Альмод кивнул сам себе и выглянул наружу. Скривилсямокрая паленая шерсть воняла еще хуже, чем сухая. Оглядел пятачок у землянки. Удачно вышло, теперь можно объяснить и истоптанную землю, и подпалины. Он прошелся огнем еще в паре мест, где на сухих иголках оставалась кровь. Падаль уберет позднее, пока не до того.
Ну и куда собралась? хмыкнул Альмод, вернувшись к Нел.
Она зыркнула зло, сжала губы. Уже не синие, и то хорошо. Снова дернулась и бессильно растянулась на лапнике. Альмод присел рядом.
И охота было задницу царапать?
Обожженным телом по лапнику. Твою ж
Убийца, прошипела она.
Альмод криво усмехнулся, подхватил ее на руки. Горячая, что печка, все-таки яд от ожогов пошел в кровь.
И едва не схлопотал ножом в шею. Болван расчувствовавшийся. Он успел отбросить девчонку на лежанку. Нел вскрикнула, ударившись, стиснула зубы. Нож не выпустила. Альмод сжал ее запястье, другой рукой выхватил из ослабевших пальцев нож. Всадил со всей дури в дюйме от лица девушки. Она вздрогнула, но взгляд не отвела. Глаза у нее были синие, яркие. Не страх в них плескался сейчасненависть. Незамутненная.
На ноги встанешьмаши ножом, сколько влезет. А пока подумай, кто из-под тебя дерьмо выносить будет, если я сдохну?
Пошел ты
Дальнейшая тирада заставила Альмода восхищенно расхохотаться. Интересно, кто ее научил этак заковыристо заворачивать? Девчонка, прикусив губу, потянулась к ножу. Попыталась выдернутьпальцы соскользнули с рукояти. Альмод не был уверен, что у него самого получится вытащить его из дерева с одного раза, не раскачивая. Но девчонка не сдавалась, потянулась снова. И снова. Вот ведь, упертая.
Альмод прошелся диагностическим плетением. Да, тянуть нельзя. Надо долечивать ожоги, а потом убирать лихорадку. И мышцы собирать. Связался, на свою голову.
Да уймись ты уже, рыкнул он, пресекая очередную безуспешную попытку.
Зря стараешься. Я все равно тебя убьОна судорожно втянула воздух сквозь стиснутые зубы, когда тела коснулись плетения. Первого я не знала, и Ульвара тоже. Гейр был
Уж не любовником ли? Впрочем, ему-то что за дело. Гейр сам нарвался. Сам.
моим другом. Так что лучше убей, иначе я
Сейчас ты убьешь разве что комара, у которого были давние нелады со здоровьем, фыркнул Альмод. Так что заткнись и не мешай.
Она отвернулась. Перестала тянуться к ножу, попыталась нащупать край одеяла, завернуться. Не вышло. А каково ей лежать абсолютно голой перед врагом?
Закончунайду тебе одежду, сказал Альмод. Несколько запасных рубах у него было, не жалко. Вот штаны его на ней не удержатся. Впрочем, об этом можно подумать потом. Губу защекотала кровь. Хватит на сегодня. Доживут оба до завтрапродолжит. Еще не хватало встретить тех, кто за ним придет, беспомощным, точно Нел сейчас.
Зачем? прошептала она, когда Альмод приподнял ее, надевая рубаху. Ты же
За мясом, буркнул он.
Она затихла, часто моргая. Он тоже замолчал. Зажег очаг, в котором лежало то, что осталось от одежды Нел. Бросил туда же образцы, на несколько мгновений добавив пламени жараполыхнуло желто-белым, пришлось глаза прикрыть. В животе заурчало. Зараза, и поохотиться теперь не сходить. Сам-то перебьется, тем более, что под потолком висело засушенное мясо. А вот девчонку чем кормить?
Это заставило его вспомнить еще кое-что. Обругав себя последними словами, Альмод взял со стола флягу. Жестом показал девушке. Она облизнула потрескавшиеся губы, и видно было, как гордость в ней борется с жаждой. Дожидаться, что победит, Альмод не стал, поднес флягу к ее губам, приподняв голову.
В кусты не вынести? поинтересовался Альмод.
Нел мотнула головой.
Точно? настаивал он. Перестань дурить, сейчас я целитель, а ты моя подопечная, только и всего. Тащить сюда из Мирного женщину, чтобы защитить твою стыдливость, я не намерен.
Да и не в чести стыдливость среди чистильщиков. Побродишь месяц-другой там, куда ворон костей не заносил, и станет все равно, кто прикрывает твою задницу, пока под кустом сидишь, лишь бы не отгрызли.
