Только с нашим привычным календарём местное летоисчисление не имеет ничего общего. Год здесь длится лишь сто дней и состоит не из месяцев, а из сезонов. Всего их пять, по двадцать дней или четыре недели в каждом. Так что здешнее тысячелетие примерно равняется трём земных векам с учётом более продолжительных суток. Хотя вторую сотню лет здесь всё равно мало кто разменивает
Умереть молодым мне совсем не хочется, и я всеми силами искал отсюда выход. Заодно частенько получал от надзирателей. Но побоями меня уже давно не удивить, да и тело окрепло за последнее время. Не будь в меню одной только малокалорийной баланды, то и вовсе мог бы поправиться. А так поначалу пришлось носить повязку на голове, по которой настучали железным прутом.
Изнурительная работа не мешала подмечать важные детали, так что уже через пару недель я примерно представлял, как тут всё устроено. Надзиратели при всём желании не могли уследить за каждым невольником, поэтому мне удавалось понемногу кочевать из одного рудника в другой. Никакого учёта очернённых не велосьна ночь нас запирали в многочисленных бараках или в клетках, распиханных повсюду.
Большинство тут же отрубались после тяжёлого трудового дня, но некоторые предпочитали перед сном тихонько пошушукаться. Конечно, все разговоры, так или иначе, касались побега. Им грезили абсолютно все, передавая из уст в уста местную байку о том, что где-то на севере, под приметной скалой в форме когтя, находится убежище для беглецов. Если до него добраться, то окраниты уже не страшны.
Слыша подобные сказочки, я мысленно хлопал себя по лбу, но никогда не брался кого-либо разубеждать. Тем более под всеми этими байками имелось некое основание. С некоторых особо высоких точек на северо-западе отчётливо видно, как горы резко сходят на нет. Дальше идут одни лишь пологие холмы. Вроде бы рукой подать, всего несколько десятков километров. Да попробуй доберись
От местных селян давно уже известно, что этокрай залива Окрана, за которым начинаются ничейные болотистые земли. Оттуда иногда притаскивают всякие ржавые железяки, но вот постоянно там никто не живёт.
Чуть дальше, по слухам, начинается пересечённая лесистая местность, прозванная Скрытым лесом. Именно там якобы обитают изгои Святой Нации, которые могут приютить беглецов. А ещё в тех местах полным-полно людоедов, регулярно совершающих набеги с северных областей. Да-да, те самые хиленькие и примитивные дикари, с которыми нет никакого сладу. Они нечувствительны к боли, их очень много, а в последнее время они ещё и освоили примитивную металлургию. Здесь про это уже в курсе.
Наверное, поэтому достаточно перспективная в плане сельского хозяйства территория ныне почти необитаема. Святоши регулярно направляют туда экспедиционные отряды, но обратно возвращаются далеко не все. Мы с наёмниками как раз нарвались на один из таких. Раньше они дальше Мочалки не забредали, поэтому эта наглая вылазкавесьма тревожный звоночек для мятежников. Как и потеря одного из южных форпостов, ведь его посланцы так и не добрались до пункта назначения
Увиденное той ночью не оставляло никаких шансов осаждённым. Наверняка крепость уже давно пала, а удалось ли оттуда хоть кому-нибудь спастисьбольшой вопрос.
Жаль бедолаг, но я в любой момент могу составить им компанию. И дело даже не в клешне. Протезированных среди невольников не так уж и малооколо одного процента. В основном это выходцы из Союзной империи, а также рои, чьи конечности довольно хрупки в сравнении с человеческими. Просто я слишком уж отличаюсь от местных. Таких янтарных глаз не встречается даже у жженоземцев, а уж стоит только открыть рот, как во мне моментально опознают чужака. Чёртово наречие никак не даётся моей гортани, и пока что я научился только более-менее бегло говорить, не прибегая к субтитрам. Но всё равно иностранный акцент перебороть не удалось.
А чужих здесь не любят.
Другие каторжники меня сторонятся, а выжить в одиночку практически нереально. Работается гораздо тяжелее, особенно с моей неуклюжей клешнёй, и чаще всего приходится ночевать в клетке, чтобы не быть избитым. Всерьёз меня отлупили всего лишь раз, но тело с тех пор всё ещё не восстановилось. Первые пару дней я и вовсе провалялся в клетке, как просроченная отбивная. Только дикий голод заставил меня подняться на ноги, ведь здесь царит святое правило: кто не работает, тот не ест.
