Он познал отчаяние и безысходность, и в тот самый тёмный период своей жизни он нашёл Морати. Эльф посмотрел как она прекрасна во сне и испытал одновременно и желание и ненависть. То, что было между ними, нельзя было назвать любовью. Он вообще сомневался в том, что сможет снова испытать нежность к какой-либо женщине, даже не такой испорченной, как его нынешняя жена. Это было больной безумной страстью. В диких любовных ласках с Морати Аэнарион находил отдохновение и забвение, отсрочку от своих тревог.
Она варила зелья, которые позволяли ему спать и почти заставляли его успокоиться. И она родила ему сына, Малекита, что позволило ему понять, что внутри него всё ещё осталась искра чувств. Король нашёл за что сражаться и вернулся к войне если не с надеждой, то с определённой решимостью. Но теперь, он, наконец, увидел, что всё кончено, и что его народ обречён на смерть и вечное проклятие.
Жар в воздухе предупредил его. Длинные тени с острыми краями затанцевали вокруг него. Он развернулся и поднял готовый к удару меч, но в последнее мгновение биения сердца остановил свою руку.
Аэнарион, ты можешь меня слышать? спросил голос в жуткой тишине, раздававшийся так, будто ветер принёс его от самого мрачного и пустынного края мира.
Рядом с ним стоял Каледор. Или, по крайне мере, его образмерцающий прозрачный призракперенесённый через далёкое расстояние с помощью магии волшебника. Аэнарион изучал своего бывшего друга: самый могущественный в мире маг выглядел полумёртвым, он исхудал, его щёки впали, а лицо было похоже на череп. Маг пытался изображать невозмутимость, но в его глазах был ужас, которого до сих пор король не видел ещё в глазах ни одного из эльфов.
Аэнарион, ты там? изображение замигало. Аэнарион знал, что ему надо просто подождать и заклинание рассеется. Он не хотел разговаривать с тем, кто повернулся к нему спиной и сбежал от той судьбы, к которой, как чувствовал волшебник, вёл народ король.
Он обуздал свой гнев, чтобы воздержаться от резких слов. В моменты просветления он понимал, что Каледор сделал правильную вещь, выведя остатки его народа из-под тени Меча и гибели, которую Аэнарион принёс вместе с ним.
Я здесь, Каледор, сказал король. Чего ты хочешь от меня?
Мне нужна твоя помощь, мы осаждены и с земли, и с моря.
Аэнарион горько рассмеялся:
Теперь вы нуждаетесь в моей помощи! Вы повернулись ко мне спиной, но не постеснялись попросить меня о помощи, когда она вам понадобилась.
Каледор медленно покачал головой, и Аэнарион увидел, что он сокрушён усталостью. Волшебник достиг своего предела, истощались последние ресурсы его силы. Только сила воли позволяла ему идти дальше.
Я никогда не поворачивался спиной к тебе, к моему другу, только к той проклятой вещи, которую ты несёшь с собой, и тому пути, на который она направляет твои ноги.
Опять всё тоже самое. Я видел путь, который спасёт наш народ. Путь, по которому ты, в твоём высокомерии, отказался следовать.
Есть такие пути, по которым лучше не следовать, даже если это единственный способ избежать смерти. Твой путь сделал бы нас ещё хуже чем то, с чем мы столкнулись. Это был бы просто другой вид поражения. Наши враги победили бы в конце так или иначе.
В глубине души Аэнарион был согласен с ним, но был слишком горд, чтобы признать своё безумие. Вместо этого он дал выход своей горечи гневу.
Ты проклял меня, проклял до конца времён, вместе с моим семенем. И ты ещё смеешь просить меня о помощи?
Я не проклинал тебя, Аэнарион. Ты сам проклял себя, когда достал тот клинок. Возможно, на тебе было проклятие и до этого. Я знаю, что ты избран судьбой, и это само по себепроклятие.
Ты искажаешь мои слова, придаёшь им иное значение, так как тебе нужна моя помощь.
Гнев отобразился на лице Каледора. Его губы искривились в насмешке.
Наступает конец света, а ты всё ещё находишься в рабстве у своей гордости. Она для тебя важнее жизни нашего народа. Ты не хочешь помогать мне из-за резких и правдивых слов, что я сказал однажды, ты похож на ребёнка, Аэнарион.
Тот рассмеялся:
Я не сказал, что не буду вам помогать. Чего ты хочешь?
