Я всё понимаю, безразлично к проблемам пахана ответил бандит. Сейчас мотаться придётся до фига и больше, а «хрусты» все в котле подбиты. Надо подождать чуток, пока партию не закатаемДень, может быть два. С общаковских брать не буду. Мне их в котёл надо завтра скинуть.
Это не проблема, ухмыльнулся Верстак. Насчёт общака правильно говоришь. Не тронь никогда святое. Я на чёрный день тоже кое-что оставил. «Рыжья» и зелени пригрел на такой случай. Дай мне лист и ручку, сейчас тропу начиркаю.
А что со мной будет? тихо произнёс Храпцов.
Ничего, спокойно произнёс Верстак, отдавая Тесаку листок.
Схватив за горлышко пустую массивную бутылку со стола, уголовник кинулся на Храпцова. Повалив учёного на кафельный пол, Верстак принялся раскалывать толстым дном тары профессору череп.
Урод, все мозги мне засрал! продолжая крошить голову Храпцову, орал в бешенстве рецидивист.
Глава 11Уставший биолог
Пробуждение было тяжёлым. Артёму снилось, что он тонул в гнилом, вязком болоте и вдруг какая-то неведомая сила, начала медленно выталкивать его из трясины на поверхность.
Сначала закрытые веки прожёг солнечный свет. Не открывая глаз, орион ощутил своё тело: слабое и вялое, лежащее на чём-то мягком. Нос принял запах свежего белья и тропического ароматизатора. Вздохнув полной грудью, орион медленно разомкнул веки. Его взгляд выхватил квадраты потолочной плитки, до безумия белой и гладкой. Артём следил за своими чувствами. Боли абсолютно не быловсё тело размякло от слабости и истомы. Силы покинули его. Такое же состояние он испытывал после комы. В голову лезли глупые, никчёмные мысли, пролетающие рваными кусками. Приятный запах от подушки затягивал в бездну сна. По телу продолжала расплываться слабость, а внутренний голос твердил одно: «К чертям всё Артёмка! Давай-ка в люлю! Надо спать».
В первую очередь, он боролся с собой: двигаясь к своей цели он боролся с голодом, холодом и конечно же вел войну со сном. И сейчас, чтобы просто закрыть глаза и вырубиться, набраться сил и энергии, он всё равно продолжал противиться наступающему сну. Он понимал, что ему сейчас ничто не угрожает, он не на открытой местности и рядом не бродят кодлы кровожадных мутантов. Сознание продолжало его убаюкивать не оставляя ему никаких шансов на борьбу. Найдя в себе остатки сил, которые он потратил на то, чтобы поднять голову и посмотреть на висящую на белой стене огромную черно-белую фотографию Детройта тридцатых годов.
«Городом моторовкогда-то был»пронеслось у него в размякших мозгах. На более плодотворную, ментальную работу серое вещество плюнуло с высокой колокольни.
Не прошло и минуты, как голову ориона вновь затянула в свои объятия мягкая подушка и укутала лёгкими ароматами и теплотой.
В этот раз Морфей с измотанным разумом Артёма повеселился на славу.
В странном сне, орион шёл по мёртвому лесу. Сухие, абсолютно обнажённые деревья, напоминали человеческие фигуры, тянущиеся своими руками-ветками к солнцу. Под ногами скрипела галька и выеденные временем и ветром хрупкие человеческие кости. Повсюду валялись трупы огромных крыс-мутантов с трепанированными черепами, из которых вываливались мозги с подсоединёнными к ним трубками и проводами. В голову почему-то наведался отрывок из когда-то вычитанной статьи о сновидениях. В ней большой лоб, профессор сонмологии писал о том, что мозг во сне на сто процентов отдыхает лишь тогда, когда не рисует человеку сновидений. Иногда объективные мысли и решения не покидают человека даже во сне, случается это очень редко, но сонмолог утверждал, что анализировать и подчинить царство сна своей воле все-таки можно. Продолжая идти, орион смотрел на рваные обрывки пространства, сменяющиеся как на цифровом рекламном баннере всё новыми картинками и слайдами. И вот уже море, а вот ночной город, сверкающий разноцветными огнями. Но всё равно, сталкера не покидало ощущение того, что он находится в жутком лесу. Высохшие кроны деревьев, под ногами серая галька перемешанная со щебнем и человеческим прахом. Ноги не ощущали твёрдости и каждый раз проваливались по щиколотку в глубокие ямы из которых вырывались огромные щупальца и обвивали его ноги. Разрывая эти путы, он шёл дальше. В поле зрения попадали воткнутые в землю сапёрные лопатки, черенки которых торчали из мёртвой почвы, из горы щупальцев и огромных оторванных рук мутантов на каждом метре. Очередной шаг становился невыносимо тяжёлым. В метрах трёх показалась заплаканная мать, чуть поодаль от неё возник отец с младшим братом. Орион ощутил колючий холод, по телу прошлась мерзкая дрожь. Захотелось орать, бежать и вырваться в реальность, но он был в полном оцепенении и не мог сделать ни единого движения. Как монолит он стоял напротив подходящих к нему фантомов родителей.
