Вот это височные доли? спросил он, указал на них рукой.
Угу, в доминантной доле хранится долговременная память, и есть участки, ответственные за убеждения, сказал Олег. Мы их обычно не трогаем, однако всякое бывает.
И когда вы их трогаете?
Когда они криминальные. Например, если вы считаете, что азиатов надо убивать, чтобы очистить от них улицы Москвыэто криминальное убеждение. Мы его не только имеем право трогать, но даже обязаны. Если же вы убеждены в том, что мир сотворил летающий макаронный монстр в состоянии глубокого опьянения, тут уж, он развел руками, ничего сделать не можем. Имеете полное право.
Счетчик над картинкой, наконец, показал 100 %. И под ним возникла надпись: «Подготовка к анализу данных».
Андрей, берите стул. Вон, у окна, садитесь к компьютеру. У нас будет примерно час совместной работы, потом начнется анализ результатов.
А Психологическое заключение?
На основе анализа.
Все сели к монитору. Андрей в центре, Олег и Дмитрийпо бокам.
Изображение мозга на экране стало совсем светлым, только черные контуры.
Так, Андрей, я сейчас буду задавать вопросы, делать какие-то предположения. Лучше, чтобы это был диалог, а не монолог, но, если где-то вам тяжело отвечатьв общем-то ничего страшного.
Альбицкий кивнул.
Мы, к сожалению, с вами так и не успели толком поговорить. Все время куда-то бежали. Но сказали вы довольно много. По крайней мере, есть, о чем спрашивать. Вас преследует СБ?
Да.
На картинке в области височной доли вспыхнуло красное пятнышко.
Андрей уставился на экран.
Почему он так реагирует, я же не вру.
Конечно не врете. Я вижу. Просто эмоциональная реакция. Если бы вы сказали «нет», была бы явная ложь. Да не смотрите вы туда!
Это сложно, улыбнулся Альбицкий.
Дело связано с политикой?
Глава 3
В какой-то степени проговорил Альбицкий.
На экране появилась еще одна красная точка.
Андрей, ну, не увиливайте! «Да» есть да, «Нет»это нет, а все, что сверх того, то от Лукавого.
Я не увиливаю, Олег Николаевич. Действительно не понимаю, можно ли это считать политикой. Это становится политикой только в несвободных странах.
Рядом с красной точкой зажглось несколько оранжевых.
У нас несвободная страна?
Последняя диктатура Европы! Вы, о чем? Какая она свободная!
Картинка отреагировала россыпью оранжевых огней.
Мы не так уж плохо живем при этой диктатуре, заметил Олег.
Ну, да! Вы неплохо живете. А почему в Лесногородском Центре больше не работаете, Олег Николаевич?
Вы знаете ответ, сказал Олег, изучая очередную красную вспышку.
Конечно. Потому что вас заставляли фальсифицировать психологические заключения, а вы отказались. И потому вы там больше не работаете.
Да, вы правы. Но я нашел себя. Выход есть. Можно не участвовать в подлости.
Не всем этого достаточно.
Андрей, но насилиене выход! Есть вещи недопустимые!
Зажглась красная точка в префронтальной каре.
Ну, вот! прокомментировал Олег. Даже отвечать не надо.
Почему же? Я отвечу. Почему то, что допустимо для них, должно быть недопустимо для нас?
Для них тоже недопустимо. И мы не должны им уподобляться.
Не в моих привычках подставлять другую щеку.
Иногда альтернатива этому война и гибель многих.
На этот раз отреагировала и височная доля, и префронтальная кара.
Мы стараемся обойтись малой кровью, сказал Альбицкий.
Вы убили вашего друга?
Нет, ответил Андрей. Я не убиваю друзей.
Монитор отреагировал зеленой вспышкой.
Олег Николаевич, что делает биопрограммер?
Помечает проблемные зоны. Мы говорим: снимает реперные точки. Как градуировка прибора. Вас ведь не за это убийство разыскивают?
Формально за это. Оно им нужно как предлог для ареста.
А не формально?
Вы увидите.
Красные точки зажглись и в височной доле, и в префронтальной каре.
О-кей, сказал Олег. Теперь немного о другом. Откуда у вас пистолет?
Купил.
Картинка на экране отреагировала двумя красными пятнами.
