Однако, его труп лежит у нас в морге, а сам господин Пматк оказался приверженцем культа Сета, напомнил Бодлер-Тюрри, остановившись за спиной подчиненного.
До настоящего времени, господин генерал, последователи культа Сета не считались опасными или же заговорщиками, нашел в себе смелость напомнить Фажетти.
Не считался, был вынужден согласиться глава РСР.
Так же, господин генерал, о его приверженности культу бога-змеи мне ничего не было известно до момента получения вашего приказа на арест Пматка и еще нескольких людей, напомнил, сглотнув, полковник. Он уже понял, что убивать и понижать в звании до лейтенанта его, скорее всего, не будут, поэтому к Фажетти постепенно начала возвращаться уверенность в себе.
Хорошо. Что со вторым? осведомился генерал Бодлер-Тюрри, вновь начиная нарезать круги по кабинету.
Лемарр Фарроу, родился и жил в Миранде, пока десять лет назад не уехал из города. Уехал он в Алсултан, через год вернулся в Розми.
Чтоб тебя! Твою ж мать! не сдержался Бодлер-Тюрри. Опять Алсултан!
Да, господин генерал.
Продолжайте, приказал Винсент.
Следы Фарроу теряются после прохождения им таможни во Фритауне. Правонарушений он не совершал. Два года назад он появился в Ариэль, возможно, вместе с Пматком. Они имеют общий круг знакомых. Опять же оба сетопоклонника жили на квартире жены Питера Канингема, который нам весьма помог в их задержании, коротко доложил Фажетти.
Фарроужрец Сета. Вы это, полковник, несомненно, знаете? вновь приблизился к подчиненному Бодлер-Тюрри.
Да, господин генерал, кивнул Лиам.
Опять Миранда, опять Алсултан, опять последователи Сета, скорее себе, чем замершему главе отделения пробормотал Винсент.
Позвольте заметить, господин генерал, т. к. оба сетопоклонника выезжали в Алсултан, были знакомы, то я могу предположить, что они вполне могли стать приверженцами культа Сета именно в Алсултане, заметил Лиам. Мы не имеем возможности отследить их передвижения в Алсултане, но именно там культа бога Тьмы не только не под запретом, но находится в большом почете, т. к. Сетповелитель пустыни, а половина Алсултанапустыня.
Все может быть, кивнул Бодлер-Тюрри.
Также, господин генерал, позвольте заметить, что вербовку последователей культа они начали с известных заговорщиковКорнесси, Сандеи, Блустары. Но при этом в заговорах сами не участвовали, продолжил приободрившийся Лиам Фажетти. Из этого я могу предположить, что, вполне, вероятно, за ними стояли или жрецы из Алсултана, решившие проникнуть в Розми и оказывать на политику влияние через религию, или же за жрецами может стоять сам император. Им не выгодны перевороты, где вверх одержат наши заговорщикиони не смогут влиять на Розми. Но при их помощи, завербовав их, они могут рассчитывать со временем захватить Розми. Или расшатать равновесие в стране, а потом начать действовать самим.
Бодлер-Тюрри кивнул. Он сам пришел к похожим выводам. Значит, пришла пора вплотную заняться Алсултаномдавно там никаких революций что-то не происходило! Надо бы отвлечь их внимание от Розми хотя бы лет на пять.
Хорошо, кивнул глава РСР еще раз. Господин полковник, отравитель не должен умереть. Кем бы он ни был.
Так точно, господин генерал, отчеканил Лиам.
Свою голову вы, полковник Фажетти, сохраните лишь в том случае, если я лично смогу его допросить и выйти на тех, кто ему заплатил или на его единомышленников, посмотрел в глаза вновь вытянувшемуся в струнку подчиненному Бодлер-Тюрри.
Так точно, господин генерал, сглотнул глава отделения.
В этот момент в дверь кабинета постучали и почти сразу ее распахнули. На пороге появился крайне озабоченный Патрик и какой-то капитан, бледный как смерть.
Простите, господин генерал, господин полковник, но это очень срочно, мрачно заявил майор ОБрайен, подталкивая вперед бледного капитана.
Что произошло? осведомился глава службы, мигом вернув на лицо выражение полнейшей скуки и всегдашней сонливости.
Сержант Бриан, господин генерал, только что скончался у себя в камере, выпалил разнесчастный черный вестник, пытаясь просочиться в дверь мимо застывшего там Патрика.
Генерал очень медленно повернулся к побелевшему как снег полковнику Фажетти, который боялся даже моргнуть. В широко распахнутых от ужаса глазах Лиама, Винсент прочитал не только бесконечный ужас, но и смертную тоску, и безграничное отчаяние.
