Час назад ему ввели моды. По совету Константинова Дамир подписал согласие на психокоррекцию, так что моды коррекционные, на несколько лет. Черт оказался не таким страшным, как его малюют, то есть процедура довольно терпимой.
Он сел за компьютер рядом с Яковом Борисовичем.
Так, Дамир Ринатович, сказал психолог. Вы у нас оправдание терроризма признаете, а членство в Лиге и убийствонет.
Не совсем так. Я признаю авторство поста. Но не считаю это оправданием терроризма. Остальноене признаю.
Понятно. Сейчас вы должны будете ответить на несколько вопросов.
На экране появилось изображение мозга. Полностью картографированное, бледно-зеленого цвета.
Дамир кивнул.
Программка была отравлена? спросил психолог.
Мозг не отреагировал никак. То есть совсем.
Какая программка? спросил Дамир.
Яков Борисович приблизил изображение.
А вот оно!
На экране вспыхнула небольшая звездочка. Но зеленая.
Психолог вздохнул.
Вы подменили программку?
Яков Борисович, вы о чем? Я не понимаю.
На экране возникла еще одна зеленая точка, но поярче.
Вы были на опере Дон Карлос в Большом?
Да.
И на экране вспыхнула желтая точка.
Яков Борисович, почему он реагирует? Я просто слушал оперу.
Я вижу. У вас идет эмоциональная реакция, потому что с этого похода в театр начались ваши сегодняшние неприятности.
Вы понимаете, что я невиновен?
Дамир можно по имени да?
Обвиняемый кивнул.
Дамир, не торопитесь. Опрос не закончен. Пока не вижу вашей связи с убийством, но программа еще не обрабатывала информацию. Я могу ошибаться. Дамир, вы были в театре один?
Нет, с Дашей.
Мозг отреагировал вспышкой. Но синего цвета.
На каком ряду сидели?
На десятом. Это по билетам можно проверить.
Зеленая точка.
Вы пришли раньше?
Нет, мы опоздали. После третьего звонка, уже свет выключали.
Мозг отреагировал желтым.
Яков Борисович, почему? Я же правду говорю.
Психолог кивнул.
Я вижу. Потому что волновались, когда опаздывали. И перед девушкой было стыдно. Парковку долго искали?
Да.
Дамир, вы убили Анжелику Синепал?
Нет, улыбнулся обвиняемый.
Картинка на экране отреагировала бледно-желтой вспышкой.
Ну, да, вздохнул психолог. Эмоционально значимо. Обвинение же предъявлено.
Виновные иначе реагируют?
Совсем. Да вы сейчас увидите.
Дамир насторожился. Мозг отреагировал оранжевой вспышкой.
Мы немного сменим тему, пояснил Яков Борисович. Дамир, вы состоите в Лиге Свободы и Справедливости?
Картинка зажглась оранжевым.
Ну, тепло, отреагировал психолог.
Нет, сказал Дамир.
Угу! Вы планировали туда вступить?
Оранжевый стал гуще, почти красным.
Ну, как же нет! сказал Яков Борисович.
Я об этом думал, тихо проговорил обвиняемый. Но я бы не решился.
Вы хотели бы финансировать Лигу?
На экране зажглась красная точка.
Ну, вот так реагируют виновные, прокомментировал психолог. Вы, кстати, не ответили.
Да, сказал Дамир.
Ну, вот. И вы у меня еще будете от оправдания терроризма отпираться!
Я их не оправдываю.
Красная вспышка.
Оправдываете. Как вы считаете, Дамир, народ имеет право на восстание?
Красная вспышка.
Да, сказал обвиняемый. Но мне бы не хотелось такого исхода.
Ладно, заключил Яков Борисович. Мне с вами, более или менее все ясно. Идите, пообедайте. Через полчаса будет предварительный результат. Все! Не расстраивайтесь. В убийстве вы, по-видимому, невиновны.
Когда Дамир ушел, у Якова зазвонил телефон.
Медынцев Алексей Матвеевич. Главный психолог центра.
Яша, как впечатление от нашего нового подопечного?
Парень чист. Я снял пока реперные точки. Но вряд ли что-то изменится. Он не знает даже метода преступления. Не врет почти. Молодец.
Что значит «почти»?
