- Бегите,прохрипел он, задыхаясь,бег
Мясника дернуло так, словно в него ударила молния. Он упал на колени, голова, словно став тяжелее на сотню кило, легка на грудь, руки плетьми небрежно упали рядом. Стриин замер, выхватив из ножен оружие, ожидая чего угодно, готовый к любому повороту событий. Еленара позади тоже выпрямилась, отбросив ногой стул в стену, чтобы не мешался, и отодвинув волка на край стола, спрятав его за стопками бумаг. Амулет на ее груди слегка засветился темно-зеленым, руки направились на Анапа. Мясник дернул рукой, потом все туловище содрогнулось, и он поднял голову. Зеленые глаза на фоне черных белков стали еще страшнее, от одного их созерцания, накатывала животная паника. По всему лицу, которое стало серым, пульсировали черные вены, а на губах застыл жуткий ухмыляющийся оскал.
- Невыполнение контракта,голос Анапа стал не явственным, каким-то дребезжащим и грубым,смерть.
Стриин, мог попытаться парировать, мог попытаться оттолкнуть Еленару и волка, но вместо этого, на каких-то внутренних рефлексах и инстинктах, понимая, что другого варианта просто нет, грудью кинулся на Анапа и поймал на себя удар двух копий, выросших из молниеносно вскинутых руках мясника. Первая пика вошла чуть ниже левой ключицы, вторая левее свежей раны от косы. Два пера вошли в тело так же быстро, как и вышли из него. Из открытых широких ран брызнула кровь, Стриин не смог устоять на ногах и начал заваливаться на бок. Последнее, что он услышал это крик Еленары, топот ног в коридоре и тонкий вой волчонка.
***
Открыв глаза и придя немного в себя, Стриин не помнил, что произошло и как он оказался в этом месте. Вокруг была поляна, всюду росли полевые цветы, густая изумрудная трава, почти до колен, два одиноких дуба поодаль и ничего более. Поднявшись с земли и пройдя немного вперед, Стриин понял, что стоит на обрыве. Подойдя на его край, внизу он увидел бездну, непроглядная тьма уходила вниз и не видно было дна ей. Оглядевшись еще раз, актер увидел женщину, которая появилась буквально из неоткуда, возле двух дубов. Она была среднего роста, в красном платье и белой широкополой шляпе, ноги были босы. С каждым шагом, когда Стриин приближался к ней, сердце начинало колотиться быстрее, а когда он оказался от нее в двадцати шагах, сердце защемило, да так сильно, что он невольно ухватился за него.
- Мама.
Все, что смог выдавить сиплый голос Стриина, глаза и мозг которого не верили в происходящие. Женщина обернулась на голос и у актера перехватило дыхание. Длинные, ниже плеч, каштановые волосы, светлое девичье лицо, без единого признака старения, карие глаза, лучезарная улыбка и три родинки на правой щеке. Да, это была несомненно его мама. Он хотел броситься к ней, подбежать и обнять ее, но не мог, ноги, будто прилипли к земле. Он смотрел на нее, она на него, мило улыбнувшись, она помахала ему рукой, но осталась стоять на месте. Когда он на секунду, потерял её из виду, пытаясь утереть накатившую на глаза влагу, она пропала также внезапно, как и появилась, а ноги снова смогли идти.
Стриин крутился, бегал туда-сюда, но его мамы больше нигде не было. Мотнув головой и ударив себя по щекам, Стриин пытался прийти в себя, пытался понять, что он здесь делает и как попал в это место. И вот, когда в его сознание начало что-то прояснятся, это нечто снова ускользнуло от него. На самом краю обрыва вновь появилась женщина, только в этот раз она была в белом саване, а ее голова была полностью скрыта белым платком. В этот раз Стриин шел нерешительно, словно чего-то боялся, и когда расстояние между ним и женщиной сокращалось, он все больше чувствовал могильный холод. В этот раз он смог подойти ближе и остановится всего в десяти шагах, а дальше ноги идти отказывались. Он хотел было крикнуть, позвать маму по имени, но голоса не было, рот открывался, а звук не шел. Прошло, наверное, минут пять, а женщина, так и стояла к нему спиной, смотря куда-то вниз, в самое сердце обрыва. И вот вдруг, она начала медленно поворачиваться к Стриину и когда она оказалась к нему лицом, он, даже через белую вуаль на лице, увидел, что это его мама, только уже другая.
Худые руки, где бледная кожа плотно облепила кости, медленно подняла вуаль и Стриин увидел лицо мертвеца. Лысая голова в каких-то болячках, впалые щеки и нос, серая кожа с язвами, глаза потеряли былую яркость, под ними образовались большие синяки, а губы побелели настолько, что просто небыли видны. Женщина в саване смотрела прямо в глаза Стриина, который не решался отвернуться. Такой, именно такой он видел маму в последний раз, больше двадцати лет назад. Она умерла от чумы, тогда еще был жив отец, сестра и дед. Хоронили ее именно в таком вот одеянии, на примерно похожей поляне, в окружении всей деревни, за исключением того, что обрыва там не было.
