Ты чего?
Гильзы проебал. Три штуки. У меня двадцать было, а сейчас начал патронташ надеватьтрех не хватает.
Думаешь упали куда?
Надеюсь Хужеесли солдаты спиздили.
А нахер им гильзы?
Они латунные. А ты не хуже меня знаешь, зачем им латунь. Скоро весна, дембель Это Фроловточно те говорю. Больше некому. Ну, сучонок: увижу на парадке лычки латунныевместе с башкой оторву. Ведь, что главное, гильзы советские, сейчас такие хер где купишь.
Ты уверен?
Уверен-уверен. Этот хорек вечно что-то стырить норовит.
Я говорю, ты уверен, что двадцать было?
Конечно! Десять латунных, пять картонок с картечью и пять пластиковыхговорили, что одноразовые, а я по второму разу сумел закатать.
Просто латунные у тебя все на месте.
Силеверстов, стоя на четвереньках, склонил голову набок, словно умная собака, переваривая сказанное, и кинулся к патронташу.
Тьфу-ты Точнолатунь на месте. Я, просто, когда не досчитался, первым делом про них подумал. Дембеля из латуни уголки на альбомы мастерят, лычки с кокардами точат и прочее барахло, так чтотолько отвернись. Картечь тоже на месте Пластика не хватает Но я точно помню, что пять закатывал. Где еще три?
Зазвенел телефон. Схватив трубку, Селиверстов рявкнул короткое: «Иду!» и начал натягивать бушлат.
Ладночерт с ними с пластиковыми
В смысле: «Черт с ними»! возмутился Тарасов, Оторвет кому-нибудь чего-нибудь, потом
отвечай.
Да я понимаюпросто некогда. Тесть приехалмне бежать надо.
Ладноудачно поохотится.
Да нам бы, сперва, удачно добраться-бы. У него бензонасос барахлит. Как бы на трассе не встать.
Ну«топлива» много. Не замерзните.
Ружья естьне пропадем хохотнув, Селиверстов подхватил звенящий стеклом вещмешок, Кстати, насчет топливаканистра внизу, в кандейке заперта. Армяне будут просить вместе с ней отдатьне соглашайся. Уговор был только на бензин.
Да я чтодурной?
Я такна всякий. Ладноспасибо, что подменил.
Нема за шо
Тарасов смахнул все со стола в мусор, огляделся и пошел к воротам, рядом с которыми уже прогревала двигатель «Дежурка». За воротами, на пятачке у спортгородка, топился народ, отбывающий на праздники в город. Переваливаясь как Винни-Пух подошел Ротный. Он был одет по гражданке, от него пахло одеколоном, а на лице блуждала улыбка человека которому этим вечером точно перепадет. В руках он тащил «фунаевскую» видеодвойку, бывшую предметом тихой зависти всего батальона, периодически дергая плечом, чтобы поправить сползавшую авоську набитую кассетами.
Держикак договаривались, Старшина махнул бойцу, но Ротный мотнул головой, Не. Сам. Вещь дорогая, а эти расколотят как здрасьте. Кассеты собрал, какие нашел. Тут «Кровавый Спорт», две части, «Терминатор», «Горец», «Американский Ниндзя» Не заскучаешь, в общем.
Ага А то три дня в этом скворечнике куковатькрышей поеду. Давайудачно тебе там время провести.
Эт легко Эт мы умеем, Ротный, передав Тарасову груз, потер руки, Скоро там дежурка, а то уже невтерпеж?
По бабам собрался?
Завидуешьзавидуй молча.
Хмыкнув, Старшина отнес телевизор в диспетчерскую и дал отмашку открывать ворота, а сам встал у дорожки, ловко сцапав не заметившего его Дубко.
Должок за тобой подражая водяному из сказки, Тарасов погрозил пальцем.
Ох ты-ж Забыл. Давай я после
Вечером деньгиутром стулья
Но мне на склад бежать.
Беги. Дежурка отправляется только через десять минут. Я послежу, чтобы без тебя не уехала.
Да вот ну что ты?
Через девять минут
Ай да ну тя!
Махнув рукой, Дубко засеменил обратно. Свидетели этой сцены подгоняли его недовольными криками и обещанием уехать и бросить тут. Прибежав обратно и сунув Тарасову пакет, «Начвош» запрыгнул в машину. Старшина поймал себя на мысли, что надо бы проверить, так как с того станется, однако время уже поджимало, так что он дал водителю отмашку и пошел в диспетчерскую.