Майор ОБрайен, капитана и адъютанта полковника не выпускать из приемной. Никого не выпускать из здания, весь персонал тюремного блока тщательно обыскать и запереть в камерах, пусть это сделает охрана отделения. Немедленно, майор, немедленно сюда должны прибыть солдаты из гарнизона Ариэль и оцепить весь периметр, чтоб мышь не проскользнула. Отключить все телефоны, все компьютерные линии, включить глушилкиникакой связи с внешним миром. Работать должен только один телефонв этом кабинете. Вызвать мне специалистов из нашей штаб-квартиры. Немедленно! последнее слово генерал почти проорал.
Будет исполнено, господин генерал, кивнул Патрик. В здание уже входит наша группа, они перекроют все выходы и отключат связь. Через десять минут отделение будет взято полностью под наш контроль.
Исполняйте, мрачно изрек Винсент, продолжая сверлить взглядом Фажетти, у которого пот тек по вискам, а губы слегка посинели. Фажетти, в ваших интересах найти мне эту сволочь как можно быстрее, продолжил Бодлер-Тюрри разговор, как только захлопнулась дверь за Патриком. Причем, эта сволочь должна быть живой и желающей сотрудничать. Застрелиться даже не пытайтесья достану вас и в Царстве Зулата. Это я могу вам гарантировать.
Так точно, господин генерал, прошептал мертвенно бледный Лиам.
Приступайте к работе. Здание должно быть заблокировано, периметр будет оцеплен солдатами гарнизона. Их через сутки должны сменить солдаты из Джорджии, распорядитесь об их доставке нашими самолетами. Немедленно!
Так точно, господин генерал, прошептал, поперхнувшись, Фажетти. Что будет со мной?
Что бы с вами не былоэто будет после расследования, отчеканил Бодлер-Тюрри. В любом случае, если вас признают виновным, а вы захотите избежать позора, я дам вам возможность застрелиться. Но не раньше!!!
3
Низкие облака и грозовые тучи сгущались над пиками темных островерхих гор. Где-то на западе, скрытые поросшими травой склонами, возвышались заснеженные пики хребта Великих Гор. Солнце еще ярко светило над Обителью Крома, его лучи отражались от окружающих скал, от темно-серых грозовых туч, они заливали нереально ярким светом темные гранитные стены Обители. По чахлой зеленой траве, что сумела забраться так высоко, пробегали волны, которые гнал резкий холодный ветер, спускавшийся с ледников. Он нес в узкую долину, прорезавшую скалы далеко внизу, запахи камня и снега, сорванные травинки и редкие мелкие горные цветы.
Жрецы Крома и Пантеры, ушедшие копить силы в Обитель от своих собратьев-ренегатов, готовились к очередной буре: закрывали ставни на окнах, запирали двери, заносили в подсобные помещения все вещи и припасы, что недавно доставили в Обитель, убирали с просторных дворов инвентарь и закрепляли брезент на тех припасах, что хранились пока на хозяйственных дворах.
Жрецы, воины, послушники и служки работали спокойно, без суеты, успев привыкнуть к частым бурям и грозам в этом районе Великих Гор. Обитель бога бурь и ненастий, верховного бога Крома, находилась тут не просто так. Место это славилось грозами и сильными ветрами, а молнии издревле били в высокий гром-камень, служивший жрецам и алтарем, и громоотводомон находился за стенами Обители. Рисковать жрецы все же не хотели.
Несколько совсем юных послушников заносили в дальний подвал под кухнями тяжелые ящики с консервами, что были заготовлены на случай осады Обители недругами или собственными братьями по ордену. Безусые мальчишки кряхтели от тяжести под зорким взглядом жреца-эконома, внимательно следившего за их работой. Мальчишкам было тяжело носить ящики, в глубине души они были возмущены порученной им грязной работой, ведь они хотели служить Крому, а вовсе не подрабатывать грузчиками! Они хотели стать воинами Крома, а не какими-то служками! Правда, никто из них не смел ослушаться Луллака Ферри. Про него в ордене ходила слава не только непревзойденного мастера оплеух, болезненных пинков и язвительных насмешек, его ко всему прочему полагали тайным садистом. Луллак никогда не стеснялся в наказании провинившихся, фантазия у него была богатая, да и сам он не ленился всыпать несчастной своей жертве по первое число. Одним из его любимейших наказаний была отправка несчастных послушников в подвал на хлеб и воду, причем наказание часто длилось не меньше недели.