Но в этот раз, как в старом анекдоте «про прокатило», не прокатило, и зуб болел. И болел так, знаете, хорошенько, без каких-либо признаков, что перестанет.
Набрал номер знакомого доктора.
Ало, Марья Николаевна, с наступающим! Как Ваши дела?
Добрый день, Олег Петрович, спасибо! Вся в заботах, у Вас что-то случилось?
Да, и очень болит.
К сожалению, вынуждена отказать, я сегодня не дежурю. А, судя по голосу, Вам прямо сегодня и сейчас нужно ехать. Езжайте в дежурную.
Понял. Спасибо, простите, что беспокою, хорошего Вам праздника! С Новым годом!
Взаимно. Не ждите, езжайте.
Сообщив супруге неутешительную новость, собрал документы и побрел в дежурную поликлинику.
Да-а-а. Очереди в стране, конечно, победили в поликлиниках, а болезни, к сожалению, нет!
Толпа народу в регистратуру. Не просто толпа, а клокочущая и булькающая жижа. Извергающая ругань и недовольство. Эх, Дмитрий Анатольевич, слышали бы вы, что про Вас говорят в очереди, по-иному бы взглянули на реформу. Ну, да ладно. Эти мысли меня чуть отвлекли от боли, но когда боль вернулась, то и проценты от своего отсутствия щедро возместила.
Час я промаялся в очереди. Причём моя болячка была не самой уж нестерпимой. Рядом со мной, на мой неопытный взгляд, стоял паренёк с аппендицитом. Вот он даже стоять не мог.
Но горести толпы на другую сторону окошка не сильно долетали. Те инструкции, что лежали перед бедной дежурной, на кого в этот прекрасный праздник свалилась эта многострадальная толпа, были важнее.
Минут сорок шёл жёсткий разговор между, видимо, адвокатом (да они тоже болеют), и этой неопытной девокой. Пока не вызвонили главврача с курорта и не приняли волевое решение всех записывать вручную, а потом уже вносить в систему как полагается, процесс накапливал критическую массу. И готовился прорыв. Но главврач была не первый год на посту и не собиралась, как я понял его покидать поэтому, все верно рассудила: пусть она получит проблемы с отчётностью, чем прославится на всю страну и с треском вылетит со своего тепленького места во всех смыслах.
Процесс пошёл, пошли и мы, страдальцы этого дня, а как выяснилось позже, и не только дня.
Взяв направление, я испытал такое облегчение, что боль отступила, пусть и ненадолго.
Но, как Вы догадываетесь, впереди меня ждала вторая очередь. О да, этот квест был последовательным!
Ещё полчаса на приём в рентген кабинет.
Слава Богу, девочка пусть и молодая, но сообразила, куда меня направят, и сразу мне дала все направления, и, как для ребёнка, пронумеровала порядок, что за чем. К сожалению, не смог её отблагодарить. Когда уходил потом из больницы, она уже сменилась.
Вот и снимок я получил. Только радости это уже не принесло, так как врач-рентгенолог, вынося, мне сказала: «Ещё раз придёшь, похоже, будут удалять!»
Я просто промычал, что-то вроде, «и на этом спасибо.»
Побрел в кабинет стоматолога.
Там былаугадайте что? Правильно, очередь.
Ещё час я скоротал под воздействием обезболивающей таблетки. Спасибо мимо проходящей медсестре. Она поняла, в чем дело, ничего не говоря, зашла в кабинет стоматолога и вышла со стаканом воды и лекарством.
Протянула мне и сказала:
Выпейте, должно облегчить боль.
В этот момент она мне напомнила мою супругу. Только сейчас я вспомнил, что на дворе праздник, а я тут мытарствую.
Я покорно выпил таблетку и покивал головой, но очень медленно. «Медсестра Татьяна» (так было написано на ее бейдже) забрала стакан и ушла.
Вот подошла моя очередь. Но, видимо, я сегодня должен был потренироваться в смирении. Когда я хотел войти, врач захотел выйти. И вышел. Он это сделал совершенно молча, даже не взглянув на толпу страждущих.
Меня это сначала очень огорчило, но потом я понял, что со всеми сострадать, очень быстро выгоришь. Это защитный механизм души. У каждого свой. У него он такой.
Вернулся доктор минут через двадцать, уже приободренный и даже улыбнулся мне.
Заходите, мужчина. Вы следующий?
Да, сиплым голосом проговорил я в ответ.
Как я сейчас жалел об упущенном времени и о пропущенных сигналах тревоги, что когда-то подавал мой зуб.
Передо мной стояло стоматологическое кресло из моего детства. Страхи из прошлого, что во мне до сих пор жили, подняли голову, и меня тряхонуло от ужаса.
Не бойтесь все будет хорош, что Вы так побледнели? спросил доктор.
Просто давно у Вас не был.
Оно и видно, вон как щеку раздуло.
Я дотронулся и почувствовал, как стучит в щеке. Видимо, таблетка сделала свое дело, и болевые рецепторы отключились. Но кровь приливала к больному месту.
Как переносите анестезию?
Понятия не имею.
Значит, нормально. Были бы прецеденты, знали бы, пошутил доктор.
Он отточенными движениями надел зеркало, маску, перчатки, осмотрел полость рта. Посмотрел снимок. Покачал головой. И выдавил.
Будем удалять, голубчик!
Мои глаза и широко открытый рот уже, казалось, не могли открыться шире, но они это сделали.
Спокойно, голубчик. Все сделаем в лучшем виде.
Он достал шприц, наполнил его лекарством и принялся обкалывать мой больной зуб.
Процедура не из приятных, потому что обезболивающая таблетка уже видимо перестала действовать.
Я сплюнул. И ощутил специфический вкус крови. Снова воспоминания детства поднялись цветным веером. Драка с Вовкой из соседнего подъезда из-за Любы. Потом соревнования и пропущенный встречный. Меня потом откачивали. Этот вкус даёт силы сражаться дальше. И вот сейчас, много лет спустя, опять ощутил его. Ну, сражаться так сражаться. Буду терпеть. На кону-то, ого-го! Жизнь.
Твою голову привяжу, чтоб с тобой не бороться тут. Зубы у тебя крепкие, чудо, а не зубы. Один только сплоховал. Но мы это поправим. Почистим ряды, так сказать.
Зазвенели инструменты. Он проверил, все ли готово. Я подтвердил, что ничего не чувствую. Противный холод залез в голову, язык, щеку, нёбо.
Врач принялся за работу. Он все сделал профессионально, но недоставало ему той заботы и нежности, что я ощущал в движениях и жестах моего доктора. Как я жалел и корил себя, что так протянул. Но
Зуб был повержен.
Доктор с силой сделал напряженное движение, и перед туманящимся взглядом замаячил вырванный седьмой левый верхний зуб. Сказать, что это ужасно, ничего не сказать. Весь в крови изъеден кариесом, в черно-коричневыех пятнах.
Вообще-то нет, я человек невпечатлительный, но вот в этот момент меня бы стошнило, благо я не поел.
Нормально вышел, не обломился, подбадривал меня врач.
Я мычал в ответ. Не мог я с ним этой радости разделить, просто поверил.
Я уж было собрался вставать, но доктор просто засмеялся в голос.
Ты куда это собрался, а промывать-то кто будет. У тебя ж там гноя, мама не горюй, сколько накопилось. На процедуры!
И я сдался на милость провидения в лице этого лекаря.
Вышел я из кабинета весь сырой и вовсе не потому, что в кабинете было душно!
Но тут меня ждал ещё один сюрприз, я потерял сознание. А когда пришёл в себя, меня уже везли в реанимацию.
Побудьте до утра под наблюдением, тут дело тонкое, нельзя торопиться, щебетала заботливо медсестричка.
И, понимая, что все трудности, которые мы встречаем, если не убивают, то делают нас крепче, я вошёл в очередной круг испытаний. В общем, этот Новый год я встретил в реанимации под звуки беспокойных тяжелобольных: кто-то стонал, кто-то звал сестёр, кто-то бегал по нужде и без нужды. И только сейчас я вспомнил, что давно не общался со своей семьёй. Начал искать телефон и понял, что он остался в куртке в гардеробе!
Всеми правдами и неправдами я уговорил сестричку найти мой телефон. За умеренную плату в виде шоколадке к чаю она нашла его.
Открыл я список входящих и ужаснулся.
А тем временем, моя жена объехала все больницы и сидела сейчас в полиции, писала заявление о моей пропаже.
Когда я ей позвонил, голос её уже даже не дрожал. Думаю, со мной уже распрощались. Она сухо спросила:
Милый, ты где?
Я, понимая, что мои дебильные шутки в этой ситуации совершенно не уместны, хотя мозг в эту минуту ожил вариативностью, сказал:
Дорогая, я живвсе хорошо, операция прошла успешно, нахожусь под присмотром медперсонала в реанимации. Угрозы нет. Но врач сказал, так нужно. Ещё буквально несколько физиопроцедур. Потом сможем увидеться. Иди домой. Я тебя люблю.