Все хорошо, мама, пробормотала маленькая и хрупкая девочка. Рику она показалась нереально худой, кожа белая, почти прозрачная, покрытая на руках и ногах ссадинами и начавшими синеть кровоподтеками. Девочка была еще очень угловатой, как и любой подросток, немного неуклюжая и с большими серо-зелеными глазищами. Пожалуй, она еще больше похудела и побледнела с их последней встречи, а ноги и руки стали еще более тонкими и длинными.
Давайте я помогу Вам идти, Ваша Светлость, обратился он к Талинде Виктории, немного похожей на жеребенка вытянутым личиком. Наверное, с возрастом она округлится, пропорции слегка поменяются, и девушка станет очень даже симпатичной, может быть даже красавицей, но сейчас на этого маленького хрупкого залитого кровью человечка было жалко смотреть.
Я могу и сама, запротестовала она. Вам же надо будет смотреть по сторонам, а я буду только мешать.
У нас еще есть время, пока они не пришли сюда. Мы должны уйти как можно дальше, и сделать это надо как можно быстрее, терпеливо принялся убеждать ее Рик. Вам придется опереться на меня.
Хорошо, согласилась она. Дайте мне пистолет, у вас их два. Я умею стрелять. В бою вам будет не до того, чтоб его передать, а если их будет много, то вам не придется думать обо мне. Чтобы вы могли нас защитить, вы должны быть уверены, что я смогу за себя постоять и сама себя защитить, очень уверенно сказала она.
Вы умеете стрелять, Ваша Светлость? спросил Стюарт, шедший впереди.
Да. И немного драться. Меня этому учили, совершенно серьезно ответила девочка. Не смогу из-за необходимости скрытности это вам продемонстрировать, но поверьте: я метко стреляю из любого оружия которое могу удержать в руках, несколько смущенно добавила она.
В человека выстрелить сможете? Рик нехотя протянул ей второй пистолет. Это очень важно: сможете или нет?
Да, уверенно ответила она, стараясь рассмотреть пистолет, и даже вроде как прикинула как его будет удобнее держать.
Откуда Вы это знаете? Стрелять по мишеням в тире и в человекаэто две совершенно разные вещи, многие подают в отставку потому, что не могут выстрелить в человека, Рик помог ей перебраться через небольшой завал из камней на тропе.
Я очень не хочу умирать. Мне очень хочется жить, и я буду биться за себя, маму, моих людей до последнего вздоха, просто ответила девочка, пряча пистолет за ремень грязных джинсов.
Она говорила несколько высокопарно, пытаясь казаться взрослее, чем была на самом деле. И все же в ней чувствовался какой-то непостижимый стержень, непоколебимая уверенность в своих пока еще довольно скромных силах; у нее был характер, была воля. И у нее был ум. Она могла постоять за себя, была смелой и отважной, Рик это понял еще в их первую встречу, но сможет ли она убить?
Надеюсь, Ваша Светлость, Вам не придется сегодня никого убивать, и мне тоже, закончил диалог полковник, оглядывая темные стены леса, обступившего едва различимую ночью тропу.
3
Последние отсветы заката уже давно отгорели над Фритауном. Теперь над столицей властвовала ночь, что укрыла своим бархатным пологом улицы города-сказки, города-сна На черном небе сияли зеленые звезды, отражаясь в волнах моря Ожиданий, набегающего на песочный пляж, в надежде в час прибоя добраться до роскошных особняков, жилых домов или хотя бы до пальм, что высились на недоступной для моря береговой линии.
В храмах жрецы отслужили полуночные молитвы, совершили полуночные ритуалы. Они удалились на ночное бдение в покои храмов или же отправились дожидаться утренних молитв и ритуалов, время которых должно было настать вместе с розовым рассветом, что должен был разгореться через несколько часов на западе.
В самый глухой час ночи спали не только полуночники, засыпали ночные птицы, довольно потягивались после ночной охоты коты, уютно сворачивались в комочек в своих норках грызуны, что пережили эту ночь, удачно избежав когтей котов и сов. И лишь в главном храме Крома во Фритауне было в этот час довольно многолюдно.
