Для Розми этоединственный выход.
Бодлер-Тюрри в это верил.
Как верил он королю Джонатану. Как понимал и сам, что никто из принцев не станет достойным правителем. Он сам организовал это страшное массовое побоище. Сам за него ответит на суде Осириса. Сам. Но все же это было ужасно.
Вдруг в тишине зала раздалось тихое детское всхлипывание.
Оно прозвучало как удар грома в ясный полдень.
Кто мог выжить в этой мясорубке?!
Винсент никогда не ошибался!
Выжить не должен был никто!
3
Аленсия ловко перепрыгнула с одного гранитного обломка на другой. Впереди ее ждало еще несколько остатков гранитных опор прогулочного пирса, что некогда протянулся в курортной зоне Лимберии[4] на несколько километров. После одного из сильнейших штормов, случившегося несколько десятков лет назад на море Ожиданий, пирс обрушился, восстанавливать же его ни у властей города, ни у владельцев отелей не было ни денег, ни желания. Северный курортный район Лимберии давно превратился в край отелей-призраков.
Из-за разросшихся кипарисов, сосен и пальм еще выглядывали остовы некогда роскошных гостиниц, баров, ресторанов, казино и прочих увеселительных заведений. Тут и там вглубь берега убегали полузаросшие тропинки из каменных плит, а местами среди зарослей одичавших роз, гранатовых и апельсиновых деревьев виднелись остатки изящных кованых оград. Этот край фешенебельных отелей опустел задолго до того, как обрушился прогулочный пирс.
Лимберия была основана еще при Луисе I, в числе первых городов пришельцев. Ее задумывали как курорт, чтобы отдыхать от дел, чтобы можно было насладиться шумом морского прибоя, цветущими гранатовыми деревьями, взбирающимися на белые прибрежные холмы, чтобы забывать о повседневной суете. Еще столицей Розми была Ариэль, а на месте Фритауна стояла маленькая рыбацкая деревушка. Потом рядом с Лимберией в пустыне были найдены чуть ли не единственные на территории Розми залежи нефти. Молодой город ожил. Пришла пора его расцвета, длящегося до сей поры.
И только в северной части курортной зоны царили хаос и запустение. Случилось это из-за страшной трагедии, разыгравшейся в правление сына Луиса I, Эдуарда I.
Недалеко от курортов, скрытая кривыми прибрежными кипарисами, ароматными соснами и редкими тут эвкалиптами, на берегу моря была расположена психиатрическая больница. Морской воздух благодатно влиял на душевнобольных пациентов, а яростных революционеров чтоб избежать тюрьмы и ареста сюда любили отправлять семьи ноэлов. Лучше помешавшийся на свержении власти пришельцев папаша, дедушка или дражайший свёкор будет признан сумасшедшим и спокойно будет играть себе в шашки на бережку зеленого моря, чем отправится доживать остатки своих дней в мрачный острог РСР, тогда еще не отличавшейся особой щепетильностью в отношении революционеров. К тому же границы Розми открылись, и Керши с радостью понесла свет демократии в новую страну. Последователей демократических учений поначалу набралось довольно много, от чего Эдуард I в срочном порядке границы-то прикрыл, а носителей идей и их последователей приравнял к змеепоклонникам, быстро избавив себя от дополнительной угрозы свержения.
Многие рьяные революционеры тоже нашли приют в той психиатрической лечебнице в Лимберии.
Однажды количество борцов за свободу Розми от пришельцев и от гнета королевской власти вообще достигло в той больничке критической массы Да еще оставшиеся на свободе соратники сумели найти способ помочь своим собратьям вырваться на свободу, а довольные кершийцы оружия подбросили. Причем оружие это попало как в руки честных политзаключенных, так и откровенных психов. В больничке случился бунт. Персонал больницы практически одномоментно оказался или перебит, или взят в заложники. Пациенты кинулись в курортную зону, где они с ходу зверски убили несколько десятков отдыхающих, а еще несколько сотен взяли в заложники, заперев в четырех отелях.
Часть пациентов хотела революции, часть попасть на родину демократии в Керши, часть же хотела закрыть границы Розми и изгнать пришельцев, а часть же была просто маньяками и желала тупо насиловать, убивать и всячески издеваться над людьми. Чем они и занялись, убив еще десятка три отдыхавших, а сколько они при этом умудрились покалечитьсчету не поддавалось.
