Знаешь, задумчиво сказал Лукашевич, если это сон, то не самый худший сон из всех возможных
(Мурманская область, октябрь 1998 года)
На этот раз Чёрный Пёс выбрал местом встречи со своим резидентом не цветочный павильон на рынке, а вагон утренней электрички, идущей в пригород. Встреча пришлась на воскресенье, день выдался холодный, а потому половина вагонов была пуста.
Чёрный Пёс появился в предпоследнем от головы электропоезда вагоне, где в полном одиночестве сидел Иван Иванович, через пятнадцать минут после отправленияэлектричка как раз миновала Колу.
У вас свободно? спросил Чёрный Пёс Ивана Ивановича.
Иван Иванович хмуро взглянул на него и ничего не ответил. После того как авантюра Чёрного Пса провалилась и группа Мурата в полном составе погибла, резиденту, лишь приложив отчаянные усилия, удалось спасти от аналогичной участи созданную с таким трудом агентурную сеть. Теперь Иван Иванович ни в грош не ставил своего начальника и думал только об одном: как побыстрее выйти из игры.
Не дождавшись ответа, Чёрный Пёс уселся на скамейку напротив Ивана Ивановича. Начальник военной разведки выглядел как обычнотолько набросил сверху на «ветеранский» пиджак простенький и поношенный плащ. Под грохот и лязг вагонов он сообщил подчинённому:
Мы начинаем новую операцию. Её координация будет осуществляться на самом высоком уровне.
Иван Иванович тяжко вздохнул.
«Ещё одна авантюра, отметил он про себя. Начальнички!»
«На самом высоком уровне»? Что это значит?
Чёрный Пёс кивнул. Он ожидал этого вопроса.
Операцию под условным названием «Снегопад» будет контролировать сам президент. Лично.
В этом есть необходимость?
Да, потому что это первая военная операция на территории противника.
«Это конец, подумал Иван Иванович. Из этой авантюры мне живым не выбраться. Пора рвать когти».
Восемь дней назад меня пригласил президент, продолжал Чёрный Пёс. Во время встречи мы обсудили план операции, этапы и детали её проведения
На Ивана Ивановича вдруг снизошло озарение, и он словно наяву увидел, как происходила эта историческая встреча.
Белый город под белым солнцем. Улицы выбелены жарой и суховеями. Жалкая растительность чахнет. Редкие прохожие задыхаются, хватают обжигающий воздух широко раскрытыми ртами, пот течёт с них градом. Многочисленные фонтаны не функционируют: в городе введён режим строжайшей экономии электроэнергии; электричество включают только в девять вечера и не больше чем на час, чтобы горожане могли насладиться очередным телевизионным выступлением своего президента, призывающего к новым победам во славу Аллаха и джихада. Старики в традиционных чалмах и халатах сидят в тени, но даже им, родившимся здесь и за сто лет жизни привыкшим и полюбившим климат своей родины, этот сентябрь кажется убийственно жаркимтак что и не понятно, удастся ли его пережить.
Во всём этом городе есть только несколько райских уголков, будто бы волей Всевышнего защищённых от адской жары. Один из них, расположенный на восточной окраине и обнесённый высоченным кирпичным забором, называется «Президентским коттеджем» (скромненько, но со вкусом). За забором, еженощно охраняемым лучшими бойцами Национальной гвардии, находится роскошный сад. Холодные капли воды, разбрызгиваемой поливальными установками, оседают на неестественно зелёных мясистых листьях экзотических растенийздесь можно найти и пальму, и секвойю, и гигантское алоэ.
После того как гвардейцы обыщут вас, изымут всё оружие, включая ритуальное, и пропустят на территорию «райского уголка», теряться не следуетидите прямо по подъездной дорожке, и минут через пять вы окажетесь перед роскошным трёхэтажным особняком, построенном в псевдовосточном архитектурном стиле: с высоким цоколем, узкими окнами, башенками-минаретами по углам, с большим количеством куполов и высокими колоннами перед входом. Здесь вас встретит кто-нибудь из обслуги, но проводит не в здание, как того следовало бы ожидать, а на лужайку за особняком, где над бассейном с чистой проточной водой восседает в шезлонге голый, мокрый и одышливый президент этой страны. Возможно, он уже принимает гостявозможно, это будет старик, ничем не примечательный, один из великого множества стариков-аксакалов, восседающих на улице в жаркой тени. Если вы начальник службы безопасности, или главнокомандующий вооружёнными силами Республики, или министр внутренних дел, вас, скорее всего, не погонят дожидаться своей очереди в сторонке, а позволят присутствовать при разговоре президента с этим загадочным «аксакалом». Разговор будет долгим и эмоционально насыщенным. Речь пойдёт об операции «Снегопад».
