Да я быстро, не переживай. Ну, все, пошел, и направился ко входу.
Глава 15
Глава 15. Дар или проклятие.
Заходя внутрь, Кирилл вновь окунулся в уютную атмосферу схожую с католическими церквями, где он бывал. Легкий полумрак, тусклое освещение от свечей. Купив пару небольших и себе, в лавке при входе, зажег и двинулся вдоль стен. Ему хотелось погрузиться в здешнюю историю и проникнуться ей. Он постарался расслабиться, отключиться от лишних мыслей и понять, что именно хотел передать мастер создавший, например, вот эту фреску, а что хотел донести художник изображением на этой картине. Он и сам любил рисовать, особенно ему нравились черно-белые графические работы. Потому, молодой человек наслаждался и любовался этими, выполненными в черно-серых тонах, с миллионами вариаций оттенков. Удивлялся тому, как можно так легко показать объем и форму, легкость или движение. Ведь по сути это только серый, белый и черный цвета. Дойдя до той самой картины, что привлекла его внимание в первый раз, с названием «Лик его», остановился, поставил одну свечу и еще раз попробовал вглядеться в образ. Мужчина, на вид лет сорока, легкая щетина, черные волосы убраны назад, очень странный взгляд, словно сканирующий. Удивительная светопередача. Как и в прошлый раз, куда бы не встал Кирилл, взгляд с картины следовал за смотрящим, но более ничего. И как ему могло показаться, что лик был похож на него самого? Пройдя еще метров пятьдесят, он наткнулся на большую нишу с поистине огромной фреской, метров пятнадцать в длину и метров пять, а то и все шесть в высоту. Привлекла она его не только своим размером, но и содержанием. Это было одно из немногих изображений, где Дархан сражался. Причем здесь он бился сразу с четырьмя противниками. Первыйсмуглый мужчина в спартанском шлеме с гребнем и крыльями за спиной, рядом с ним еще двое в египетских одеждах. Один темнокожий, но не похожий на африканца, а второй с головой шакала или собаки. Анубис, сразу же всплыл образ бога из учебника по истории школьной программы. А еще женщина, в черном платье, с такими же черными волосами. Она стояла с поднятыми руками и стреляла в Дархана черными молниями, прямо с ладоней. От изначального бога этого мира в стороны расходились плотные клубы дыма, меч поднят в защитной стойке, отражая выпад темнокожего «спартанца», вооруженного цепью. Подойдя к табличке, Кирилл прочел название " Изгнание Дарханом Танатоса, Хель, Анубиса и отца егоОсириса. «Ну, ни фига себе»: подумал парень. «Обязательно надо рассказать ребятам, а еще лучше показать картину. Это же что получается, наши земные боги тут были и проиграли. Интересно, а они сначала ушли с Земли, сюда, или, наоборот, проиграли и отступили к нам? И что с ними теперь, в каких мирах еще успели засветиться и где остановились?». Он еще долго бродил по храму, пытаясь разглядеть в образах что-то знакомое, найти любые точки соприкосновения со своим миром, то, что возможно упустил по невнимательности. Но больше ничего не нашел. Кира прошел еще несколько залов и теперь вошел в самый дальний и, как оказалось, самый большой, но при этом абсолютно пустой и темный. Свет был только в конце помещения, где во весь рост стояла статуя бога Дархана. Метров двадцать, не меньше. Мужчина в плаще и с ивовым венком на голове, стоящий в расслабленной позе, держал одну руку на эфесе меча, прикрепленного сбоку. Другая рука согнута в локте и в раскрытой ладони горел самый настоящий огонь, с помощью которого и освещался весь зал. Подойдя ближе к пьедесталу, на котором установлена статуя, Кирилл заметил вырезанную в камне книгу с надписью:
«Я придуты дашь,
Уходяотдам,
Любая жизнь есть путь
В круговороте душ.
Я естьты,
А ты естья».
Ого, только и мог сказать парень. Глубоко и со смыслом. Нет, серьезно. В мире Аргоны многие люди, как и на Земле, верят в реинкарнацию и переселение душ. И чем удивительно написанное, что непонятно, это слова Бога, или слова молящегося ему. Дархан это одновременно и бог Жизни и бог Смерти, два начала в одном. Он уже встречал подобные строки, живя на Земле. Смысл сводился к похожей формулировке «ты во мне, я в тебе». В каждом человеке есть божественная искра, то есть он в тебе. Но так же она и твоя собственная, уникальная. Такая же, как у него, возможно, она и состоит из миллиардов подобных искр души. А значит, конкретно мое «я» есть и в Боге. Можно развить мысль дальше, раз бог Жизни создал все живое, включая животных, насекомых, природу, то он есть во всем, что нас окружает. Богповсюду, в каждой травинке, букашке, в каждом животном и человеке. И как, в таком случае, можно грубо и потребительски обращаться с богом, как можно относиться к нему без должного уважения и почтения? Ведь с самим собой ты таким не будешь. Однако жить, видя во всех и всем бога еще сложнее, людям не свойственна такая ванильная утопия. Точно не на том уровне духовного развития, что он видел на Земле или здесь. И вот тут, в Дархане, в отличие от Земных богов и раскрывается вторая ипостась БогаСмерть. Раз мое «я»есть Бог, то я же могу взять дарованную жизнь растения, животного, человека обратно. Для еды, одежды, выживания, пропитания, лечения, строительства. Верно и то, что хищные звери, птицы, монстры могут поступить так же и с тобой, ведь они тоже принадлежат этому миру и его часть. Дархан дал жизнь, Дарханзабрал. Ничего личного, следующее воплощение будет лучше. Ну, или как повезет. Как и земной мир, мир Аргоны затронули и религиозные войны, а уж сколько существует различных школ, культов и интерпретаций религии, и вовсе не поддается счету. Ведь всегда можно сказать, что в ком-то божественная искра горит ярче, что то, что делает такой человекесть божий промысел. Захотел чужую вещь, жену, землю, королевство? Так это не я захотел, этого хочет Бог. И так повсеместно, где-то ярче, где-то тише. Разумные везде одинаковы. Рассуждая над этим и многим другим, Кирилл все глубже уходил в себя, окружающий мир словно отошел на другой план. И в какой-то момент он ощутил себя стоящим напротив статуи, вот только она была совсем рядом и не двадцатиметровой, а напротив, примерно его же роста. Парень замер и боялся шевельнуться, он даже моргать перестал. Легкое дуновение ветра и пламя на ладони Бога потухло, но тут же вспыхнуло еще ярче прежнего. Вот только его цвет изменился. Оно стало черным с зелеными языками. Зеленые блики заплясали на стенах, складываясь в причудливые фигуры, картинки, непонятные знаки и узоры. В какой-то момент Киру показалось, что статуя хитро улыбнулась и протянула ладонь с огнем в его сторону, как бы приглашая взять и одновременно вопрошая, «осмелишься»?
Ион посмел. Потянул руку вперед, навстречу завораживающему огню. Вот уже их разделяет десять сантиметров, пять, один
Кр-ш-у-у-ух! Зеленая молния, за долю секунды появившаяся и вырвавшаяся из пламени, врезалась в тело Кирилла, не причиняя никакого вреда. Только ярчайшая зеленая вспышка перед глазами, затмила все вокруг. Он закрылся руками, отступая назад, пытался проморгаться, но ничего не увидел. Лишь световые пятна перед глазами. Моргал снова, отходя еще дальше. Тёр глаза, но ничего не изменилось. В испуге попытался нащупать хоть что-то из окружения и наткнулся на книгу, что высечена на каменном постаменте. Значит он все еще здесь, в храме. Парень поднял голову, и увидел только желтое, круглое пятно, пляшущее в десяти метрах над головой. Видимо, статуя снова приняла свой прежний размер. «Но какого черта я ничего не вижу»: думал он. Нотки паники, что зрение пропало навсегда, забирались в голову, но тут же были отогнаны усилием воли. «Нет, все это временно, я не могу ослепнуть. Скорее всего, просто ожог роговицы, как если бы я долго смотрел на сварку. Точно, так оно и есть. Пара деньков и все пройдет»: успокоил он себя.
Эй! окликнули его сзади, ты чего руками машешь? Это храм, а не улица!
П-простите. Вы не могли бы мне помочь. Я ничего не вижу.
Слепец что ли? А как же ты сюда дошел? спросил голос.
Последнее, что Кирилл хотел сейчас делать, так это рассказывать кому-то о том, что произошло минуту назад. Если этот человек что-то и видел, то наверняка спросит, а если нет, то так даже лучше. Голос оказался дежурившим сегодня по храму младшим жрецом. Аналог батюшки в христианской церкви, но чином пониже. В жреческой иерархии они делились на младших, просто жрецов и, соответственно, старшего жреца. Были еще верховный жрец, настоятель, их помощники, и у каждого свой круг обязанностей и зона ответственности. Парень попросил служащего довести до улицы и поймать повозку и, спустя пять минут, забирался на её скамью. Очень вовремя, так как у младшего жреца к этому моменту начали появляться вопросы. Такие как, например, почему парень в одежде академии, или действительно ли в академии обучают слепых, или кто отпустил его одного без сопровождения, если он слепой и то, как вообще добрался сюда сам. Это были очень долгие пять минут. И вот он в повозке, передает три медяка вознице, которые отсчитал жрец, и называет адрес академии.