Это плохо. Это плохо, твердил орион, смотря на приближающуюся мать и вспоминая, что усопшие родственники снятся не к добру. Часто они зовут пойти за ними
Тёма, надрывистом голосом проговорила подходящая к нему бледная как мел мать, когда ты уже будешь с нами, сынок? Мы так скучаем
Она подошла совсем близко и холод усилился. Всё его тело сковал страх и ужас, голову прокалывали изнутри иглы кошмара. Не понимая как быть, он бегал глазами по белому лицу матери и приближающимся фигурам отца и брата. Они как потусторонние посланники принесли с собой терзающий всё тело ужас и страх. Артёму хотелось орать, но изо рта вырывался лишь сжатый хрип. Всё вязло в цветовом каламбуре. Напряжение вскипало, повышая градус тревоги, Артём зажмурил глаза и напряг все мышцы. В голове как раздувающийся пузырь, набирало силу одна единственная команда:Просыпайся! твердил себе орион. Просыпайся!
Вырвавшись из сновидений, Артём почувствовал сильную головную боль. Череп как будто прокололи раскалёнными спицами. Открыв глаза, он снова всмотрелся в ослепительную белизну стен. Уши не принимали ни единого звука, создавалось впечатление, что в них утонули ватные тампоны. Даже глазами вращать было невыносимо больно.
Наконец, он увидел как открылась дверь, сливающаяся со стеной. Абсолютно ничего не слыша, Артём увидел двух мужчин в светло-зелёной медицинской форме, уверенно вошедших к нему в палату.
Подошедший к кровати гигант европейской внешности с рыжей курчавой шевелюрой, голубыми глазами и вытянутым лицом сильно контрастировал со своим чернокожим коллегой. Врачи встали по обе стороны постели и уставились изучающими взглядами на ориона.
Афроамериканец что-то начал записывать в блокнот. По его огромным синим губам, Артём понял, что темнокожий что-то говорит своему коллеге. Рыжеволосый кивал головой, соглашаясь с его мнением. Достав фонарик, он посвятил Артёму в глаз, смотря за реакцией зрачка. Рот рыжего зашевелился вновь. Афроамериканец недовольно махнул рукой и растянул по доброму лицу широкую улыбку.
Сталкер уже похоронил свой слух и закрыв глаза, ещё раз попытался услышать хоть что-нибудь. Расклеив веки, охотник уже не увидел нежданных визитёров.
К полуночи, головные боли ушли. Артём приподнял голову и оторвал её от подушки. Тело затекло, мышцы спины и особенно поясницы требовали движений и насыщения кровью. Лежать было невыносимо. Орион приподнял верхнюю часть туловища и скинув онемевшие ноги с кровати решил размять мышцы. И в этот момент в палату влетела совсем юная медсестра. Включив приглушённый свет, она начала шевелить своими пухлыми губками и укладывать Артёма обратно на кровать.
Ладно, ладно, улыбнулся Артём. Я всё понял. Всё, ложусь, ложусь, и ты давай со мной
И только когда он завалился обратно на постель, медсестра улыбнувшись, погрозила ему миниатюрным пальчиком и вышла из палаты.
Вроде ничего не снёс, неужели такой шумный? думал Артём, дивясь оперативности медсестры.
Утром, ему принесли лёгкий завтрак, перед которым, миленькая сотрудница заставила его выпить три разноцветных таблетки. А перед обедом в палату снова вошли уже знакомые ему доктора. Быстро осмотрев ориона и сделав несколько записей, они вновь оставили его в компании белоснежных стен. Но не прошло и десяти минут после их ухода, как дверь палаты открылась вновь.
Перед кроватью нарисовался тот рыжеволосый верзила в компании довольно пожилого мужчины в голубом комбинезоне с белыми вставками на плечах. Амуниция незнакомца напоминала ориону экипировку для мотокросса.