У Рауда или матери Ульрики.
Трактирщик многое слышит и многое знает. Особенно если учесть, что именно в его карманах зачастую оседали самородки. Начнет старатель обмывать удачу да так увлечется, что в конце концов саму «удачу» и оставит в качестве залога за хмельное. С пьяных глаз совершенно не думая, что поутру надо будет его выкупатьа на что, если с вечера на радостях пропил все до последнего медяка? Так что кому везло, Рауд знает лучше других. Равно как и кому не повезло вчера лишиться не только угла, но и жизни.
Мать Ульрику, я так понимаю, напрямую не спросишь? поинтересовался Ивар.
Альмод пожал плечамиу тебя своя голова есть, сам и соображай, как к преподобной подкатить.
А сам не хочешь? продолжал Ивар. Мы бы и тебе приглядели что интересное скажем, за двадцатую часть добычи.
Мне и так хватает.
Особенно сейчас, хмыкнул ИварТакой целитель, как ты, мог бы в столице благородных пользовать.
Мне и так хватает, повторил Альмод.
Ивар понимающе улыбнулся.
Поединок?
Альмод рассмеялся.
Догадливый.
Лучший способ солгатьсказать часть правды. В конце концов, в столицу ему действительно путь заказан после того как ну да, можно называть это поединком. Когда его, измотанного тремя переходами за день, пришли убивать четверо. Впрочем, нет, не четверо. Два пацана оказались лучше, чем он подумал вначале. Потому и жив остался.
И кого, если не секрет? полюбопытствовал Ивар.
Да какая разница. Можно подумать, ты только от двора, все громкие скандалы помнишь.
Куда уж мне. Тринадцать лет в Приграничье, про ту столицу только слыхал.
Врет? Похоже, что нет. Человека, привыкшего сражаться, видновыдают осанка, манера двигаться. Ивар выглядел человеком, который и в самом деле многое повидал.
И как оно?
Да как последние сто лет: то мы бьем, то нас бьют. Оно бы и ничего, да что-то уставать начал. Вон, племяш перстень получил. Он потрепал Эйнара по макушке. Брату я здорово обязан остался, так что Надо помочь. Ну и я подумал, что пора бы остепениться уже. Парня к делу пристрою, осяду где-нибудь Как тут с женщинами, кстати?
Одаренных нет, пожал плечами Альмод. Так что готовься раскошелиться.
Так уж повелось издревлепосле проведенной ночи оставлять пустым серебро. Только пустая могла понести от одаренного. Поэтому и одаривали монетойна случай, если мимолетная забава и в самом деле не останется без последствий. Девки липли, конечно, и не только ради серебряка, а то и золотого. Если ребенок унаследует дар, университет заплатит за него столько, что полжизни можно безбедно прожить.
Глядишь, и сойдусь с кем, задумчиво произнес Ивар. Пора бы уже о детях думать.
С трактирной девкой? хмыкнул Альмод. Остальные или с мужем приехали, или не подросли еще.
Там видно будет. Все равно пооглядеться нужно, прежде чем что-то решать.
Разве в этом году подземников не искали ни корона, ни благородные? спросил Альмод. Стоило в такую глушь забираться?
Эйнар торопливо дожевал, прежде чем ответить.
Искали, конечно. Но я подумал, что так и этак загонят в редкую дыру. Так зачем мотаться в глушь за жалование, когда можно точно так же мотаться в глушь, но уже для себя? Если попадется что-то по-настоящему интересное, выгоднее предложить свои условия.
Занятный.
А кто такой Харальд, с которым нужно договариваться? спросил Эйнар.
Местный королек, сказал Альмод. Из благородных, но младший сын.
Это значитни земель, ни титула, крутись как хочешь. Обычно шли в наемникинекоторым удавалось выслужить себе новый гербили в монастырь.
Наместник короны в этих землях. И, по слухам, собирается выкупить их у короны в смысле, пытается сделать так, чтобы ему пожаловали земли в качестве наследных владений. За неоценимые заслуги. Альмод усмехнулся.
Выгорит? поинтересовался Ивар.
Скорее всего.
Из столицы за этим медвежьим углом особо не приглядишь, так что проще передать земли в надежные руки и назначить налог.
Значит, будет от своего имени жаловать, задумчиво произнес Эйнар.
Но не вам, хмыкнул Альмод. И еще непонятно когда.