Когда речь зашла о его посте, немного пытался уходить. Оправдание терроризма есть.
Хоть это!
Только что там корректировать по этому составу!
Мы по закону действуем. Найдем, что корректировать. Человек несовершенен. Когда будет результат отзвонишься.
Хорошо.
В столовой, официально именовавшейся «Кафе Лесногородского Психологического Центра», Дамир взял рис с кусочками курицы и яблочный сок. Сел за стол у высокого окна. Точнее застекленной стены внутреннего двора. Там, за стеклом, стояли под снегом деревья и сияли из-под снежных шапок красные ягоды рябиныединственный яркий мазок в этом белом пейзаже под пасмурным февральским небом.
Видимо, он здесь надолго. С другой стороны, хорошо, что здесь. Это не расстрельный подвал. Это даже не ИВС.
Когда рис был уничтожен, в зале появился Яков Борисович и подсел к Дамиру с чашкой кофе и планшетом в руке.
Дамир, у вас все в порядке.
Да? Я уже смирился с этим прекрасным местом.
Это хорошо. Задержаться придется. Месяца на два, навскидку.
А что тогда в порядке?
Результат готов. Сейчас увидите.
Он открыл планшет. На экране была таблица с именем и фамилией Дамира и датой рождения наверху.
Под именем светилась надпись: «Все параметры в норме. Необходимость психокоррекции: 5 %».
Пять процентов?.. проговорил Дамир.
Это вы где-то пару раз на красный свет проехали, усмехнулся психолог. Было?
Было. Не заметил, сказал Дамир. Прошляпил.
Ну, вот видите. Программа отловила.
А оправдание терроризма?
Есть у вас оправдание терроризма. Просто программа американская. Она этого не ловит. У них же первая поправка к конституции.
Свобода слова?
Она самая. В результате по Чикаго ходят нео-нацистские марши с факелами и свастиками прямо по еврейским кварталам и кричат: «Хайль!» Это по поводу первой поправки.
Считаете, что за это надо сажать?
Сажать перебор. В Европе сейчас решают вопрос более изобретательно. Например, приговаривают к экскурсиям по концлагерям. Вот! Самое оно! Плюс психокоррекция.
У нас, по-моему, такого не предусмотрено.
Для вас сделаем. В рамках психокоррекции. И фото жертв Лиги после их «акций», и выступления родственников. Так что морально готовьтесь.
Дамир вздохнул.
Кстати, еще один момент, на котором вы прокололись, продолжил психолог. Его тоже программа не ловит в силу ее пиндосской сущности.
Какой?
Право на восстание. Это вторая поправка к конституции США. Ибо, по мнению авторов программы, каждый добропорядочный американец и должен одобрять право на восстание, ибо для того ему и товарищ кольт по конституции разрешен, чтобы власти не зарывались. А что у нас в России получается с правом на восстание, мы уже наблюдали в семнадцатом году прошлого века. Так что товарищ кольт не для русского человека. И даже товарищ маузер.
И что теперь? спросил Дамир.
Вечером будет подробный анализ, уже с учетом специфики европейского и нашего законодательства. И с расшифровкой долговременной памяти. Ситуация может немного ухудшится, но не думаю, что радикально. Я вас позову.
Подробный анализ был готов около половины седьмого. Яков набросал психологическое заключение и отзвонился Медынцеву.
Алексей Матвеевич еще был на месте.
Анализ и заключение по Рашитову готово. Карта чистая.
Понятно, вздохнул Алексей Матвеевич. Сбрось материалы и заходи ко мне.
Когда Анисенко зашел в кабинет, Медынцев уже сидел за компьютером и пробегал глазами заключение.
СБшники будут недовольны, наконец, сказал он.
Зачем им невиновный? По оправданию терроризма я положительное написал. Даже есть план психокоррекции, правда там мало.
Угу! На три копейки. Как на полтора месяца растянул, кудесник!
Чтобы они ему больше ничего не припаяли, если им покажется очень мало.
Все равно покажется. Все равно припаяют. По этой статье нет условно, к сожалению. Хотя парня жалко, конечно.
Лишь бы обвинение в убийстве сняли.
Попробую договориться. А невиновный им для отчетности, Яша. Чтобы начальству оперативно доложить и получить премии, поощрения, погоны.