Вчерашние стежки, которыми проводник стянул края резаных ран, были распороты. В дырах проглядывали белые кости позвоночника. Здесь крови не было. Кровь капала с головыпалач пытался снять с него скальпкрасная колоса отделяла волосяной покров от лица.
Рядом с подвешенным Перцем скучал один из палачей. На черном комбинезоне следы крови не бросались в глаза, только матово блестели в свете, падавшем из окна.
Садист ты, Сэмэн. Это не он мутант, а ты, Грек от души выругался матом, мутант.
Закрой пасть, Грек, лениво бросил Сэмэн. Не до тебя. Ты сказал все, что хотел. Еще словои Хромой тебе язык вырежет. Обещаю. Хотя, погоди с языком, Сэмэн легко поднялся с проваленного сиденья кресла и оказался рядом с Греком. Светлые глаза загорелись. Ты знал? Скажи, Грек, ты знал, кого ведешь?
Грек молчал. Ему было без разницы, о чем спрашивал его Сэмэн. Он смотрел в глаза, изучал нос, остановил взгляд на тонких губах. Ему вдруг показалось, что сейчас рот раскроется, и оттуда полезут червеобразные щупальца, как у кровососа. Грек хотел плюнуть ему в лицо, но во рту как назло пересохло.
Держись от меня подальше, Грек давил ругательство, пока я нос тебе не отгрыз.
Не дотянешься, сталкер, и не надейся, улыбнулся Сэмэн. Горыныч отличный телохранитель.
Однако развернулся, и, заложив руки за спину, вернулся к креслу, с которого не так давно поднялся.
Мутанты чертовски живучи, негромко заговорил один из вдохновителей "Патриота". Вообще, у меня закрадывается подозрение, что они как бы точнее выразиться едва ли не бессмертны. Есть у меня на базе несколько экспонатов, так сказать оставленных для наблюдения. Так я еще никого не пережил. А от одного так вообще одна башка осталась. И ничего, живет. Так что тебе, Перецэто возвращаясь к предмету нашего спорапредстоит мучиться долго. А если мое предположение верно, то и вечно. Уж о мучениях я позабочусь. Обещаю. Ну, ты уже убедился, что я слов на ветер не бросаю.
Перец дернулся. По его телу пробежала судорога. Синие веки дрогнули, но глаз Перец не открыл.
Теперь поверь мне на слово. Я тебе обещаю, что следом за Греком сюда приведут его пацанов. Если ты решил играть в молчанку и собственная участь тебя не волнуетпацанами дело не ограничится. Мне нужно знать, какой ход ведет в бар, а какой в Выселки да и про овраг не забудь. Я все узнаю. Чуть раньше, чуть позже, но узнаю. Значит, поступим так. С периодичностью вот здесь не могу тебе точно обещать. Может, каждый день, может, через день. Сюда, прямо к тебе я буду приводить по сталкеру. Проводников много, а с каждым по троечетверо пацанов идет. Посмотрим, сколько трупов тебе понадобится, чтобы начать говорить.
Ты, вдруг захлебнулся кровью Перец и вздернул голову. В щелях заплывших глаз блеснули зрачки. Все равно убьешь и Грека и пацанов.
Этихда. Хотя пацанов не знаю. Надо подумать. Они мало что поняли в наших разборках. Я согласен пойти на уступки, Перец. Может, дать им шанс, а? Сэмэн опять поднялся, пошел к Перцу и остановился в паре шагов от истерзанного тела. Отправлю тех, двоих, к тебе в лабиринт, авось, да выплывут. Шанс?
Врешь ты все.
Не все, Перец. Далеко не все. Скажи мне, как идет ход, и пацанов отпущу. Сам увидишь.
Хочу увидеть.
Ход.
Увидеть хочу.
Хорошо, раз пошла такая пьянка. Думаешь, ты диктуешь условия? Ошибаешься ты, Перец. Хромой, Сэмэн обернулся к скучающему рядом патриотовцу. Грека в расход.
Хромой кивнул. Он достал из кобуры пистолет, взвесил в руке и направился к Греку. Тот стоял, не двигаясь, и смотрел смерти в глаза. В висок уперлось обжигающе холодное дуло, и проводник невольно дрогнул.
Прощай, Грек, вздохнул Сэмэн. Хромой
Подожди, дернулся Перец. Оставь его. Я покажу где ход. Уведи его.
А, может, стоит, Перец, в назидание, так сказать.
Оставь его.
Так и быть, послушаюсь тебя. Пока ты будешь говорить, Грек будет жить.
И пацанов отпусти.