Словно услышав мысли актера, женщина дернулась в судороге, сделала последний вдох, сложила на груди руки, закрыла глаза и спиной назад рухнула в пропасть. Стриин пытался кричать, пытался оторвать ноги от земли и побежать в след за мамой, но все тщетно. Упав на колени, он закрыл лицо руками и в злобе, не то на весь мир, не то на себя, начал кричать, громко, истошно, но беззвучно, при этом неосознанно начал молотить по земле кулаками.
Грязные руки бессильно упали на колени, на глазах стояли слезы, а в душе царил хаос. Открыв глаза, Стриин понял, что сцена и декорации поменялись. Теперь он сидел за деревянным столом, вокруг был ухоженный огород, с прополотыми грядками, кустами и плодоносными деревьями. Впереди был деревянный домик с черепичной крышей, в котором, казалось сотни лет назад, жил он и вся его семья, которая была, пожалуй, самой счастливой на земле. Стриин попытался встать со скамейки и выйти из-за стола, но не смог, его вновь, словно смолой, приклеили к месту и единственное, что он мог делать, это вертеть головой. Повернув голову налево, вся его печаль и скорбь ушли, сменившись на безудержную злобу и гнев, вперемешку с презрением. Он машинально потянулся к поясу, где всегда висело оружие, но руки от стола отлипать не хотели, поэтому Стриин лишь скрипел зубами и пытался испепелить взглядом мужчину, сидевшего возле него.
Волосы цвета вороного крыла, небритое лицо с грубыми чертами, глаза цвета болота, огрубевшие руки, крепкое телосложение, губы посередине пересекает шрам, полученный в шахте, от коллеги, неудачно махнувшего киркой. Именно таким, после смерти матери, Стриин и помнил своего отца: вечно хмурый, с задумчивым видом, тяжелым взглядом, с темной аурой вокруг, которая невольно давила на всех окружающих. После смерти своей жены, он замкнулся в себе, почти перестал разговаривать с детьми и соседями, редко появлялся дома, а когда все же приходил, то начинал распускать руки и бить тех, кого он породил и кого не так давно любил до безумия. Сейчас отец, выглядел спокойным, он медленно нарезал огурец в деревянную миску, низко опустив голову, со взглядом полным раздумий и отчаяния.
С трудом оторвав взгляд от самого ненавистного человека за все время жизни, Стриин посмотрел вперед и его сердце вновь забилось чаще. Минуту назад напротив него никто не сидел, но сейчас перед ним был, пожалуй, самый уважаемый человек и авторитет всего его детства. Дедушка, отец матери, с морщинистыми руками и лицом, с карими глазами и улыбкой в правом уголке губ, которая застыла на его лице много лет назад. Он как всегда, сидел в сером износившемся свитере, несмотря на теплую погоду, в руках он держал охотничий лук, которое тщательно начищал и проверял каждый день, а рядом, внимательно за ним наблюдая, сидел Ганс, его охотничий пес. Стриин смотрел на деда не отрывая взгляда, он боялся отворачиваться, моргать или как-то выпускать его из виду. Он помнил, что произошло с матерью на поляне и не хотел, чтобы и с дедом произошло то же самое. Минута, две, три, на четвертой Стриин не выдержал и моргнул. Окружающий мир пропал на какие-то доли секунды, но этого вполне хватило, чтобы он преобразился.
Ухоженный дворик превратился в бурьян, деревянный столик и лавочки сгнили и покосились, деревья попадали, домик превратился в груду обугленных бревен и обломков кирпичей. Напротив, Стриина, в густой траве, лежал его дедушка, правая нога отсутствовала, левая была с явными следами укусов, шея разорвана, синие руки сжимали перекушенный надвое лук. Рядом с дедом лежал Ганс, его пасть была вся в крови, кишки были выпущены наружу. Рядом с собакой и его хозяином лежало два громадных волка, их пасти тоже были в крови, а груди и спины были усеяны стрелами. Стриин, смотрел на это скрепя зубами. Его переполняла злоба, в этот раз на самого себя, а все от того, что в тот день, когда его дедушку загрызли волки, он отказался идти с ним на охоту, сославшись на плохое самочувствие, хотя сам, после того как дед ушел, отправился играть со своими приятелями на луг. Если бы он тогда пошел с ним, взяв с собой свой лук, как бы повернулась эта история? Стриин хотел встать, убежать прочь или проснуться от этого кошмара, но не мог. Схватившись за волосы и закрыв глаза, актер вскинул голову к небу и закричал, громко, истошно, пытаясь разбудить себя от этих наваждений, но снова беззвучно.