И всё же я каждый день стараюсь незаметно переместиться на новый фронт работ. Благо тотального контроля и близко не наблюдается. Хотя на некоторых особо ответственных участках рабов буквально сажают на цепь. Дабы те не стащили ничего ценного. Например, при разборе металлолома или близ полевых кухонь. Так что как только ударивший меня надзиратель скрылся из виду, я подобрал отколотый ранее кусок породы, закинул кирку на плечо и потащился прочь. На каждом руднике трудится несколько сотен невольников, так что обойти всех за деньзадача непростая.
Но кто сказал, что будет легко?
Просто так шататься без дела строго запрещается, однако я шёл не с пустыми руками. Тачек здесь нет, поэтому добытые камни приходится таскать на собственном горбу, иногда чуть ли не с километр. Перерабатываются они тоже вручную, и происходит это в строго отведённых местах. А уж те глыбы, которые идут на постройку крепостей и великой статуи, даже впятером не сдвинуть.
Медленно шаркая ногами, я незаметно приглядывался к невольникам, что колошматили кирками неподатливый камень. И едва не вскрикнул от радости, разглядев среди них знакомую физиономию. Но сдержался и дотащил груз по назначению. Только потом, уже на обратном пути, я позволил себе подкорректировать курс и пристроиться рядом. После чего тихо произнёс:
Ну привет, Двоечка! Давненько не виделись.
Бритая налысо девушка вздрогнула и удивлённо вытаращила на меня пурпурные глазищи.
А ты что, не сдох?!
Глава 2
Примерно чего-то подобного и стоило ожидать. Только я искал выживших при налёте вовсе не ради сентиментальных обнимашек, а потому меня нисколько не смутило столь «тёплое» приветствие.
Я тоже рад тебя видеть, подруга.
Не называй меня так! практически прорычала она, дёрнув за отворот моей крашеной робы. Тина погибла из-за тебя, урод ты немощный! А ты
Отпусти, пожалуйста, попросил я, глядя прямо в пурпурные глаза. Тут рядом надзиратель крутится. Не хотелось бы прерывать наше милое общение.
Мне с тобой разговаривать не о чем, буркнула девушка, толкнув меня в сторону. Катись в окранову щель, предатель!
Невольник, что работал по соседству, при упоминании божества в неприглядном свете тут же дёрнул от нас прочь. Да и остальные, кто расслышал фразу, предпочли максимально дистанцироваться.
Ты хоть думай иногда, о чём говоришь. Я выразительно постучал себя по голове. Какой мне был резон вас подставлять? Если помнишь, Ёнах сам приказал вести нас прямо на Тракт. Да и как бы я вообще мог кому-то рассказать о нашем маршруте? Вы ведь всё время были рядом.
Ты ж хренов иноземец, который может чуять направление хоть с закрытыми глазами, презрительно скривилась Двойка. Ставлю три четверти против разбитого стакана, что ты нам про себя не всё рассказал.
Какая проницательность! Вот что трезвость с людьми делает Только задумайся хоть на секунду: какой резон мне вообще связываться с окранитами? Для них яочернённый еретик с протезом, который никогда не найдёт дорогу к свету.
Девушка невольно покосилась на мою выставленную вперёд клешню:
Его всегда отрезать можно.
Только если вместе с плечом, покачал я головой. Не думаю, что переживу такое с местным уровнем медицины.
Хрен с тобой, живи Наёмница снова взялась за кирку. Чего хочешь? Вряд ли ты чисто случайно на меня наткнулся.
Угадала. Для начала ответь: ты здесь одна маешься или ещё кто-то из ваших?
А тебе какое дело? подозрительно прищурилась наёмница.
Ходят упорные слухи, что серьёзные ребята задумали бежать отсюда, поделился я вкрадчиво. Вот и думаю, вдруг это Багровые?
Меньше думай, а то последние мозги стухнут. У тебя их и так немного.
Так это правда?
Понятия не имею, о чём ты.