«Меня не интересует, что ты думаешь по этому поводу, будет говорить президент таким тоном, будто перед ним не убелённый сединами муж, а неразумный юнец, которому нельзя пока доверить ни стадо, ни саблю, ни винтовку. Если бы мы собирались только мстить, я никогда не дал бы добро на проведение этой операции».
Президентиз старых партработников, номенклатурный чиновник районного масштаба. В его речи до сих пор проскакивают словечки и целые фразеологические обороты, доставшиеся в наследство от славного советского прошлого. «Дать добро», «прийти к консенсусу», «показать кузькину мать»какие слова, какие воспоминания!
«Если не месть, то что нами движет?»спросит старик; он спокойно отреагирует на оскорбительный тон президента, при его работе приходится выслушивать и не такое.
«Нами движет война! ответит президент, как отрежет. Мы начинаем большую войну, акция в Заполярьепервый бой этой войны. И что я вижу? Первый бой нами проигран. Русские уничтожили отряд отличных бойцов, играючи, без единой потери».
«По нашим данным, потери у русских были», сообщит старик.
«Потери?.. Один человек, да и тот сержант. Если в большой войне будет такое же соотношение потерь, нашу армию истребят за три дня».
«Группа Мурата действовала необдуманно, попытается оправдаться старик. Она пренебрегла основными правилами проведения диверсионных акций. Из этого следует извлечь урок. Новая группа будет снабжена всем необходимым; действовать она будет ночью, скрытно и внезапно. В этом случае соотношение потерь будет совсем другим».
«Нет! воскликнет президент и хлопнет себя по голому колену. Я сказал, больше никаких скрытных акций. Мы уничтожим эту долбаную воинскую часть! Но мы сделаем это открыто, в честном бою. У них есть истребители. Что ж, у нас тоже есть истребители. И наши пилоты ничем не хуже русских пилотов! Мы докажем это!»
«Войнадалеко не всегда открытый бой, заметит старик. Войнаэто и хитрость, войнаэто и манёвр. Для того чтобы на равных сражаться с русскими, нам придётся построить в Заполярье свою собственную военную базу. Истребительне трактор. Ему недостаточно одного керосинатребуется взлётно-посадочная полоса, специальные команды технического обслуживания»
«Я знаю это без тебя, оборвёт старика президент. Да, это будет стоить денег. Но война всегда стоила денег. И не о деньгах нам следует думать, начиная нашу войну».
Старик не сумеет найти достойного ответа. Он предпочтёт молча отхлебнуть шербета из запотевшего бокала в ожидании продолжения. Президент не заставит его долго ждать.
«Это дело чести, скажет президент. Захватив наши грузы, уничтожив группу Мурата, русские бросили нам вызов. Ответить на негодело чести каждого из нас».
«Но неужели нет другого способа ответить на вызов? спросит старик. Допустимо ли в преддверии войны ослаблять нашу армию переводом части её сил в Заполярье, на вражескую территорию, где мы не сможем оказать нашим солдатам полноценную поддержку?»
Президент усмехнётся.
«Ты ищешь рациональное оправдание операции Снегопад? Что ж, вот тебе оправдание. Заполярье станет полигоном будущей войны. Мы должны убедиться, что наши войска способны вести боевые действия с применением современной техники. Если операция провалится, значит, начинать войну рано; значит, мы к ней не готовы. Поэтому операция Снегопад не должна провалиться! Мы покажем русским кузькину мать!»
Из краткого пересказа этого диалога Иван Иванович уяснил две вещи: президент его родной страны окончательно сбрендил, и Чёрному Псу план операции «Снегопад» нравится ничуть не больше, чем самому Ивану Ивановичу.