Есть только один способ спасти мир. И мы оба знаем какой.
Ты хочешь осуществить свой план по созданию заклинаний, которые должны будут вытянуть магию из мира.
Это не то, чего я ищу, и ты это знаешь.
Морати сказала, что таков будет эффект от того, что ты сделаешь.
Сомневаюсь, что твоя жена знает о магии больше, чем я.
И кто из нас обезумел от гордости, Каледор?
Врата Единых открыты. Ветра магии дуют чрез них подобно урагану. Они несут магию, которая заставляет людей мутировать и позволяет демонам оставаться здесь. Без этой энергии они должны будут оставить наш мир или умереть. Такова истина. Мы выстроили могучую сеть заклинаний, которая направит энергию по каналу, вытянет её прочь, позволит использовать в наших собственных целях. Всё, что сейчас нужноэто активировать сеть.
Мы говорили об этом сто раз. Слишком многое может пойти не так, как надо.
Мы умираем, Аэнарион. Скоро не останется никого из нас, чтобы противостоять Хаосу. Мы пытались идти твоим путём. Это не работает. Силы Хаоса стали ещё более могущественнее, чем в тот день, когда ты прошёл через Пламя Азуриана.
Это не моя вина, колдун.
Нет, но такова правда.
Тебе нужно моё разрешение на твой план?
Нет.
Нет?
Мы уже и так начали.
Вы посмели что-то предпринять, хотя я запретил вам это?
Ты наш лидер, Аэнарион, но мы тебе не рабы. Настало время бросить кость.
Мне решать, когда это будет.
Уже поздно для чего-то ещё, Король-Феникс. Если этого не сделать сейчас, шанса уже не будет. Силы, нам противостоящие, слишком велики. Возможно, они уже здесь.
Если тебе плевать на моё мнение, зачем ты решил рассказать?
Потому, что демоны чувствуют, что мы пытаемся сотворить, а у нас нет возможности от них защититься.
Так значит, несмотря на то что ты не хочешь слушать моё мнение, ты всё же нуждаешься во мне.
Мыединый народ. Последние остатки эльфов. Если ты хочешь помочь мне, это твой выбор.
Будут другие битвы.
Нет, эта будет последней. Если наши заклинания пойдут не так, как надо, ватерлиния Ултуана будет разрушена, и континент будет затоплен вместе с нами и нашими врагами. Возможно, что и весь мир будет разрушен.
Несмотря на это, вы продолжаете.
Другого выбора нет, Аэнарион. Ты сказал мне однажды, что мой совет продиктован отчаянием, и ты найдёшь другой способ победить в войне. У тебя получилось?
Король хотел бы вбить слова мага обратно ему в зубы, но он был слишком горд и честен, чтобы так поступить. Он покачал головой.
Так ты придёшь к нам на Остров Мёртвых? Ты нам нужен, сказал Каледор.
Я подумаю над этим.
Ты думал слишком долго, Король-Феникс.
Каледор соединил вместе руки, поклонился и исчез. Глаза Морати моментально открылись, и она закричала. Аэнарион повернулся к своей жене, та смотрела на него так, будто увидела призрак.
Хвала богам, ты не мёртв, сказала она.
Вроде нет, ответил он.
Не шути с такими вещами, Аэнарион. Ты знаешь, что я вижу будущее, и сегодня ночью мне пришло видение во сне. Приближается битва. И если ты примешь в ней участие, ты умрёшь.
Да?
Если ты оставишь меня, ты погибнешь.
Он посмотрел на неё, желая спросить, откуда она это знает, но боясь ответа и того, что он бы сделал, если бы она его дала.
Морати изучала пути его врагов очень долгое время и, как он подозревал, зашла слишком далеко. Бывало, он задумывался над тем, где лежат её истинные мысли. Аэнариону было известно только то, что она смотрела на него точно так же, как и он на неё: с примесью похоти, уважения, ненависти и гнева. Это было мощное, сногсшибательное варево, которое подарило им множество незабываемых дней и ночей.
Все умрут, сказал король.
Я нет, ответила она. И твой сын Малекит тоже не умрёт. А если ты послушаешь меня, то тоже останешься в живых. Если сегодня ты уйдёшь, то утратишь бессмертие. Останься со мной и живи вечно, она протянула в просьбе свою руку. На мгновение могло показаться, что она даже будет умолять. Она бы никогда так не сделала. И всё же