Снова и снова Барундин поднимал топор и замахивался им, пока не утихли удары крысоогра. Тяжело дыша от напряжения, Барундин поднял глаза и увидел, что другие монстры сражаются с молотобойцами. Еще больше скавенов хлынуло из туннеля, и линия дварфов прогнулась под тяжестью атаки, отброшенная назад численностью орды.
Треск выстрелов и грохот случайных пушечных выстрелов эхом отдавались в Четвертом Глубинном Зале. Вспышки варп-молний и свечение рун высвечивали бородатые лица, выкрикивающие боевые клятвы, и крысоподобные черты, искаженные рычанием. Звук рога присоединился к суматохе, и серебристая кучка воинов-гномов протиснулась сквозь суматоху, их оружие прорезало полосу через массу скавенов.
Железнобойцы Таронина бросились к королю, их громриловые доспехи с вырезанными на них рунами сияли в свете фонарей и магической энергии. Практически невосприимчивые к атакам своих врагов, ветераны туннельных боёв ворвались в армию скавенов, как кирка в камень, отбрасывая врагов в сторону и маршируя по их обтесанным трупам.
Ободренные этой контратакой, гномы, среди которых был и Барундин, снова ринулись вперед, не обращая внимания на свои потери, отмахиваясь от ран, чтобы загнать скавенов обратно в туннель.
Сражаясь, Барундин увидел, что серого провидца больше нет в поле зрения, и чувствовал, что победа близка. Все больше и больше скавенов выходили из кровавой схватки, их нервы были сломлены. Дюжинами, а потом и сотнями они бросились врассыпную, рубя друг друга в попытках вырваться и добраться до выхода.
Обида четвёртая. Пивная обида
В отличие от аккуратных, геометрических построек и прямых линий гномьих шахт, туннели скавенов были немногим больше, чем звериные норы, вырытые в грязи и с трудом пробитые когтями в твердом камне.
Соединяя между собой естественные пещеры, подземные реки и темные трещины, они простирались в глубь горы во всех направлениях.
Подземный лабиринт не имел никакого плана, никакого смысла или причины для его расположения. Некоторые туннели просто заканчивались, другие часто оборачивались назад, поскольку они искали более легкие маршруты через скалы гор Края Мира. Одни были широкими и прямыми, другие такими маленькими, что даже гному приходилось опускаться на четвереньки, чтобы передвигаться по ним.
Стены были скользкими от проходящих существ, их маслянистые, мохнатые тела делали камень гладким в некоторых местах в течение многих лет. Запах их мускуса был подобен облаку, которое постоянно висело над охотничьими отрядами Жуфбара, когда они пытались выследить скавенов и нанести на карту их логово. Задача была почти невыполнима, что еще больше осложнялось опасением засады и спорадическими боями, которые все еще вспыхивали.
Большинство экспедиций возглавляли отряды железнобойцев, чье мастерство и доспехи были бесценны в таких тесных пределах. Спускаясь в сырой лабиринт нор, они брали с собой сигнальные фонари и оставляли небольшие группы часовых на перекрестках и углах. Отслеживая таким образом огни маяков, различные стороны могли общаться друг с другом, хотя и на относительно коротких расстояниях. Сами туннели делали навигацию по шуму почти невозможной, со странным эхом и разрывами в стенах через невидимые трещины, заставлявших любой звук казаться ближе или дальше, чем он был, или казаться, что он исходит с другого направления.
Фонарные линии, по крайней мере, позволяли гномам звать на помощь, посылать предупреждения, а иногда просто находить дорогу к внешним выработкам шахт Северного Жуфбара.
Барундин сопровождал одну из экспедиционных групп, как их стали называть, обыскивая кишащие крысами пещеры к северо-востоку от Жуфбара, в нескольких милях от крепости. В предыдущие дни в этом районе было довольно много боев, и, по мнению некоторых командиров групп, они разбили значительную концентрацию скавенов в этом районе.
Это была холодная, гнетущая работа: карабкаться по грудам осыпей, продираться сквозь узкие проходы, выгонять паразитов из-под ног. Это были зловещие места горного ландшафта, кишащие жуками и личинками, кишащие крысиными роями и еще более ужасные от зловония скавенов и очагов удушливого газа.