Парень кивнул, отстраненно глядя в пространство. Что задумал, интересно? Не скажет, жаль.
Альмод посмотрел вдоль улицы.
А вот и он, легок на помине.
Рядом с Харальдом шел Бранд, за нимитри мордоворота. Те же, кого Альмод из трактира вышвырнул. Тогда недосуг было разглядывать, а сейчас он обратил внимание: малознакомые парни не из Мирного. С прииска. Похоже, того, где у Харальда были и работники, и еще один дом, и охрана. Быстро за ними послать успел. Хотя, если знал, что Варди покалечился А сколько времени вообще прошло? Он совершенно не представлял, какой сейчас день.
Альмод подобрался было, но Харальд, казалось, успокоился. То ли устал, наверняка у него тоже забот выше головы. То ли, наоборот, выспался и перестал походить на пересушенный трут, готовый вспыхнуть от малейшей искры. Испросив разрешения, присел за стол, к торцу, так, чтобы видеть всех одаренных. Хильда, не дожидаясь просьбы, поставил перед ним кружку пива. Харальд спросил, как дела у господина целителя, не надо ли чем помочь, попросил представить Ивара и Эйнара. Все, как и подобаетдаже если у тебя какое-то серьезное дело, неприлично переходить к важному с места в карьер.
Признаю, третьего дня я несколько погорячился, наконец заговорил о деле Харальд.
Позавчера? Альмод совсем счет времени потерял. Неудивительно, что с ног валился.
Надеюсь, вы понимаете, продолжал он, все мы многое потеряли, и все мы сейчас немного несдержанны. Дом можно отстроить, но жена
Альмод усмехнулся про себя. Жену свою Харальд считал пустым местом. По слухам, колотил нещадно за то, что первой родила дочь, а потом и вторую прежде, чем на свет появился Бранд. Одна из девочек умерла во младенчестве, вторую он выдал замуж в четырнадцатьтоже за какого-то младшего сына не слишком известного родаи забыл о ее существовании. Остальные дети, которых жена приносила ежегодно, пока вовсе не перестала рожать, не переживали пяти лети в этом тоже, разумеется, была виновата баба с тощим чревом, неспособная родить здоровых детей. Целителя, однако, он к ней не звал. И не пришиб до сих пор лишь потому, что родня у нее, как и у всех благородных, была ветвистая. Когда бабу тумаками учатэто нормально, известное же дело, по-другому они вовсе не понимают. Но убитьтут другое, тут родичи и озлиться могут.
Альмод мимолетно задумалсяа в самом ли деле женщина вывернулась из руки вытаскивавшего ее мужа и устремилась за золотом? Впрочем, сейчас это уже не имело значения. Покойницу не воскресишь, доказательств его домыслам нет. А причинять добро и наносить справедливость всем, кто не успеет увернуться, Альмод не намеревался. Он не служитель Творца, чтобы лезть не в свои дела.
Да еще Варди пострадал при пожаре, а Стейн сошел с ума К слову, я готов компенсировать вам неудобства, которые он доставил. Как уже компенсировал Рауду и этой, как ее
Альмод кивнул. Ему тоже было плевать на имена трактирных девок.
Мне он не доставил неудобств. Разозлил, это правда. Он изобразил вежливую улыбку и повторил, копируя интонацию Харальда. Надеюсь, вы понимаете. К слову, как там Варди?
Скончался.
Пусть Творец примет его душу.
Пусть Творец примет его душу, повторил Харальд. Но это вынуждает меня спросить еще раз. В прошлый раз я поскупился, признаю. Вы стоите гораздо больше. Не только как целитель, но и как охранник.
Альмод усмехнулся.
Благодарю за комплимент. Боюсь, он незаслужен.
Подумайте, настаивал Харальд. Не тороплю, к тому же подробности лучше обсуждать без свидетелей.
Я не ищу жалования, сказал Альмод. И доволен тем, что у меня есть.
Сейчас у вас нет даже угла.
Он пожал плечами.
Не в первый раз. Думаю, что и не в последний. Мелочь, не стоящая внимания.
Это ваше последнее слово? Едва ли мы вернемся к этому разговору.
Альмод усмехнулся.
У меня память тоже хорошая. И помня, в который раз заходит подобный разговор, я предпочел бы действительно больше к нему не возвращаться.