Обещал же, отпущу.
Сэмэн подал знак и Хромой убрал пистолет. Грек не знал, то ли благодарить Перца, то ли ругать за отсрочку.
Перешагивая через высокий порог, Грек услышал, как Сэмэн сказал:
Не пытайся меня обмануть, Сусанин. Грек останется у меня под рукой, пока я лично не смогу убедиться, что план верен. Думай об этом, когда попытаешься меня обмануть
КРАСАВЧИК
Далекий женский крик не затихал со временем, а наоборот разрастался. Зазвенел в щелях сарая, вывернул из окон уцелевшие куски стекла и швырнул вниз. Осколки воткнулись в землю в двух шагах от мышеловки. Крик не смолкал, летел дальше и, наконец, вкатился в сарай, взметнув в воздух тучи пыли.
Красавчик стоял у радужной стены, напряженно всматриваясь в черный провал сорванной с петель двери. Чернота клубилась. Серый дым вливался в сарай через порог, змеился по полу, послушно замирая у края мыльного пузыря.
Сталкер отвлекся, изучая природу дымного облака, в центре которого наливался радужным сиянием мыльный пузырь. Когда Красавчик оторвался от странного зрелища, было уже поздноон пропустил начало.
Из пустоты дверного проема неумолимый как сама Зона выступал хозяинконтролер. Огромный, необъятный, в темной хламиде, прикрывавшей нагое тело. Капюшон скрывал лицо и там, вместо него тоже клубилась тьма. Вершитель чужих судеб медленно выплыл на середину сарая, завис в воздухе, нацелив бездонную пустоту на мышь, попавшую в мышеловку. Потом контролер качнулся и поплыл прямо на Красавчика. Не доходя пары шагов до стен мыльного пузыря, хозяин остановился.
Полумертвый от страха, Красавчик отступил назад и пятился до тех пор, пока не уперся лопатками в радужную стенудальше хода не было. Он не заметил, в какой именно момент с головы контролера слетел капюшон. В единый миг сквозь серую пустоту проявилось восковое лицо. Лобастое, с голым черепом, надвинутым на массивные надбровные дуги, почти закрывающие втянутые внутрь глаза. Вывороченные наизнанку ноздри с пульсирующими темно-синими жилами и огромная щель безгубого рта, в котором при желании могла поместиться голова Красавчика.
Контролер приблизился вплотнуюполы хламиды едва не касались стенки мышеловки. Откуда-то из нутра выпросталась костистая, страшная рука с вздувшимися пузырями суставов на тонких длинных пальцах. Рука подобралась к стене и замерла в нескольких сантиметрах. Хозяин ждал. Он давал Красавчику время проститься с собой.
Тот так и сделал, выругавшись матом, и нацелив ствол автомата в лицо контролеру.
Рука коснулась стенки мышеловки и мыльный пузырь лопнул.
Контролер оказался быстреесталкер так и не успел нажать на спусковой крючок
Красавчик проснулся в холодном поту. Во сне он подкатился вплотную к самой стенке, так, что вдавился в нее щекой. Сердце колотилось о ребра.
Сталкер встал, расправил плечи, разгоняя по жилам адреналин. Пить хотелось нестерпимо. Пошли вторые сутки после того, как во фляге кончилась вода. Что же будет день на четвертый, к примеру? О пятом думать не хотелось.
Помощь запаздывала, но надежда еще жила. Если Глухарь вышел на следующий день после звонка, то не сегоднязавтра он дойдет. Что бы ни случилось. Списываем день на выбросвсе может быть. Еще день на всякие непредвиденные обстоятельства. Послезавтракрайний срок.
Мысль о том, что Глухарь мог сгинуть в Зоне, просто не приходила Красавчику в голову.
Занимался рассвет. Из окон сочился мутный, блеклый свет. Такое же пасмурное утро настигло его в пути, на следующий день после того, как он заснул в ночлежке.
Тогда он также проснулся посреди ночи. Он вспомнил, откуда знает тот голос, что остановил его в баре, несмотря на то, что никогда не видел этого человека. Голос принадлежал тому самому садистуХромому, который разделал под орех на ферме бедолагу мутанта.
Что понадобилось шестерке Сэмэна в баре, куда патриотовцам давно ход воспрещен? Понадобиться могло что угодно. От встречи с агентом, в силу каких-либо причин безвылазно находящимся на территории бараимелись и такие, которым путь непосредственно в Зону был заказанЖучара трепетно относился к тем, кто слишком много знал о подземном лабиринте. До элементарного сбора сведений о новоявленных мутантах.