Передохнув и зализав немного раны в артели, Тихонов попросил Брогова выделить ему машину. Лидер товарищества охотников дал все указания приятелю Артёма Яшке, надежному парню и отличному водителю, миллион раз ездившему на базу, где он уже был своим. Яшку уже хорошо знали и без проблем впускали на территорию кампуса. Тем более опасную дорогу до базы от лагеря орионов он изучил досконально и осторожность уже не стояла в приоритете: опыт и практика позволяли ему преодолевать опасный путь грамотно и быстро.
В артели Артем успел забрать посылку от Гофринова с адскими шприцами-инъекторами, собрать разгрузку, помыться, переодеться. Пушистого он хотел оставить ещё у Майора, но ушастый был всеми своими усами, лапами и волосами против. Пришлось взять зверя с собой. Это была афера: орион знал что обратно в товариществ отправит его с Яшкой.
Тихонов как одержимый всё говорил о пещере и её важности для какой-то миссии. Ничего толком так и не объяснил. Ученый видел только цель, а всё остальное: гибель Ивана, рана, люди и работа болтались где-то на фоне. В приоритете только очередной поход в пещеру и туннель
Выехали они под вечер и вскоре уже были на базе.
У всех начались проблемы: у Тихонова открылось кровотечение, у Яшки полетела тачка, у Пушистого закончился арахис, которого у сталкера не было.
Уже к одиннадцати ночи их только разместили в кампусе ученых. Тихонова госпитализировали. Яшку забрали знакомые из соседнего подъезда. Раздобыв арахиса, орион спокойно завалился спать.
С самого утра, он выглянул в окно и увидел идущих на работу ученых. Совсем другая атмосфера, жизнь и суета. Казалось, что он попал в какой-то симпатичный район где-то под Бикином. Хотя так оно и было, только этот «квадратный район» такой же симпатичный, как голос у Скарлет Йохансон.
Яшка, после пьянки с кем попало очухался к одиннадцати дня и полетел к джипу. Артём решил прогуляться по умиротворенной зоне ученых. Приятные бежевые двухэтажные здания, зеленый дворик, чистый воздух, минимализм со вкусом: ничего лишнего, всё на своих местах.
Как он понял жилые здания не дробились по кластерам: здесь живут сотруники «Биогенокса» а здесь института Варламова. Рынок и конкуренцию, они оставляли в своих лабораториях, а здесь просто жили и дружили.
Встав с лавки Артём усадил ушастого на плечи и продолжил прогулку по двору.
Дойдя до западной стены ограждения, усеянной распределительными электрощитами, орион услышал позади чей-то сдавленный голос. Обернувшись, он увидел в торцевой стене здания небольшое окошко. Подойдя ближе, всмотрелся в оконце в котором маячили то уставшие, покрасневшие глаза, то нижняя часть лица.
Есть сигарета? Сигарета? Угости, а.
Не курю, ответил орион.
Я узнал тебя! Я тебя узнал
Ты чё мелишь дятел? насторожился сталкер. Постой, ты ведь тотСтикер!
Угу, покурить бы, промычал Стикер. Сиги закончились. Грохнут меня скоро. Не сегодня так завтра завалят. Я слишком много видел, знаю о «них». Всё знаю, всё
О ком? заинтересовался орион, чувствуя как расходится молния нагрудного кармана.
Выудив псионикой аптечку с «последней надеждой», Пушистый запустил её в окно, продолжая держаться за уши ориона.
Чё это? спросил Стикер.
Пушистый решил, что она тебе понадобиться, улыбнулся сталкер. Это твоя «последняя надежда». Как поймешь, что по твою душу пришли, вколи инъектор.
Артём в отличии от зверя, на судьбу Стикера плевал.
Погоди! продолжал Стикер. Я знаю много. Я знаю всё о «Пасти ящера»! Они меня грохнут, грохнут! Приняв тот сраный «живой пепел» я вижу их!
Эти слова улетали в никуда. Орион уже шел обратно, услышав краем уха только «пасть ящера». Убивать время слушая какого-то поехавшего фикуса, сталкер не хотел.
