Не властям России.
Понятно. Но и в этом случае лучше все делать официально. За границей будут переснимать, скорее всего. А может быть и не будут, когда узнают, кто психолог. У меня есть некоторая международная известность в узком кругу специалистов. Давайте так: вы все-таки подпишите согласие, а потом, как решите. Я могу стереть его с моих носителей.
Хорошо, давайте так.
Олег загрузил нужный файл, передал телефон назад.
Трубка корпоративная, так что здесь есть все, что нам надо, хотя оформлена на Лешу. Прочитайте текст и подписывайте. Большой палец правой руки к красному квадрату в правом нижнем углу.
«Я осознаю и соглашаюсь с тем, что карта нейронов моего мозга будет снята, сохранена и исследована», прочитал Андрей. «Я понимаю и соглашаюсь с тем, что известная мне конфиденциальная информация может стать известной психологу, проводящему обследование, а также всем лицам, которые могут получить доступ к нейронной карте».
Не «может стать известной», а станет известной, заметил Олег. И не «могут получить», а получат.
На заднем сиденье молчали.
Все-таки я поражаюсь тому, как люди, натворив дел, пугаются всякой ерунды, заметил Олег. В конце концов, результат можно сохранить только в облаке и молчать о том, что мы снимали карту. И никто до нее не доберется.
Я подписал, берите!
И смарт перекочевал вперед.
Машина свернула на Кутузовский, точнее на очередную коллатераль под ним. Хотелось вынырнуть наверх, к солнцу, под весеннее небо. Но бортовой компьютер докладывал, что Можайка стоит, и эстакада над ней тоже.
Андрей, я, конечно, все увижу на карте, сказал Олег. Но хочется знать, чего ждать.
И Олег задал тот самый вопрос:
Сколько человек вы убили?
Глава 2
Альбицкий хмыкнул.
Лично я ни одного.
«Лично я»роскошная оговорка.
Олег Николаевич, ну, давайте, я не буду сразу все выкладывать. До Лесного городка, ладно?
Хорошо. Пусть не все сразу. Вы собирались отстреливаться при задержании?
Да.
Олег вздохнул.
Не знаю, насколько это оправдание, но я практически уверен, что меня постараются пристрелить, если найдут, сказал Андрей.
Машина вынырнула на поверхность в районе Переделкино, и Олег в последний момент успел заметить впереди полицейский кордон. Останавливали выборочно, но густо. Рядом с кордоном уже стояли две желтые машины такси, одна серая каршеринговая и ничем не примечательная легковушка.
Андрей на пол! коротко скомандовал Олег.
«Тахион» величаво, как корабль, шел на автопилоте по скоростной полосе. Значит, и полиции послушается на автопилоте. Рука Олега была дернулась, чтобы переключиться в ручной режим, но он сдержал порыв. Так можно только выдать себя.
Интересно, почему они стоят здесь? спросил он, когда они миновали кордон.
Транспортная развязка. Видимо, кордоны на всех значимых выездах из города.
Или вдоль всего пути до моего загородного дома. Какова вероятность, что это по вашу душу?
Не нулевая, прямо скажем.
А что вас выследили?
Я был предельно осторожен. Насколько я понимаю, в Благовещенском мало камер.
Мало с функцией распознавания лиц. Богатые люди не очень любят публичность. Много частных. Но с них надо еще получить записи. Если только где-то у метро засветились.
Надеюсь, что нет.
Понимаете, мой дом плох только одним: нас там могут уже ждать. А проверить это мы не можем. Все-таки в наш век тотальной прозрачности скрываться от властейсовершенно тухлое дело.
Мне нужно продержаться только до вашего защитного пакета документов.
Все-таки решились идти до конца?
Пока думаю.
На пол! скомандовал Олег.
У поворота на Внуково стоял очередной кордон. Набор остановленных машин был примерно тот же: такси, каршеринг и недорогие легковушки. Роскошное серебристое чудо за три миллиона евро никого не заинтересовало. То есть его, конечно, проводили восторженными взглядами, но остановить не подумали.
Еще один кордон на пути к моему дому, заметил Олег.
Еще одна транспортная развязка, ответил Андрей, возвращаясь на сиденье.
Вы, как я посмотрю, оптимист.
Стараюсь им быть. С переменным успехом.
Больше кордонов не попадалось до самого Лесного городка. За ним свернули направо к Психологическому Центру. Погода испортилась, небо потемнело, собрались тучи, зато стало прохладнее.
