Как последний и крайний вариант, держу в уме возможность обращения в местную мечеть. Но этосамый последний случай. У нас это более чем непринято, по крайней мере, пока не испробованы все прочие варианты.
Просидев больше часа на скамейке, прихожу к выводу, что надо пробовать.
Встаю со скамейки и направляюсь обратно в ресторан, в котором мы были относительно недавно.
С одной стороны, мы с пуштунами не воюем уже много сотен лет. Если говорить о существующих государствах.
С другой стороны, на этническом уровне, в тех местах до сих пор полно потомков войска Хана Узбека, и нельзя сказать, что у них с тамошними пашто отношения всегда хорошие. А ведь странно, вроде даже масхаб один
* * *
Ахмад управлял этим и ещё одним рестораном сети в этом городе уже не первый год. Сложновато было поначалу, особенно с адаптацией производственных процессов под местную специфическую инфраструктуру. И попутно, об этом широко не говорилось, но сама сеть уже давно развивалась по правилам, называемым модным местным словом «франшиза».
Ахмад был фактическим владельцем, поскольку, едва встав на ноги, сразу выкупил у Головного Офиса контрольный пай и отчислял им только «роялти» (ну и слово) за возможность пользоваться «брендом» (ещё одно), плюс за регулярный аудит процессов с их стороны.
Выкупить паи, помимо прочего, помог один неплохой местный юрист. Хоть сам и куффар, но на Компанию работал добросовестно и своё дело знал.
Ахмад специально предварительно консультировался с алимами и знал, что по Вере, на франшизы запрета нет. Но тема авторского права в Исламе не имеет твердого понимания, есть разногласия.
* * *
Воспользовавшись различиями местного законодательства и законов страны Головного Офиса KABAB GROUP, Ахмад достаточно легко решил вопрос о контрольном пае, честно выплатив полагающееся (ну-у-у, пусть и раздав бакшиш в том самом головном офисе, но это же вообще в рамках правил. Всё же не Запад).
Цены, в соответствие с миссией Группы, Ахмад ставил, как и везде в мире: по местным меркам, весьма небольшие. Несмотря на местную более дорогую аренду, благодаря большому количеству посетителей (удачно выбраны места для точек) и экзотической (для местных) кухне, три четверти столов была занята всегда, причём все двадцать четыре часа в сутки.
Единственным отступлением от правил был алкоголь, но в этой стране без него было никак. К сожалению, на земле куффаров «чистая» халальная точка шансов не имела. Вернее, шансы, конечно, были Но зачем увеличивать риски.
С проверяющими аудиторами, вопрос алкогольного меню решался очень просто. Во-первых, подавали его только в одном зале из пяти. Во-вторых, запасы хмельного хранились в соседней пристройке и формально находились в другом здании. А сами приложения к меню на время аудита из оборота изымались, вот так.
Ахмад сидел и анализировал выручку в зависимости от времени суток, плюс размышлял, а не убрать ли алкоголь из меню вообще: дела пошли, теперь об этом можно было сказать и вслух. Сейчас рестораны выжили бы и без харамного продукта.
Размышления Ахмада на тему «Вера или Прибыль» были прерваны старшим администратором зала (по традиции, в ресторане по-прежнему, несмотря на другую страну и время, работали только мужчины).
Тот стукнул в дверь два раза, всунул голову и сказал:
Какой-то китаец ищет работу. Обратился на языке Пророка, говорит на нём лучше меня. Просит старшего.
Ты же сам почти не говоришь на этом языке! удивился Ахмад, отвлекаясь от размышлений.
Потому к тебе и пришёл, пожал плечами администратор.
Как он тебе?
Я бы пообщался, уклончиво ответил входивший и закрыл за собой дверь.
У Ахмада со всеми сотрудниками была железная договорённость: ни одного человека на работу без беседы с ним не принимают. Даже если это почасовой ночной уборщик. Причины такого нежелания делегировать полномочия, скорее всего, в это время и на этой земле были уже неактуальны, но менять их Ахмад не собирался.
