цепь хоть раз обрывалась, окрашивая в кровавый багрянец снег, а серый печной дым заменяла черная завеса пожарищ.
Этому городку, который миновали, казалось, самые страшные из ужасов войны, всё равно было, что вспомнить из мрачной эпохи Сокрушения Идолов. Разорение кругом, бесконечное ожидание своей очереди быть спаленным дотла, стоны и мольбы добравшихся до порога беженцев
Звонарь тяжело вздохнул, слушая завывавший в стенах церкви ветер.
Жители кутались в плащи и редкими силуэтами проходили то тут, то там этим ранним утром, но теперь так было не потому, что большинство сидело по домам и тряслось от страха. Нет. Год выдался урожайным, и гуляния продолжались до глубокой ночи. Люди праздновали. Веселье царило в домах до рассвета. Вот и не видно теперь никого с утра.
Звонарь мотнул головой, стряхивая подступившую грусть, что принес вместе со снегом этот ветер, который невольно напоминал о многом из того, чего не хотелось вспоминать. Еще лучше было бы и вовсе забыть.
Начинался еще один новый день. И вот уже смотритель ночных улиц возвращается, бредет устало, повесив на пояс колотушку. Рядом его рослый племянник несет в руках потушенный фонарь. По всему если судить, парень собирался вскоре сменить старика на незатейливой службе. По обыкновению они направлялись в кабачок, чтобы внести туда на усталых спинах новый день и согреться у камина, пропустив кружечку крепкого перед тем, как отправиться на боковую.
Всё снова шло своим чередом
Даже всадник, который ехал по дороге следом за ними, был теперь не редкостью в этих местах. Сюда частенько сворачивали незнакомцы с большого тракта, направляясь к тем, кто торговал в топях за рекой. И совершенно безбоязненно, ведь пограничная стража смотрела на это сквозь пальцы. В конце концов, именно серые дороги превратили небольшую деревню из числа многих, что были в долинах к северо-востоку, в некое подобие города, пусть небольшого и редко отмечаемого на крупных картах, но, тем не менее, города! А это звучало гордо. Особенно после войны. Особенно в Северном Феларе.
Звонарь еще раз вздохнул, поежился и скрылся в церкви, заперев двери.
Всадник же продолжал следовать за смотрителем ночных улиц и его племянником, держась позади. Старик несколько раз опасливо обернулся. Незнакомец восседал на черном жеребце, закутанный по уши в плащ с надвинутой на глаза шляпой. Как только преследуемые начали оборачиваться и ускорять шаг, всадник нарочито выпрямился в седле и задрал голову. Было заметно, как он то и дело вздрагивал от холодного ветра. Вскоре все тот же ветер, так неприветливо встретивший приезжего, принес с собой аромат жаркого, сдобренного луком. Всадник не стал ждать и, позабыв о напускной значительности, поторопил коня, обгоняя шедших впереди мужчин.
Бросив поводья удивленному мальчишке, который вообще-то отводил лошадей в стойла не за пустую благодарность, странник практически ворвался внутрь кабачка, чье название разобрать на маленькой дощечке с облупившейся краской было невозможно, да и не за чем. Всё равно он был единственным в окрестностях по эту сторону реки, а это, стало быть, на пару десятков миль по окружности, если не больше.
Войдя внутрь, незнакомец столкнулся нос к носу с ругающимся, как сапожник, долговязым седым мужчиной. Тот покидал заведение, подхватив со стола широкополую шляпу и раздраженно одергивая короткий плащ.
Какого дьявола!? седой мужчина оттолкнул вошедшего со своего пути и, бросив через плечо пару проклятий и обещание вернуться со стражей, адресованное сидевшему за столом единственному посетителю, ударом ноги распахнул дверь и вышел. Тот, кому предназначалась угроза, примирительно поднял кружку и пообещал вдогонку выпить за здоровье своего хулителя. Кабатчик предвосхитил просьбу, тут же выставив и наполнив кружку. Услышав звук льющегося пива, постоялец устало поднялся, тряхнув копной багряных волос, и, потирая кончики острых ушей, направился к стойке. На спине короткой куртки полукровки приезжий заметил огненные перья, вставленные в ряд серебряных креплений на лопатках, и нахмурился, догадываясь, какой священной птице они раньше принадлежали.
Что вам угодно, сударь? бросил новому посетителю хозяин, отирая руки о фартук.
