Луна, находящаяся в это время с другой стороны планеты, решила, что ей особо торопиться некуда. «Позже к ним загляну, когда всё утрясётся», решила луна.
Люди почувствовали неладное. Кожа покрылась мурашками, а волосы встали дыбом. Каждый понял, в лесу проснулось что-то зловещее.
Стоян сделал знак левой рукой, мечи очень неохотно, но вернулись в ножны, а сам он подошёл к покончившему жизнь самоубийством коню «второго», как его успела окрестить Катя, всадника. Катя в это время уже справилась с линзой и смотрела на окружающих двумя, а не тремя зрачками, усиленно улыбаясь. Вот только ей в ответ никто уже не улыбался. Людям показались странными такие совпадения. Полуголая девица из леса, с прозрачной кожей, яркими глазами и двойными зрачками, внезапно появившееся ощущение даже не тревоги, скорее ужаса, внезапная же мёртвая тишина в лесу, чёрные молнии, голоса и покончивший с собой конь. Но перечить сотнику пока никто не стал, хоть и было очень страшно. Федя тихонько отошёл подальше и вывалил из штанов лишнее.
Сом, ты особо не печалься. Коняга так себе был, если честно. Я воеводе скажу, он тебе из табуна нормального выделит.
Монголы подарили. Четыре года назад. Только он и по-монгольски не бум-бум был.
А сами монголы его где взяли?
Говорили, что у какого-то императора вроде отобрали, сегун какой-то, но я в это не верю.
Монголы, конечно, любят приврать, но в то, что отобраливерю.
Сом встал, рассматривая в руках белую бандану с красным кругом по центру.
Сам подумай, на кой целому императору такой конь малахольный? Чуть чтопузо себе вскрывать. До этого, три подковы у него отобрал, а сегодня вот не уследил. Где только бандану взял
Дурное это предзнаменование, ох дурное, вмешался в разговор Федя.
Федя, обосравшаяся ворона, снёсшая восемь яиц прямо в воздухе и орущая маты, вот дурное предзнаменование. А это, Стоян указал на мёртвого коня, это просто дохлый малахольный коньсамоубийца.
Ну, ежели подумать.
Нечего тут думать. Нехорошее что-то в этом лесу творится. Ждан, постели там, в телеге, чтоб Екатерина Андреевна с удобствами устроилась. Уходим.
«Телега, это хорошо. Машина, конечно, была бы лучше, но хоть не пешком идти». Катя было направилась к телеге Ждана, но тут же остановилась.
А куда уходим?
В крепость. Стоян обернулся к Кате, указав на её сиреневые сандалики на высокой платформе. До ближайшей деревни вёрст тридцать, всё равно не дойдёшь. Будем знакомиться ближе в крепости.
Повода доверять Стояну у Кати не было, но и бродить по лесу, в котором людей убивают ей не хотелось. Кем бы эти безумные сектанты ни были, абсолютно порвать с внешним миром они не могли. У них должен быть телефон. Главное сейчасдозвониться до мужа, а если повезёт, то и до полиции. Ну почему, ну почему она оставила свой смартфон на столе! Понятно, что из-за ноги. Тягать с собой большой, неудобный смартфон по этажам, когда надо за перила держаться не лучшая идея, но легче от осознания причины не становилось.
Хорошо, пусть будет телега, и Катя направилась к Ждану, уже набросавшему в телегу кучу фуфаек.
«Надеюсь, не с трупов», подумала девушка, подойдя к телеге.
И без того напрудившая под себя целую лужу кобыла, запряжённая в телегу, вывернув назад голову, наблюдала приближающуюся Катю и с каждой секундой её наполненные ужасом глаза становились всё больше.
Поведение кобылы несколько озадачило Ждана. Сначала она как-то неестественно вывернула назад голову, да так и застыла, а потом её глаза стали наполняться откровенным ужасом, увеличиваясь в размерах, пока они не стали неестественно огромными. Несколько раз сопоставив направление взгляда кобылы, Ждан понял, что это реакция на приближающуюся девушку. «Почему она её так боится?»
Стоило Кате, толкнувшись здоровой ногой, перевалившись боком плюхнуться в телегу, кобыла Нет, она даже не заржала, она заорала таким голосом, что у окружающих волосы дыбом встали и с места рванула со скоростью болида формулы один. Не успевшая толком усесться Катя, несколько раз подпрыгнула в такт неровностям в телеге и, успев схватиться только за фуфайку, вывалилась покатившись по земле. Кобыла же продолжала мчаться вперёд.
Скакать по лесу с вывернутой назад головой может быть небезопасно. Кобыла этого не знала, так как привыкла, что ею управляют, да и не видела она ничего, кроме своего страха. Вот с ходу и влетела в огромное дерево, свернув себе шею. Телега подскочила на вывернувшихся оглоблях, что-то лопнуло и она упала на дрыгающую в агонии ногами лошадь.
Произошедшее уже было, что называется, «за гранью».
А это, просто дохлая малахольная кобыласамоубийца?
Федя, чтоб тебя!
Подъехав, Стоян спешился и поднял на ноги ободранную, плачущую, всю в соплях Катю. Даже не плачущую, рыдающую. Она не знала где она, ей было очень страшно, ей было очень больно, она не понимала, что происходит и просто рыдала навзрыд.
«Ну вот, ещё минуту назад за страшную ведьму была, а теперь просто ребёнок в соплях».
Ну-ну, тише. Так больно?
Да-а-а-а-а!
Э-э, да эта кобыла с детства не в себе была, давно надо было её на колбасу пустить.
Ничего, сейчас легче станет, сказал подошедший Сом.
Затылок Кати словно опалило огнём, мир потемнел, а через секунду просто исчез. Потерявшая сознание девушка безвольно повисла на руках у Стояна.
Ты! Ты что творишь, Сом! Совсем ополоумел? сотник запоздало прикрыл собой девушку, но Сом больше не намеревался ей вредить.
Он внезапно побледнел, хватанул с хрипом воздух и держась за грудь осел, продолжая широко разевать рот.
Ты чего, Сом, тебе худо что ли? Стоян немного растерялся.
На руках девушка без сознания, под ногами десятник валяется, да что за день такой!
Ещё бы ему не худо было. Слышь, пугало огородное, ты нас всех здесь похоронить решил?
Федя, шёл бы ты, посмотрел, что с телегой. Стоян положил Катю на землю, подоткнув ей под голову выхваченную с телеги «фуфайку».
Да я пойду, Федя зло ткнул Сома древком копья в бок, этот бы ещё чего не выкинул.
Я тебе сейчас уф, бор, Сом пытался что-то сказать, но получалось плохо.
Ты о чём?
Знамо о чём. Думал так просто ведьму по голове тюкать можно? А ежели бы убил? Все бы теперь на земле корчились. Помёрли бы среди леса, зверью на радость.
Разумом Стоян вроде и понимал, что суеверия к реальной жизни относить нельзя, потому и сотником стал, но полностью игнорировать слова Феди тоже не получалось. Слишком большое количество совпадений совпадениями уже не являются. Тем временем, Сом перестал бормотать, закатил глаза и посинел.
Сом. Сом! Дружище, ты чего? Не умирай.
Сом кашлянул, перевернулся на бок, кашлянул ещё раз десять, да так, что казалось сейчас лёгкие выплюнет и поднялся с лицом, красным, словно варёный рак.
Смолой подавился. Кхе. Когда замахивался.
Тьфу ты! Сколько раз говорилне жуйте эту дрянь! Словно дети малые, всё в рот тащите. Напугал, думал помрёшь.
Жив пока.
За спиной послышалась какая-то возня, крики.
Да чтоб тебя конь с кобылой перепутал, Федя!
Что вам Федя там опять?
Ну а кто мог ещё посреди дороги нагадить?
Да не гадил я там. Само так получилось
«Вот же дурачьё, а не дружина. Один серет где ни попадя, другой смолой давится. Хорошие рубаки, хоть с мечём, хоть с копьём, хоть пешие, хоть конные, но дурни дурнями». Стоян подхватил с земли Катю.
С телегой что там?
Всё, одна у нас телега осталась. С этой ток колёса посымать теперь.
Ну так снимай. Стоян обернулся, обращаясь к Сому. Обязательно было с ней так? На ней и без того живого места нет.
Кхе-э, долбаная смола. Двух коней на ровном месте потеряли, телегу, Федя, вон, в штаны насрал. Да и остальные, э-кхе-э, не лучше. Вокруг посмотри, он обвёл рукой лес, как в могиле. Стоян, убираться отсюда надо. Не знаю, что это за девка, но так оно надёжней будет.
Стоян нехотя кивнул и перехватил на руках поудобнее девчонку. Лёгкая. Точно не баба крестьянская, больно уж тоненькая вся, при этом на голодающую или истощённую не похожа. Всмотрелся в лицо. Молодая совсем. Сколько ей? А вот кто её, ведьму, знает.
Что ж, не серчай, ведьмочка, с мертвяками поедешь. Сама свободную телегу угрохала.