Через минуту в дверь раздался повторный стук и в помещении появился невысокий молодой китаец. Вежливо поздоровавшись по правилам, и скользнув взглядом по старой книжке Фирдоуси на столе (старая книгаединственное наследство, доставшееся в своё время от отца шестому из девяти детей), китаец перешёл на фарси:
Вы говорите на этом языке, уважаемый?
А мне сказали, что ты говоришь на языке Пророка, чуть опешил от неожиданности Ахмад в ответ, уже на фарси.
Менее всего ожидавший в этой части света встретить такого подкованного китайца.
Говорю на обоих, на фарси похуже, кивнул парень.
На самом деле, отвечавший вполне пристойно, хоть и с фонетикой, более характерной для северного «форси́и тоҷикӣ́».
Но вы явно не бедуин, уважаемый, продолжил китаец. И лично вам язык Пророка точно не родной, потому я спросил, как старшего, из вежливости
Спасибо за заботу, буркнул Ахмад уже по-арабски, поддаваясь какому-то детскому порыву и не желая уступать посетителю в демонстрируемой образованности. Но если действительно знаешь этот язык, давай на нём. Есть мнение, что я его знаю лучше, чем ты фарси.
Как вам угодно, снова вежливо кивнул парень, меняя язык вслед за хозяином.
Чего ты хотел? Ахмад, не понятно почему, чувствовал себя слегка неловко, поскольку не любил удивляться.
* * *
В его предыдущей жизни, удивления обычно ни к чему хорошему не вели. Своё внутреннее недовольство он, по инерции, проецировал и на собеседника. Благо, текущая роль хозяина в разговоре, беседующего с «просящим», это позволяла.
Хотел спросить работы, ответил парень на языке Пророка. Возможно, вашему заведению нужен хороший резчик, знающий Правила и имеющий практический опыт их соблюдения? И готовый работать в любое время.
Это очень квалифицированная работа, Ахмед, против воли, откинулся назад, по-новому и с интересом присматриваясь к неожиданному гостю. У меня этим занимаются двое проверенных людей, которые служат у меня уже не один десяток лет. С чего бы мне слушать тебя на эту тему?
Вы позволите присесть? обезоруживающе улыбнулся китаец и, не дожидаясь ответа, расположился на стуле для посетителей напротив Ахмада. Если у вас работает всего пара людей на этой операции, то один наверняка может не вовремя заболеть. Особенно в этом климате.
Мои не болеют, к климату привычны, снова свалился в ворчание Ахмад, с удивлением ловя себя на том, что инициативой в разговоре полностью владеет этот пацан.
Возможно, пятницы и субботыне самые их любимые рабочие дни, с улыбкой продолжил пацан, безошибочно попадая в больное место.
В пятницу действительно бывали авралы из-за наплыва посетителей. А «свои» резчики работать сверхурочно могли не всегда. По целому ряду причин.
Особенно если учесть, что Ахмад в этом городе являлся ещё и мелким (сравнительно) поставщиком баранины и птицы в пару десятков элитных магазинов.
Что знаешь о забое? исключительно из вредности спросил Ахмад, поскольку пробовать кандидата всё равно предстояло на практике.
Да, там несложно. Отмахнулся пацан. Первое. Перед забоем произносится определенная молитва. Второе. Животное нельзя пугать. Третье. Кровь вся, по максимуму, выпускается. Перед последним пунктом, пацан сделал паузу, как будто что-то прикидывая.
Говорил китаец, в общем-то, верно. Но главным было то, что он отвечал с той уверенностью (Ахмад с высоты жизненного опыта это видел явно), которая проистекает из личного практического опыта, а не из теоретических знаний, полученных заумным книжным червем из комма и не видевшим ни одного барана живьём.
Ну, про молитву даже не спрашиваю, задумчиво уронил Ахмад, раз ты на языке действительно чешешь, как на родном. Хотя, конечно, вопрос, сколько в твоём исполнении в ней будет силы
Всё же спохватившись, Ахмад проявил толику вежливости и не стал добавлять просившегося на язык слова «куффар».
Собеседник, тем не менее, абсолютно верно истолковал проглоченную Ахмадом часть фразы, поскольку вздел руки в ритуальном жесте, произнёс стандартную ритуальную фразу «Bismillya» и добавил: