Руслан вздохнул.
Прошло достаточно много времени, а он так и сидел на ступени. Солнце уже было высоко и предвещало жаркий день.
И вот, настал момент, который он предчувствовал, но упорно отвергал с самого пробуждения. Зоркая и навязчивая интуиция требовательно окликала его. Сопротивляться ей было изначально трудно, а затем и вовсе невозможно. С ноющей болью на душе он покорился судьбе, поднял голову и увидел её.
От ворот медленно отдалялась женская фигура в белом платье. Чёрные волосы переливались на солнце и слегка покачивались в такт лёгкого, неспешного шага. Она остановилась и глянула на Руслана через оголённое плечо.
Всё внутри закипело, едва он увидел этот профиль.
Накануне в доме Гайдарова ему пришлось лицезреть мокрые следы от наполненной ванны к распахнутому настежь окну, на раме и стекле которого ещё оседала пена. И вот, она прямо перед ним. Смотрит на него своим суженным глазом, обведённым чёрной подводкой, отворачивается и продолжает прогулку по Марийской Долине.
Он плохо помнил, как вскочил со ступеньки террасы и помчался за ней. Перед глазами был только ненавистный силуэт.
Хотару остановилась на перекрёстке просёлочных дорог, подняла руки, глубоко вдохнула воздух, и вдоль крестьянских домов разнёсся пронзительный вопль.
Руслан подлетел к орущей девушке, рывком развернул к себе и схватил за грудки.
Попалась, тварь!
На секунду она умолкла, посмотрела на него и что есть мочи завопила тоненьким голосом:
Помоги-и-ите-е-е-е!!!
С размаху ударила его по лицу и бросилась бежать.
Догнать и схватить её не составило труда. Хрупкая девчонка боролась, неуклюже размахивала руками и царапала графа длинными ногтями по лицу и шее. И в то же время не переставала кричать и звать на помощь. Эти крики не были похожи на бешеные вопли её приятельницы Северины. Она играла несчастную жертву под натиском маньяка, и это ещё больше разъяряло графа.
Он швырнул её на землю, повалился сверху и вцепился обеими руками в тонкое горло, чтобы она перестала наконец орать. Лицо её налилось густой краской, выступили тёмные полоски вен. Она начала издавать противные хрипы, но по-прежнему колотила Руслана руками и дрыгала ногами.
Страстный, необузданный гнев затмил его рассудок. Граф не видел и не слышал ничего вокруг. Только хищные прищуренные глаза на злобном лице и раздражающие нервы хрипы.
Его схватило множество рук и, рвя на нём рубашку, оттащило от неё. С жалобным криком Хотару кинулась кому-то на шею.
Он меня убить хотел! Убить!
Руслан вырывался и мчался к этой твари, но всё больше и больше невесть откуда возникших людей наваливалось на него, и скоро граф не смог двигаться. Очень медленно кругозор расширился, а слуха стали касаться привычные звуки.
Сосчитать, сколько мужчин вцепилось в него, и сколько человек держало их, не представилось возможности. Из десятков невесть откуда возникших карет выходили аристократы в траурных одеждах, из своих домов и огородов повылезали крестьяне. Собралось всё население Марийской Долины и все дворяне Александрийской губернии. И все как один изумлённо таращатся на него. Казалось, ветер разгуливал по кайме лесной поляныэто пробегал по окрестностям громкий шёпот.
Истерическими рыданиями этот шёпот заглушала повисшая на шее Василевского Хотару.
Он убить меня хотел! Как графиню задушить! Как графиню!
Её жалобный плач наверняка был слышен на другом конце губернии. На секунду шёпот стих, а потом перерос в перебойный гул.
И только сейчас Руслан понял, насколько он влип. Двое мужчин до сих пор держали его под руки, и ещё около десятка в тесном оцеплении. Он находился под прицелом сотен глаз.
Никто не решается сделать шаг к обезумевшему графу. Все стоят у своих экипажей, с любопытством пялятся и чего-то ждут. В подобных обстоятельствах слово на себя брал Василевский. Он погладил девчонку по спине, отодвинул в сторону и с боязливой опаской приблизился к Волхонскому, проклиная свою репутацию активиста.
Руслан не мог описать вопля своей интуиции, когда встретились их глаза. Она не только кричала, но и дёргала его за руку, умоляла бежать с позором и до конца своих дней скрываться в тайге.