***
В телеке кому-то залетало в щи с вертухи. Дневальные, думая что Тарасов залип в боевичок, расползлись по норам и завалились спать, что Старшину, в данный момент, полностью устраивало. Сделав обход автопарка, он нашел сухую березовую доску, которой кто-то подпирал ворота бокса, причем, судя по всему, не один год, порылся в мастерской и, вернувшись в диспетчерскую, начал ваять.
Дубко, напуганный перспективой не попасть на дежурку и голосовать, на ночь глядя, на трассе, вопреки опасениям, мухлевать не рискнул. Сгоны, заглушки и шпингалеты с пружиной лежали в пакете приправленные крепежом. Порывшись в карманах, Тарасов извлек три патрона двенадцатого калибра. Селиверстов зря грешил на бойцов, но иного способа достать необходимые боеприпасы как-то не придумалось. Примерив патроны, и убедившись, что диаметр плюс-минус подходящий, Старшина прикрутил сгоныпо обе стороны доски. Пружина из дверной стала боевой, и, сложенная пополам и прикрученная проволокой, воздействовала на два шпингалета служивших бойками. По первоначальной задумке, капсюль должен был накалываться непосредственно заточенным концом через отверстие в заглушке, однако шпингалеты имели здоровенный люфт, так что надо было крепко подумать, как сделать накол более-менее надежным.
Выйдя покурить, Тарасов кинул взгляд в сторону складов ДХ, которые отделяли автопарк от заброшки. Интересно, почему тварь никогда не нападала на караульных? И вообщечем питалась все это время? Регулярные исчезновения людей точно привлекли бы внимание. Недоработочка Он так увлекся обдумыванием способов выследить её и убить, что совсем упустил из виду данный момент. А это может быть важноодинокий и, зачастую, дремлющий на вышке часовой, цель куда более привлекательная чем трое мужчин с оружием. Надо было, под чаек, подробнее расспросить Бухарметованеспроста же она именно его выбрала? «Виновная кровь» В чем виновная? Опять недоработочка.
Мысли про недоработки натолкнули на интересную мысль. Поднявшись в диспетчерскую, Старшина достал из тайника самодельный обрез и навернул заглушки на сгоны. Точивший их слесарь не сильно заморачивался качеством резьбы поэтому, люфт был как бы не больше миллиметра. Снова заглянув в мастерскую, Старшина принялся искать, чем бы просверлить заглушки и нарезать в отверстиях резьбу. Однако, тут его ждал обломвсе сверла и метчики были под замком, ключи от которого Зампотех хранил как дракон сокровища. Вдобавок, сверлильный станок был обесточен, а где что включается, Тарасов не знал.
Выручила армейская смекалка. Мягкий металл заглушки удалось не то чтобы просвелить, скорее проковырять куском сталистой проволоки, вращая шкив станка вручную, а резьбу нарезать болтиком, который, после этого, вполне надежно там держался. Теперь, по идее, если вставить в сгон патрон и закрутить заглушку до упора, то, за счет люфта, удар по ней шпингалетом должен наколоть капсюль заточенным концом болтика. В теории. Но, опять таки, ничего лучше, навскидку, не придумалось.
Ночь, за всеми этими занятиями, пролетела незаметно. Войдя в комнату отдыха водителей, Старшина распинал дневальных.
Подъем, мои деревянные солдаты!
А мы не спим! лица, с отпечатками опорной поверхности и слипшиеся глаза говорили об обратном.
Не пизди, Тарасов повернулся к второму дневальному, Спал?
Виноват, товарищ прапорщик потупился тот понимая, что нет смысла отрицать очевидное.
Вот! Вот оннастоящий мужик! К нему можно в бане голой жопой поворачиваться. Значит так..! Ты, за вранье и малодушие, сейчас идешь бегать по парку кругами, чтобы следов натоптать, потомлопату в зубы и делать красиво. Кто у нас, нынче, дежурный по части?
Майор Замалетдинов
Зампотыл? Тогда точно сюда припрется. Ты, Старшина ткнул во второго дневального, Как проявивший себя с лучшей стороны, назначаешься в почетный караул. Сидишь в диспетчерской и бдишь. Если Зампотыл пойдет проверять, разбудишь. Я, че-то, в ящик завтыкал, теперь спать изволю. Задачи ясны? Исполнять!
***
Зампотыл, до обеда, так и не появился, так что Старшина, взмахом руки, отпустил одного дневального на прием пищи, а сам пошел лично проверить вверенную территорию еще раз.