Любезный, ответил на вопрос звонкий молодой голос из-под нахлобученной на глаза шляпы, не дозволите путнику погостить у вас? Я очень устал с дороги. Проявите каплю милосердия, накормив чем сможете того, кто откликнуться на просьбу местного старосты.
О чем речь? сухо бросил кабатчик, понимая, что речь идет о дармовщине, в тоже время широко улыбаясь остроухому постояльцу, который выложил на стойку пару золотых монет.
Теперь, я полагаю, мы в расчете за ночлег, питие и еду? послышался отдающий металлом голос полукровки.
О! Более чем, мэтр Феникс! кабатчик попробовал золотую монету на зуб. А лихо вы! Едва у нас объявились, как успели обчистить карманы того скверного господина с мануфактуры.
Моей вины тут нет, полукровка потер глаза и зевнул. Если не умеешь ловить Фортунуне берись за кости и держись подальше от карт. Азарт, её названый брат, весьма коварен.
Ваша правда!
Так что скажете, любезный? напомнил о своем присутствии приезжий.
Для начала, сударь, извольте снять свою шляпу, коль скоро перешагнули порог дома вовнутрь, посоветовал тот, кого называли Фениксом и, повернувшись, окинул взглядом закутанную в плащ фигуру. Поверьте, в ней отвратительнейшие перья, которые не стоит выставлять на всеобщее обозрение.
Куда уж им тягаться с теми, что у вас на спине?! рука в перчатке из грубой кожи сорвала головной убор, и на полукровку сверкнули голубые глаза из-под челки коротко и неровно остриженных волос. Меж тем лицо молодого человека стало пунцовым от едкого замечания, пущенного в адрес его шляпы. Он плохо разбирался в моде, и купил первое, что ему приглянулось у бродячего торговца на переправе через Бегун.
Это юношеское смущение не ускользнуло от Феникса, который стал ещё пристальнее разглядывать странного гостя.
А не сыграть ли нам, сударь? начал Карнаж, заприметив выглядывающую из плаща у правого плеча молодого человека длинную, немного изогнутую рукоять меча. Скажем, вот на ваше рубило, которое висит за спиной?
Ваше предложение заманчиво, нонет! И не настаивайте, тем паче если не знаете, кто я и для чего предназначается мой меч! особо подчеркнув последнее слово, повысил голос молодой человек и, распахнув плащ, вытащил из-за воротника круглый медальон с выгравированной на нем головой филина.
Черт возьми! всплеснул руками кабатчик.
Проклятье! Истребитель неупокоенных?! Здесь? изумился Феникс. В самый раз выбрали это местечко, сударь! Откуда же вы взялись, столь молодое преданье старины глубокой?
Я прибыл по делу к старосте. На большом тракте мне обещали здесь работу. И вот я прибыл!
Карнаж разразился громким хохотом и, прихватив кружку, направился к столу. Там он уселся на скамью, подвинув свою поклажу и прислонив к стене короткий меч в ножнах.
Что вас так развеселило? заскрежетал зубами истребитель неупокоенных.
Позвольте, а что вас так разозлило в моем веселье? ответил вопросом на вопрос Феникс, отмечая, как уморительно смотрелась недовольная гримаса на молодом лице. Полукровка откинулся спиной на стену, взвалив ноги на край стола, и лукаво посмотрел на молодого человека.
Я просто пьян, солгал Карнаж, и плохо выспался от той чертовщины, которой повидал за рекой. Вас бы туда, сударь! Уж там точно ваш меч может без сомнения рубить встречного и поперечного! Пусть даже и в человечьем обличии. Поверьте, упыри на каждом шагу!
Я защищаю людей и убиваю только нежить, которая угрожает их жизням, с достоинством ответил молодой человек.
Кабатчик облокотился на стойку, с интересом слушая перепалку.
А вы обчистили карманы того бедняги и рады, что взяли солидный куш! усмешка пробежала по молодым губам, а голубые глаза презрительно сощурились.
О, да! Вы правы! Как говорят среди «ловцов удачи»: да не оскудеет рука дающего, да не отсохнет рука берущего! Феникс хлебнул еще пива. Теперь-то этот «бедняга» в ближайшее время не сможет скупать детей в нищих семьях и заставлять работать на своей мануфактуре. Стоит вам проехать чуть дальше за город, на юг, и вы увидите, какие милые изделия из кожи шьют там дни напролет.