Когда третий курс Ирмы стал четвёртым и самым главным в Корпусе, её вес, к удивлению воспитателей, ничуть не уменьшился: с парнями она ладила по инерции, а среди девочек не нашлось никого с формами хоть сколь-нибудь сравнимой рельефности.
Ещё на третьем курсе Ирме понравился один из кроликов, разводившихся в местном виварии для нужд медицинского отделения.
Силами кадетов четвёртого курса, означенный кроль приобрёл все привилегии Избранного: и кормили его, как на убой. И на опыты не трогали (в противном случае, четвёртый курс чётко предупредил остальных, что ждёт любого покусившегося. А преподавателям оно не надоза биоматериалом в виварий всегда бегают кадеты).
Волей женского каприза и везения, означенный грызун пережил несколько трёхмесячных циклов (в течение которых «население» вивария обновлялось на все сто процентов, по крайней мере, кроличий сектор). Пережил выпуск четвёртого курса. Стал свидетелем перехода Ирмы с третьего курса на четвёртый и оброс славой её личного питомца.
Заматерев, Банни стал здорово отличаться от остальных «родственников» и размером, и гонором: будучи ощутимо старше и больше остальных кролей вивария, он в вольерах творил, что хотел.
На каком-то этапе Ирма пересадила его в отдельную клетку (размеры секции позволяли), а гулять его выпускали прямо на газон: выйти за пределы зелёного травяного пятна растолстевший старожил кроличьего угла даже попыток не делал. Проверено.
Видимо, у него хватало ума сообразить: от добра, добра не ищут, говорили парни на младших курсах. Завистливо наблюдая, как Ирма, забирая Банни с газона, прижимает его к той части себя, к которой прижаться мечтали все без исключения третьекурсники. Вместе с первокурсниками и второкурсниками, но о младших курсах вообще можно не упоминать.
Нынешним утром Банни, как обычно, грелся на своём газоне, не делая ни малейших попыток с него уйти: трава была под носом, водарядом в оросителе, жизньобычной, как сотни дней до того.
Немногочисленные свидетели с младших курсов, чуть позже, широко раскрыв глаза от удивления, добросовестно пересказывали увиденное беснующимся парням со старших курсов.
Причина гнева четверокурсников была понятной: Ирма сидела на скамейке и молча плакала. Не навзрыд, не картинно, не стараясь добиться сочувствия либо участия.
Просто сидела и плакала.
Я рассказывал. Хорошо, слушайте ещё раз, вежливо и терпеливо повторял историю очередному четверокурснику Алекс, кадет второго курса. Банни жрал свою траву на газоне, как обычно. Какой-то азиат во-о-о-он из того корпуса, вздох и очередной тычок пальцем в сторону Административного Сектора, вышел оттуда, ещё один тычок на конкретную аллею, и стоял на Седьмом Малом плацу минут пять. Потом огляделся по сторонам. Повернулся и пошёл сюда. Шёл, глядя перед собой, как робот. Ну, задумавшись как будто, поправился второкурсник. Прошёл уже он было Банни, когда вдруг резко развернулся, в прыжке накрыл кроля и свернул ему шею.
Дальше что было? хмуро спросил Монни (официальный парень Ирмы и, по совместительству, её однокурсник). Прикидывая, как восстанавливать настроение Ирмы, ибо в таком её состоянии никаких интимных плюшек сегодня можно было не ожидать ни после отбоя, ни вместо него.
Поднял кроля за уши, уже мёртвого, добросовестно продолжил Алекс. Довольно что-то сказал, затем отправился обратно в Административку, второй тычок в сторону Административного Сектора.
А что сказал-то? оживился Давид, однокурсник Монни и конкурент за внимание Ирмы.
Я не разобрал, вежливо повернулся ко второму старшаку Алекс.
Как так? удивились оба четверокурсника. Ты ж тут, вплотную, стоял?! С кем он говорил, по-твоему?!
Он на языке говорил, которого я не знаю. М-м-м, я его не «не услышал». Я его не понял, поправился второкурсник.
Вот чурбан долбаный, пробормотал под нос Монни, прикидывая, что же делать.
Не то слово, погружаясь в свои мысли, согласился Дэвид.