В просторном зале, где совершался ритуал посвящения неофитов в жрецы бога бурь и ненастий, где проходили испытания послушники, возжелавшие стать воинами Крома, собрались жрецы. Это были жрецы высшего Круга Посвящения Крома, а также жрецы других богов Света, стоящие на высших ступенях иерархии в своих орденах. Все эти мужчины и женщины заходили в храм Крома по одному или группами, проходили в большой зал, стены и колонны которого были отделаны черным и белым мрамором, рассаживались на приготовленных для зрителей, что обычно наблюдали за боем или ритуалом посвящения, местах.
Служители богов старались не говорить между собой.
По разноцветным одеяниям жрецов можно было догадаться, что тут собрались чуть ли не все представители богов Света. Не хватало разве что жриц Лоули, Зулата, Натали, Луны[1] да Сильвиллы[2]. Но жрицы Лоули вообще не считали нужным приходить на зов кого бы то ни было, появляясь только там, где считали нужным, и тогда, когда полагали необходимым. Их никто особенно и не ждал, если честно. От чего не почтили собрание жрецов поклонники культа бога Царства Мертвыхне знал никто, также как и не знали присутствующие, от чего на сей раз не появились жрицы Натали. Жрецов же Сильвиллы никто не ждал. Что они с приветом, как и их богинязнали все. Они вообще не особенно дружили с реальностью и внешним миром. Почему же не было представителей Луны, не знал никто. Возможно, служители богини судьбы уже раскинули свои гадальные карты, или еще какой ритуал совершили, и знают не только о чем пойдет речь на этом высоком собрании, но и решение конклава жрецов и последствия этого решения. Они тоже почитались больными на голову. Не так сильно, как жрецы богини сна и сновидений, но Луна и Сильвилла все же родственницы, сестры, как ни как!
Когда почти все места в большом зале, за высокими окнами которого властвовала ночь, были заняты, в двери в дальней стене вошли три жреца Крома. Жрецы высшего Круга Посвящения и верховный жрец Крома, облаченные в черно-белые одежды. Из них выделялся один. Небольшого для мужчины роста, тем более для жреца Крома. Какой-то маленький, серенький, что цветом пепельных волос, что цветом серых глаз, что всей своей невзрачной внешностью, тем не менее, он носил символ высшего Круга Посвящения. Он спокойно проследовал за верховным жрецом, встал у него за спиной, окидывая умными серыми глазами всех прибывших, оценивая каждого из них. Что-то затаенное и мудрое было в его глазах, где плескались ловко запрятанные на самое дно амбиции, страсти и острый ум.
Верховный жрец Крома на правах жреца верховного бога Света взошел на кафедру, что установили около одной из стен зала, напротив алтаря Крома. Он улыбнулся всем присутствующим и заговорил хорошо поставленным голосом:
Братья и сестры мои! Как вам известно, нашу прекрасную Розми постигло страшное несчастье: королевская семья уничтожена!
По залу пронесся недовольный гул голосов. Потом встал один из высших жрецов Асамата, смерил взглядом верховного жреца Крома и сказал прямо:
Жрец, ты забываешь: жив Его Величество Джонатан II, ничего неизвестно о судьбе принцессы Иоланты и ее дочери, госпожи Талинды Виктории. Неужели ты объявляешь о гибели королевской семьи при живом властителе Розми?
О, ты меня не так понял, брат, улыбнулся верховный жрец Крома. Я призываю вас постичь всю бездну, что разверзлась у нас под ногами: Его Величество Джонатан II уже несколько месяцев находится при смерти. День, когда его заберет Неумолимая госпожа, близок. Все сыновья и братья Его Величества, а также их сыновьямертвы. Погибли все принцессы, их дочери, кузины, все. Розми вскоре погрузится в пучину хаоса и гражданской войны, если мы не направим мысли нашей паствы в нужную сторону!
Ты забываешь, встала верховная жрица Дианы, еще не рожденной дочери Крома, что нам ничего не известно о судьбе госпожи Талинды Виктории. Онапоследняя выжившая внучка Его Величества. По праву крови престол будет ее.
О, нет, прекрасная Валерия, усмехнулся Тиберий. Вряд ли госпожа Талинда Виктория жива. Вряд ли. Насколько нам известно, принц Джеффри после учиненных им беспорядков в Керши, погиб в горниле погромов и пожаров. Его тело было повешено на забор дворца премьер-министра Керши, как и тела его охранников. Вряд ли в той страшной бойне уцелел хоть кто-то.