- Правда?
- Думала, ты заметил.
Парень пожал плечами и изобразил на лице задумчивость.
- Его вера.пояснила Настя.
- Вера? Не думаю. Что может вера?
- Для Радика многое. Он ей живет. Он в ней живет. В его мире нет привычных нам вещей, но есть демоны и джины. Его поведение основано на вере, волей Аллаха продиктован каждый его шаг. В этом его сила, потому что человек никогда не изменит мир, а Радик его изменил под себя. Другие видят в Зоне мерзкую язву, изрыгающую чудищ и смертельно опасные аномалии, и боятся ее. Радик видит поле битвы Аллаха и его воинов с сынами шайтана. Аллах велик, а значит победа будет за ними. И никакого страха. Но в этом же его слабость. Стоит пошатнуться его вере, как вся система рухнет. Не сразу, да и поколебать такую громадину не просто. Но вспомни, он живет лишь потому, что Аллах посредством старых песочных часов продлевает ему жизнь. А что как не станет этих часов? И вокруг нет никого и ничего, что способно было бы заменить этот символ. Вместе с верой умрет и он? Или же вера умрет вместе с ним?
Они последовали за Радиком к пятиэтажке под утро. Обнаружив там свидетельства жесточайшего сражения между несколькими группировками с участием вертолетов коалиционных сил, парень с девушкой незамеченными прокрались на крышу ко входу в подземелье. Нападавшие и обороняющиеся были мертвы, а те, кто выжил, по всей вероятности, либо вернулись на базу, либо спустились вслед за Радиком. В последнее почти не верилось, и все признаки говорили за то, что это не так.
Под землей они блуждали с час, пока не достигли длинной комнаты, освещенной голубоватой лампой дневного света. Запах пороха говорил за то, что недавно здесь была перестрелка. Свидетельства ее обнаружились на разбитой кафельной стене. Пока Макс обследовал помещение, Настя обнаружила труп.
- Он мертв, - констатировала она.
- Мертв, - задумчиво повторил Макс.Дурацкая смерть. Взгляни сюда. Стена, к которой он шел, совершенно глухая и собрана из железных листов. Он стрелял в нее. Зачем? Увидел что-то? Или ошибся? А те пули, что летели в него, оказались его собственными.
- Неужели он убил самого себя?
- Он совсем ослеп и был изранен в сражениях.
Макс склонился над трупом и заговорил совершенно серьезно:
- Ты вот спрашивала, что случится с ним и с его верой? А произойдет то, что происходит во всем нашем долбанном мире. И мне это страшно. Этот недочеловек, прости за грубый термин, достаточно наследил в Зоне, чтобы о нем говорили как о бесстрашном герое. И найдутся те, кто не прочь был бы повторить его подвиг. Сюда и так попадают не самые умные, а кто имел разум, его теряет. На такой благодатной почве взойдет вера в араба-мусульманина, воина Ислама, беспринципного убийцы, влекомого к неведомой цели неведомыми мотивами, а по сути руководимого собственными эгоистичными потребностями. Лакомая перспектива для глупых и бедных людей. Они объяснят все сверхъестественными силами, или, еще проще, действием Зоны, что, в общем-то, будет отчасти верно. И объявят себя мстителями за убийство своего героя. Вполне этичное обоснование агрессии. Потому что агрессиянеотъемлемая часть человеческого существа, а раз есть желание убивать, то должен быть и враг. Кому-то достаточно компьютерных монстров, но этим подавай живого противника. А такие люди как я будут поддерживать их, потому что именно такие бывают весьма полезными. Так появится очередная группировка в Зоне. Так начнется череда кровавых столкновений за передел этого маленького, но важного для всех клочка земли.