Насколько Барундин мог судить, находясь так далеко под землей, была середина дня. Они пробирались по туннелям с раннего утра, и его спина была почти согнута от частых наклонений и ползания. Они старались двигаться как можно тише, чтобы не потревожить крысолюдей, которые могли быть поблизости, но это было напрасным усилием. Кольчуги гномов звенели о каждый камень, их подбитые гвоздями сапоги и подкованные сталью башмаки стучали по камням и хрустели в грязи и гравии.
Мы приближаемся к чему-то, прошептал Грундин Стаутлегс, лидер группы.
Грундин указал на землю, и Барундин увидел кости в грязи и добыче. Кости, очищенные от плоти. На полу валялись обрывки ткани и клочья меха, а также помет скавенов. Грундин махнул группе остановиться, и они расселись. Воцарилась тишина.
Впереди послышался странный мяукающий звук, искаженный извилистыми неровными стенами туннеля. Были и другие звуки: царапанье, чириканье и влажный сосущий звук. Теперь, когда они замерли, Барундин почувствовал, как земля мягко пульсирует сквозь толстые подошвы его ботинок. Он снял перчатку и коснулся рукой скользкой стены, не обращая внимания на влагу на кончиках пальцев. Он определенно чувствовал пульсирующую вибрацию, и, приспособившись, его уши уловили жужжащий шум впереди. Вытерев грязь с руки, как только мог, он с гримасой натянул перчатку обратно.
Грундин снял со спины щит и вытащил из-за пояса топор, остальные железнобойцы последовали его примеру и приготовились к бою. Барундин нес одноручный молот, коренастый и тяжелый, идеально подходящий для работы в туннеле, гном натянул свой щит на левую руку и кивнул в знак готовности Грундину.
Они двинулись еще более осторожно, чем прежде. Барундин чувствовал, как скользят под ногами кости и грязь, и беззвучно ругался про себя всякий раз, когда раздавался скрежет или стук.
Впереди, в растущем сиянии какого-то далекого света, он увидел туннель, ответвляющийся от нескольких низких отверстий.
Достигнув перекрестка, стало ясно, что все туннели ведут разными путями в какую-то большую камеру впереди; мерцающий свет, который можно было увидеть в каждом из них, был одного и того же качества. Грундин разделил группу на три небольших отряда, каждый примерно по дюжине дварфов, отправил одного налево, другого направо, а сам взял центральную группу. Барундин почувствовал, что его направляют направо по кивку Грундина. Король принял приказ без единого слова. В залах Жуфбара он был выше всяких команд, но в этих мрачных окрестностях он не осмелился бы расспрашивать седого туннельного бойца.
Один из железнобойцев, в котором можно было узнать Локрина Раммельссона только по гребню в виде головы дракона, украшавшему лоб его шлема, поднял вверх большой палец и махнул королю, чтобы тот шел в туннель, а за ним последовали еще несколько железнобойцев. Крысы завизжали и побежали вниз по проходу, когда гномы двинулись вперед, следуя за туннелем, который сначала сворачивал вправо, а затем снова уходил вниз, уходя влево. Он быстро расширялся, и Барундин увидел группу впереди, собравшуюся на краю того, что лежало за ней. Он протиснулся между двумя из них, чтобы посмотреть, что остановило их продвижение, и остановился.
Они стояли на краю широкой овальной пещеры, которая уходила вниз и изгибалась высоко над головой. Она была не менее пятидесяти футов высотой, её стены были усеяны грубыми факелами, заливавшими сцену огненно-красным сиянием. Другие норы по всему помещению вели во все стороны, некоторые из них почти невозможно высоко поднимались по стенам, до которых могли бы добраться только самые проворные существа, если бы не шаткие порталы и леса, которые были беспорядочно размещены по окружью помещения, соединенные мостами, лестницами и качающимися дорожками. То тут, то там Барундин узнавал обломки обтесанных гномами бревен или металлических конструкций, превращенных скавенами в нечто новое.
Пол комнаты представлял собой извивающуюся массу жизни, заполненную маленькими телами в постоянном движении, некоторые розовые и лысые, другие с пятнами растущей на них шерсти. Подобно живому ковру, отродья скавенов расползались от одного конца пещеры до другого, ползая друг по другу, сражаясь и грызя, кусаясь и царапаясь вздымающимися грудами. Мяукая и плача, они слепо скользили и метались взад и вперед, усеивая пол пометом и трупами самых слабых коротышек.