Она снова замотала головой, залившись краской. Альмод вздохнул.
Сколько ты ходишь с чистильщиками?
Не твое дело.
Не мое, согласился он. Тогда вернемся к началу. Либо ты сейчас врешь, и это очень глупо. Либо в самом деле не хочешь, и это очень плохо, начинают отказывать почки.
Она пристально посмотрела ему в лицо, пытаясь понять, не издевается ли он.
И что, в самом деле ручки запачкаешь?
А у самой уже не только щеки, но и уши горели, и шея красными пятнами покрылась. Альмод усмехнулся.
А что думаешь, целитель с чистенькими руками ходит, одними плетениями обходясь? Здесь ради прострелов да мигреней не зовут. Здесь целитель в крови, гное и дерьме по локоть. И вряд ли ты откроешь мне что-то новое о том, как живет тело и что оно выделяет. Ну?
Она выругалась. Попыталась натянуть на голову одеяло.
Дура. Альмод прошелся диагностическим плетением. И в самом деле почки. Пришлось подправлять и тут.
Не ожидая благодарности, он снова выбрался из землянки. Вдохнул вонь паленой шерсти, подумал, что за сегодня исчерпал запас всех известных ругательств. Надо убрать дохлятину. Зарыть, а не сжечь в пепел, чтобы силы на плетения не тратить. Хотя Стоунов пять мяса. Вот и будет, чем девчонку кормить, пока еслина ноги не встанет. А что вываривать нужно будет долго, так торопиться некуда.
Когда он разделал тушу, собрались сумерки. Ветел разогнал тучи, унес запах гари, и теперь воздух пах росой и хвоей. Грех торчать в такой вечер в землянке. А развести костер так, чтобы его было незаметно уже в паре ярдовдело нехитрое.
Он сунулся внутрь за котелком и обнаружил, что девчонка таки вытащила нож из лежанки. После чего силы кончились, и так она и уснула, вцепившись в рукоять. Альмод пощупал ей лобжар немного спал. Может, и выкарабкается. Еще раз прошелся плетением, прихватил вместе с котелком плащ и меч. Забрал ножхватит девчонку провоцировать и самому с огнем играть. Ввернулся на воздух.
Спал он вполглаза: едва ли пропавших пойдут искать ночью, но кто его знает, что чистильщикам втемяшится в голову. Лес жил своей жизньюшелестели ветки, где-то ухал филин, завыл волк, ему ответил другой. Людей Альмод так и не услышал. Раз, правда, почудились крики где-то вдалеке, но, кажется. все же приснилось.
Он, впрочем, не обольщался особо: рано или поздно придут. Но никто никого не искал ни к утру, ни к полудню.
И это начинало всерьез пугать.
4
Не могли чистильщики не хватиться Гейра. И не могли не пойти искатьне только сами, но и выгнав на поиски местных. Всегда найдутся желающие помочь за звонкую монету.
День стоял солнечный, безветренный, в такие дни звуки разносятся далеко, не то что во время дождя. Люди, вышедшие на поиски пропавших, не крадутся. Шумят изо всех сил, чтобы потерявшийся услышал. Аукают, переговариваются и перекрикиваются. Но как Альмод ни вслушивался в шелест листьев и птичий щебет, лишь раз долетел стук топора, и тот стих.
Что-то было не так, совсем не так. Альмод не знал, что и думать. Да и как тут думать вообще, когда совершенно непонятно, что происходит. В груди прочно засела тревога.
Обычно, чтобы успокоить не вовремя взбесившийся разум, достаточно было утомить тело. Но Альмод не мог сейчас позволить себе уработаться так, чтобы упасть и уснуть, не разбирая, мягкая ли постель. Если за ним все-таки придут Если, если, если
Он не сидел на месте, конечно. Наплел и наморозил воды, сложил в кожаный мешок вместе с остатками мяса, зарыл под елкой в глубокой тени, где никогда не бывало солнце, накидал сверху лапника. Прошелся до берлоги, куда бросил трупы, вслушиваясь в подозрительные шорохи и присматриваясь. Тел уже не было, только полосы засохшей крови там, где медведь волок остатки в логово. Сам зверь тоже не показался.
Вернувшись, Альмод натаскалне наплел, плетения утомляли разум, но не теловоды. Обычно ему нужно было немного, но сейчас их двое. Перестирал и высушил одежду. Потом возился с Нел: подновлял плетения, кормил. Вырезал ей гребеньпросто, чтобы занять руки. Все время, пока работал, сидел на улице под сосной, оглядываясь и прислушиваясь. Никого.