У меня разрешение есть.
Отлично, кивнул Олег. Для чего вы хотели его использовать?
В префронтальной каре вспыхнуло сразу несколько красных пятен.
Для самообороны.
Вы могли бы выстрелить в человека?
Андрей молчал. Однако картинка префронтальной кары стала еще краснее.
Ладно, вздохнул Олег. Не хотите мне еще что-то рассказать?
А он сам не прочитает?
Он все прочитает, сказал Олег. Просто вы пришли ко мне за помощью, а ведете себя так, как будто я вас допрашиваю с пристрастием.
Реперные точки сняты, сказал Дмитрий. Можно запускать анализ.
На экране, на месте статистики появилась оранжевая кнопка «Сделать предварительный анализ», под ней зеленая «Да» и красная «Нет».
Тогда так, Андрей. Первое. Вспоминаете что-то значимоетут же мне рассказываете. Второе. Относительно обработки данных. Мы сейчас можем запустить экспресс-анализ. Программа пройдется по проблемным зонам префронтальной кары и выдаст предварительный результат. Тут же узнаем, положительное или отрицательное ПЗ, и нужна ли психокоррекция. Возможно, будут первые рекомендации. Подробный анализ продлится до глубокой ночи. Экспресс займет минут пятнадцать. Можно будет, наконец, пообедать, точнее уже поужинать. Делаем экспресс-анализ?
После него может измениться результат?
Только в худшую сторону. Если быстрый анализ выдаст положительное ПЗ, оно таким и останется. Если отрицательноеутром все может оказаться гораздо хуже.
Делаем, кивнул Андрей.
И Олег коснулся пальцем зеленой кнопки «Да».
Ужинали на веранде, здесь же на первом этаже. Большое трехстворчатое окно выходило в сад, солнце клонилось к закату, удлиняя тени от цветущего куста сирени и калитки ворот. Через дорогу высился Лесногородский Психологический Центр за высокой каменной оградой.
Все собрались за одним большим столом с сервизом тонкого фарфора с супницей, графинами с морсом собственного изготовления и радушной хозяйкойни дать, ни взятьинтеллигентская дача времен Антона Павловича Чехова. И гость соответствующий, оттуда же из девятнадцатого века. Живая иллюстрация к известной фразе о том, что за двадцать лет в России меняется все, а за двестиничего.
Супница содержала уху из лосося и пахла перцем, укропом и кумином. Марина разлила суп по тарелкам.
Андрей явно наслаждался ситуацией.
У вас очень классно, Олег Николаевич, сказал он. Спасибо вам!
Я буду уговаривать вас остаться, сказал Олег.
Если бы не специфические обстоятельства, меня бы не надо было уговаривать.
Я понял про вас три вещи, Андрей. Первая: все очень плохо. Вторая: вы этого не понимаете. То есть очень плохими вам кажутся внешние обстоятельства, а на самом деле это о вашем внутреннем состоянии. И последняя: вы совершенно не безнадежны. ПЗ у вас положительноесто процентов, мне для этого карту смотреть не надо. Коррекция нужнасто процентов, без всякого анализа. И сделать ее надо обязательно, независимо от того, кто вас ищет и как быстро найдут.
Зависит от того, как быстро меня найдут. Как только это случится, нам уже ничего не дадут сделать, даже, если я соглашусь.
Уху сменили куриные ножки, тушеные в сметане с пряностями. Потом чай. Дмитрий разлил кипяток, заварив чайные пакетики. К чаю полагались булочки и вишневое варенье.
Андрей, что за история с вашим другом, в убийстве которого вас хотят обвинить? У них есть основания?
Я был там. Меня вызвали эсэмэской, написанной от его имени. Но когда я пришел, Илья был уже мертв.
И что вы сделали?
Вызвал скорую, конечно, пожал плечами Андрей.
И с ней приехала полиция?
Сразу после нее. Врачи и вызвали.
Они обязаны, если констатировали смерть.
Но полицейские удовлетворились моими объяснениями. Переписали данные, я им оставил телефон, пообещал явиться, если меня вызовут как свидетеля.
И не пошли?
Меня вызвали в СБ. Один старый друг написал мне, чтобы я не ходил, потому что меня собираются арестовать.