Уговоривший недавно Ирму на один смелый эксперимент (в будущем), но теперь вовсе не уверенный в его осуществлении. При этом, свою часть финансовых расходов Дэвид уже понёс, оплатив доставку ликёра и сладостей (дожидавшихся сейчас удобного момента в комнате Ирмы).
Если Ирму не успокоить, инвестиции в элитный алкоголь и кондитерку рискуют стать безуспешно погибшими. Поскольку Ирма с подругами с горя всё сожрёт вечером сама. И не пригласит, как договаривались, Монни и Дэвида к себе после отбоя (причём обещалось и присутствие лучшей подруги Ирмы, от той фигурой почти не отличавшейся. Ну, по крайней мере, на вкус Дэвида подруга была очень даже ничего).
* * *
Проснулся я, как мне думается, с рассветом. По крайней мере, по ощущениям было именно так.
Какое-то время ещё лежал, пялясь в окно, за которым были ещё ночь и темнота. После паузы, до меня дошло: коптер летел явно на запад. Соответственно, время заката и рассвета тут будет здорово запаздывать в сравнении с нашим, поскольку каждые пару тысяч (что ли) километров перемещения на запад дают около часа запаздывания по времени.
Плюс, мы также явно смещались на север, когда летели. А чем севернее, тем позже закат, если сравнивать с экватором (это я знаю наверняка). Видимо, и рассвет тоже здесь следует ожидать позже
Понять бы, где я. Но спросить, увы, было некого.
По здравому размышлению, общения с местными решил пока не разводить вообще и избегать до самых крайних случаев: мало ли, в каких они могут быть тут друг с другом отношениях. Возможно, те, кто является моими кровниками, с кем-либо другим здесь родня либо товарищи (а что, вполне может быть. У нас, например, в куче местностей все друг другу если не кровная родня, то родственники через жён. Чем местные хуже?).
Перво-наперво, решаю привести себя в порядок.
* * *
Видимо, по голове меня вчера били действительно неслабо, поскольку только сейчас в полной мере осознал особенности местного санузла: у них тут нет специального места либо устройства для омовений после гхм после туалета, одним словом.
Боюсь представить, как они тут вообще годами живут в таком разе, пф-ф.
Вода в кране ожидаемо оказывается только холодной. Неудивительно: что ещё взять с варваров, у которых рядом с унитазом не стоит ничего для мытья, только душевая. А ведь странно; я где-то слышал, что биде к нам пришло откуда-то отсюда, именно что с запада.
А может, у них на землях просто нет нефти и газа в достаточном количестве, чтоб подогревать воду? Поступающую по одной из труб в жилища?
Ладно, сойдёт и холодная, я не женщина. Кстати! А я ведь очень хорошо помню рассказы по истории о временах, когда жители Запада и Севера через нас брали целыми караванами шёлк из Жонгуо, поскольку сами они тогда не мылись. Возможно, конечно, наши историки что-то и присочиняют, но во всех учебниках у нас чётко оговорено: жители Запада самой культуры омовений, бань и культуры чистоты тела не имели (почти до самой Эпохи Технических Открытий). Соответственно, мылись они не то что нерегулярно, а вообще Случайными эпизодами, весьма редкими в их никчёмных жизнях. Можно представить, как они пахли!.. что относительная мелочь для скотоводов типа нас, поскольку гурт баранов пахнет не лучше, хе-хе.
Но ещё ярче можно представить, какая у них была «нательная живность», при такой их «любви» к омовениям!
А вот это было уже гораздо более существенно, ибо нательные паразиты равно болезни и эпидемии. Кстати, варварами их мы считаем именно поэтому, и с той самой поры.
Соответственно, в шелка Жонгуо знать Запада и те, кто просто были побогаче, в Старые Века обряжались только потому, что шёлкединственная натуральная ткань, на которой не могут удержаться вши и блохи (синтетики, говорят историки, пятьсот-тысячу лет назад не было). Плюс, на этой ткани не держатся личинки вшей и блох.
Ещё из натуральных тканей они, вроде бы, уже знали хлопок, лён и шерсть (как и мы), но всё вышеуказанное от блох и вшей профилактикой не является (в отличие от шёлка).
А уж если ты по четверть века не моешься, то ни вшей, ни блох в Старые Века тебе было точно не миновать. Дикие люди, что с них взять