Это Волхонский?.. доносились до него робкие голоса.
Ты видел, как он взбесился? Как медведя, еле удержали!
Графиня Виктория
Так это он её?..
Князь продолжал смотреть на Руслана так, словно бы оказался запертым в клетке с голодным медведем.
Волхонский? прошептал он. Ты чего?..
Тут глаза его совсем округлились, а челюсть отвисла.
Это это ведь
Из-за его плеча выглянула Щербак.
У него императорская реликвия! прокричала она.
То, что началось дальше, плохо въелось в память. Изумлённые возгласы и множество указывающих на него пальцев, сотни глаз, прикованных к кресту на изуродованной волчьими когтями груди, перебойный спор, кто онвор или счастливчик, нашедший пропажу. Все орут, ругаются, спорят, а в итоге цепляются за попытку задушить уже вторую женщину, сходятся на первом варианте, и участь графа единогласно решена. Среди всех существующих человеческих пороков высшее общество не прощало только дваворовство и убийство. А точнее, тех, кто был на этом пойман.
Со стороны крестьян не доносилось ни звука.
Всеобщий галдёж смолк в один миг, когда до ушей донёсся топот конских копыт, и в самый эпицентр событий приблизились три всадника.
Один из них был многим знаком. В своей длинной чёрной мантии Джулиан Ховард казался одним целым с гигантским вороным конём, пушистые ноги которого были толщиной со ствол осины. Лошади двух других были той же породы, и люди смотрели на незваных гостей, задрав головы.
Во главе троицы барственно восседал молодой крепкий парень, одетый в чёрный мундир с аксельбантом, восьмиконечной звездой и повязанной через плечо лентой. Третий был мелкий и щуплый, в старомодном кафтане, белых чулках и с длинными пудреными волосами, заплетёнными в косу.
С сегодняшнего дня вы назначаетесь губернатором Александрийской губернии, Аскольд Иванович, прокаркал со своей высоты Ховард и добавил, как бы между прочим: Я не сомневался, князь, что поможете нам именно вы.
Азаикнулся князь. Что же со старым?
Старого больше нет, плотоядно улыбнулся лорд.
Из своей холодной гробницы восстала мёртвая тишина и задушила каждого находящегося здесь. Только птицы продолжали беззаботное пение.
Досадно вышло, весьма досадно, шелковисто протянул щуплый беловолосый вельможа. Граф Волхонский, кажется?
И умолк в ожидании ответа. Руслан тоже молчал, и вельможа, шевельнув тонкими бровями, повёл головой, как будто столкнулся с проявлением наивысшей невоспитанности.
Хм-м Видите ли в чём дело, граф, эта вещь принадлежит императорской семье. Мы, рыцари Ордена Первого Света, и его высочество, великий князь Ярослав Владимирович, почтительно приклонил голову и указал рукой на юношу в мундире, будем вам весьма признательны, если фамильная ценность вернётся к своим владельцам.
И снова стало тихо. Теперь сотни глаз были прикованы к великому князю.
Позвольте, командор, снисходительно проурчал он, спешился и неторопливым шагом, со всей показательной грацией в каждом движении, направился к Руслану.
Кто-то в толпе робко шепнул, с одной стороны, с другой и с третьей. Народ не успел опомниться после новости о воре, и появление самого великого князя окончательно повергло их в шок, и в то же время в восхищение.
Ярослав остановился против сжимающего графа живого кольца, и оно тут же рассыпалось на части. Очевидно, эти куски мяса смутились от незаслуженной чести находиться вблизи от сына великого императора.
На того, кого вчера Руслан видел в мороке, великий князь был похож исключительно цветом глаз. Высокий, длинноволосый император безотказно внушал трепет и уважение, хоть его потустороннее бездушие и придавало ему сходство с фарфоровой куклой в сгоревшем дотла доме. Его же сын, статный мордастый качок с уложенными вьющимися светло-русыми волосами, смотрел на Руслана, как тупое быдло смотрит на загнанного в тупик прохожего. С лихорадочным нетерпением он рыскал глазами по графу и кресту на его груди, громко дышал и плохо скрывал жажду заполучить артефакт. Как пить датьпьянчушка в поисках рюмки.