Олег снялся с автопилота. Конечный пункт их пути слегка отличался от забитого в программу.
Слева проплыли туи у входа в ПсиЦентр. Справадома сотрудников. Впереди показался лес.
У леса большая парковка, сказал Олег. Насколько я знаю, в дальней ее части камер нет, правда, парковаться приходится на траве. Вы там останетесь в машине, а я схожу домой.
Хорошо, кивнул Андрей.
Ключи я оставляю, мало ли что, сказал Олег, заглушая мотор. Ждите.
Олег вернулся примерно через полчаса.
Все чисто, сказал он. Никаких нежеланных визитеров не было.
Они сели в машину, и через пять минут «Тахион» уже вполз в гараж под домом Олега и встал рядом с Фольксвагеном его жены.
Поднялись на первый этаж.
В холле их встретили Димаассистент психолога, долговязый улыбчивый парень, и жена Олега Марина, миловидная блондинка лет сорока.
Это Андрей Альбицкий, сказал Олег. Тот самый. Я говорил.
Дима кивнул.
Все уже готово.
Может быть чаю? спросил Олег. Или не будем терять времени?
Не будем терять времени, сказал Альбицкий. Если можно
Можно, вздохнул Олег. У нас потом будет время на обед.
Они вошли в комнату с окном, прикрытым светлыми жалюзи, и похожим на зубоврачебное, креслом. У окна стоял низкий столик на колесиках с двухэтажной стеклянной столешницей. Чуть левее, прямо напротив креслаеще один стол побольше. На немкомпьютер с большим монитором, рядом компьютерное кресло. Часы на мониторе занимали пол экрана и показывали 15:15. У дальней стенышкаф с медикаментами. Андрей покосился на потолок с прямоугольником биопрограммера с бестеневыми лампами по периметру.
Садитесь, сказал ему Олег и указал взглядом на кресло. Пиджак снимите. Марина, водички принеси.
Надел светло-зеленый халат медика, взял резиновые перчатки.
Его помощник уже был одет по больничному.
Олег вынул из шкафа упаковку лекарства, белую с широкой красной полосой, положил на столик рядом с креслом.
Дмитрий приготовил ампулу с прозрачной жидкостью и шприц.
Полупрозрачный стакан на столике возле кресла был наполнен водой из пластиковой бутылки, Андрей скинул пиджак и повесил на стойку для одежды, оставшись в синей рубашке с длинными рукавами.
Рукава закатайте, сказал Олег, будем моды вводить в вену.
Андрей помедлил, но подчинился.
Под рубашкой, на левой руке оказался кожаный футляр для ножа. Нож присутствовал.
Так, господин Альбицкий, вздохнул Олег, все металлические предметы на стол у окна: финки, ножи, заточки, звездочки самурая, огнестрельное и газовое оружие, кольца, часы, браслеты, золотые цепи, нательный крест, если есть. Пытались что-нибудь готовить в фольге в микроволновке? Там пролетают такие красивые молнии. Вот здесь тоже самое будет от излучения биопрограммера.
Честно говоря, здесь Олег несколько преувеличивал.
По крайней мере, будут помехи при трансляции карты с модов на биопрограммер, заметила Марина, а, возможно, и нечитаемые участки. Причем, где появятся, предсказать невозможно.
Андрей кивнул. Подошел к окну и сложил на стол нож вместе с футляром. Колец и браслетов у него не оказалось, креста тоже, а часы были пластиковые.
Смарт? спросил Олег, указав глазами на часы. Снимайте.
Альбицкий подчинился.
Все? спросил Олег. Точно?
Да, кивнул Андрей и направился к креслу.
Сел.
Что теперь?
На столике рядом с вами лекарство. Две таблетки.
Можно мне описание прочитать.
Конечно, читайте. Препарат для диагностики «Кондактин-С». Довольно сильный из первого списка. Мы сейчас вам будем вводить моды, которые проникнут в мозг и будут передавать на биопрограммер информацию о вашей нейронной сети. Так вот для того, чтобы они туда проникли, нужен кондактин. Дело в том, что у нас есть гемато-энцефалический барьер, который не дает пройти в мозг всякой гадости. К сожалению, организм не понимает, что модысовсем не гадость, а очень даже нужная и полезная штука для снятия нейронной карты. Ощущения от препарата, к сожалению, не очень приятные, но без него никак.