* * *
Юношеское лицо Стикера без каких-либо волевых качеств напоминало фейс меланхолика, но это заблуждение. Тяжелые брови давили на уставшие глаза. Тонкий прямой нос, губы и мягкий, юношеский подбородок. Смотря на эти неприметные черты лица, многие делали поспешные выводы, видя в нём труса и забитого всеми ботаника. Это лицо, мягко говоря принадлежало пофигисту, остроумному и уставшему от неинтересных историй пофигисту. Чуваку, который в свои юные годы понял то, к чему приходят старики на смертном одре. На губах постоянно висела незаметная саркастическая ухмылка а в глазах с тяжелыми веками надменность и снобизм. Тот кто курил «дудку» частенько принимали его за своего мэна и офигевали, что он даже не пробовал и вообще его манят другие темы в жизни. Совсем скоро его начнут манить и тянуть в свои наполненные дерьмом отстойники именно эти «темы». Никого он не винил в своем пристрастии к наркотикам, хотя надо былоОн искал все узлы, все алгоритмы решения только в себе. В себе. Никто в этом не виноватэто он такой слабак и ведомый балбес, который потянулся к той компании о которой мечтал. Мечты иногда сбываются. Жри сколько сможешь! Ещё хочешь? На, жри свою компанию мечты! Превратись в конченного «укола» и сгнивай, как пораженная панарицием здоровая кость. Родители, любимые родители, как два ангела-хранителя пытались добротой, терпением, лаской и юмором сделать всё, чтобы их сын стал человеком. И у них это получалось. Блестяще, превосходно, тактично и аккуратноони привили ему любовь к знаниям, к науке и поискам нового и неизведанногоОт этого самобичевания у Стикера теперь наворачивались крупные слезы. Как легко упасть, опуститься на дно и как тяжело выкарабкаться из этой гадливой пасти. И главное вовремя, успев сохранить разум и хоть какое-то здоровье.
Мысли растекались вязкой, липкой массой. Этот ментальный кисель ещё больше заставлял Стикера паниковать и бояться будущего. Понять где он и главное что с ним происходит, он хотел больше всего. Каждый день, Стикер чувствовал себя каким-то заточенным О Дэ-су.
Стикер надеялся, что его держат в бикинской военной гостинице. Этот одноместный номер уже задрал его своими стенами, шкафом с книгами, двухкамерным холодильником, диваном, толканом и душевой кабиной. Ключи он видел только в руках Тихонова.
Привели его сюда поздней ночью с территории базы. Толком он ничего не понял и не рассмотрел. В номере только фрамуга, выходящая на бетонную стену и огромные распределительные силовые щитки.
Жесткие указания от Ивана, он получил еще на базе. Главное что от него требовалось, чтобы не оказаться в настоящей камере, это вести себя ниже травы, тише воды. Ничего сложного.
Изредка приходил Тихонов и заводил заезженную пластинку, задавая одни и те же вопросы, отвечать на которые Стикер уже задолбался. Орлов забивал холодильник пельменями и варениками, привозил дешевые сигареты. В принципе, Стикер не в чем не нуждался, хотя иногда заканчивались сигареты и он выходил на охоту, карауля у фрамуги или электриков, или заходящий в эту мертвую часть кампуса патруль.
Помимо тех реалистичных видений, которые он видел теряя сознание, можно было почитать книги или воткнуться в «ноут».
Конспирологическая документалка выдавала из динамиков ноутбука шершавый голос сурового эксперта:
«прибывшие троцкисты-радикалы постепенно эволюционировали в консерваторов, потом в неоконсерватороввот это настоящее глубинное правительство США»
Стикер посмотрел на часы. Через час полночь, а спать абсолютно не хотелось. Рядом с электронными часами лежала аптечка сталкера. Встав с дивана, парень прошел к столу и включил чайник. Сев на стул, он начал вспоминать последние видения
Они снова закинули его в Третий рейх. В который раз он вселялся в тело эсэсовского егеря Алоиса Дитца. Стикер, как запрограммированный Скайнетом робот не имел своей воли выполняя их указания, хотя и осознавал в редких интервалах свою настоящую личность, но проявить волю он не мог. В последнем путешествии по «их» указанию он устроил «кровавую баню» и размазал горсть откуда-то взявшегося «живого пепла» по морде эсэсовского офицера. Всё это напоминало какой-то шутер. Но, Стикер никогда бы не сказал, что этот экшен в Гитлеровской Германии показался ему нудным и стремным, как почечные коликивалить фашистов, да ещё таким макаром ему было в радость.
Самое главное, он не испытывал тяги к наркоте. Последнее, что он принимал это та дорога живого пепла. Уйдя тогда в бэд-трип, он даже не мог представить, что такие приключения будут преследовать его постоянно.