От несогласованных требований бывших пациентов лечебницы, запершихся в отелях по интересам, так сказать, голова шла кругом у переговорщиков. Одни требовали добить психов, другие убить всех, третьи вертолет и самолеты, четвертые много денег и взрывчатки, самые ненормальныеюных девственниц и прекрасных юношей. Требования подкреплялись телами заложников, которые периодически выкидывали в окна отелей, живыми или уже мертвыми.
РСР, ГСР и полиция пребывали в полнейшем ужасе, а потом король принял единственное верное решениештурмовать, спасти тех, кого удастся спасти.
Примерно сотня еще живых на тот момент заложников погибла в результате штурма и подрыва некоторыми психами себя и зданий. Еще несколько десятков заложников скончались в больницах от полученных ран, полученных или во время штурма, или от обезумевших психов и революционеровтаких было большинство. Сколько людей покончило с собой после пережитого надругательстванеизвестно, статистику никто не вел. Но было их немало.
Среди погибших во время штурма была и невеста Эдуарда I с родителями, отдыхавшие в одном из отелей
Понятное дело, что часть зданий пострадала от операции спецназа, часть от действий психов, а в уцелевшие отели гости отныне не спешили приезжать, найдя для себя новые гостиницы и рестораны. Упадок северной курортной зоны довершил страшный шторм, обрушивший пирс и многие уцелевшие отели и рестораны первой линии.
От Северного курорта Лимберии отказались. Строить тут никто уже ничего не хотел: о месте шла дурная слава, и даже некоторые отели, превращенные в дешевые квартиры, стоящие на самом юге района, не пользовались особым спросомвсе боялись призраков и проклятия, о котором заговорили все «провидцы» и «предсказатели» после катастрофы.
Аленсию само собой мало волновала дурная слава этого места, а отсутствие людей очень радовало. Она еще не знала, чего ей ждать от предстоящей встречи, но посторонним делать тут точно было нечего.
Жрица преодолела последний обломок опоры и оказалась на остатках набережной. Прямо напротив нее начиналась заросшая лианами и травой каменная дорожка, ведущая в одичавший сад некогда самого дорогого отеля Северного курорта. То там, то тут в зарослях гранатов, апельсинов и пальм виднелись оплетенные лианами и диким олеандром статуи или мраморные беседки. Жрица поднялась по мраморной лестнице и оказалась на высокой веранде с обрушенными перилами и разбившимися мраморными статуями на полу. Посреди веранды лежала рухнувшая жакаранда. Ее ветви преградили вход в покинутый отель и обрушили стеклянную стену вестибюля.
Аленсия, выругавшись, перебралась через внезапную преграду и вошла в занесенный опавшими листьями просторный вестибюль, где так и стояла брошенная владельцами отеля мебель, покрытая пылью. Посреди помещения на полу лежала рухнувшая с потолка хрустальная люстра, рассыпавшая подвески по полу. Аленсия сощурила черные как ночь глаза и оглянулась в поисках своих визави, пригласивших ее на встречу. Из темного коридора, уходившего влево, выступили две высокие угловатые фигуры в черных одеяниях достигавших пола. На их головах были черные же тюрбаны, ткань от которых скрывала лица пришедших. Были видны лишь их глаза: желтые, словно бы светящиеся во мраке коридора, из которого они показались.
Верховная жрица Лостары остро ощутила опасность, исходящую от незнакомцев. Они были очень опасными соперниками даже для нееверховной жрицы богини убийства.
Ты сделала правильный выбор, словно бы проскрипел, а не проговорил левый незнакомец.
Я еще ничего не сделала, покачала головой Аленсия. Вы предложили мне прийти и поговорить. Я пришла. Говорите.
А ты отважная, еще сильнее проскрипел левый. Жрица лишь вопросительно приподняла брови. Тебе что-нибудь известно о Пророчестве? Пророчестве о битве за мир?
Я знаю, что однажды такая битва должна случиться, пожала плечами служительница богини убийства. И я знаю, что в этой битве Создательница Мира сойдется с силами Вселенной, все же ответила Аленсия. К чему этот вопрос?