Я могу дать такую команду и в другие отсеки, сэр,угодливо изогнулся стопланетник, когда всё закончилось.
Ну, ты и сука, Брискин,раздалось от стены.
Коммодор испуганно вздрогнул, но не обернулся. А вот я посмотрел, кто это там выискался такой смелый. Как и предполагал, им оказался тот самый «контрразведчик из штаба», которого нам с плохо скрываемой радостью сдал бывший командир УБК. Ситуация в определённом смысле забавная, но понятная. Любой представитель вышестоящих структур, своего рода комиссар, призванный контролировать действия нижестоящих, последним вряд ли понравится. А этот, по всей вероятности, крови господину Брискину попортил немало. Вот господин коммодор теперь, получается, и отомстил ему. По-своему, по-пиндосски
Произнеся мысленно знакомое слово, я неожиданно для себя рассмеялся. Давно ведь уже не говорил и не думал на родном языке. А зря. Там таких любопытных словечек более чем достаточно. И к нынешней ситуации многие подходили как нельзя лучше.
Я тоже терпеть не могу предателей, гранд-майор. Но в данном случае они мне полезны. А вынет. Капитан!повернулся я к Гасу и указал глазами на гранд-майора.
Приятель молча кивнул и вскинул трофейный лучемёт.
Через секунду из шеренги пленных вывалился ещё один «обморочный». Ну, прямо кисейные барышни, а не военные. Из трансгендеров их что ли в этой чёртовой Федерации набирают?
Сам майор, правда, испытание выдержал. Пусть побледнел, но взгляд от нацеленного на него оружия не отвёл и пощады не попросил. Молодец. Надо будет потом поработать с ним, авось, пригодится.
Отставить, капитан! А вы,посмотрел я на замершего коммодора,возвращайтесь в строй. Что с вами делать, я решу после инспекции сектора «зет». И если там всё в порядке, останетесь живы
Глава 3
Тренировочный зал, он же сектор «зет», который я по привычке называл трюмом, был забит почти под завязку. Судя по бортовому журналу и грифованному меморандуму, в нём содержались триста двадцать шесть пленных имперских солдат.
Именно их, если я правильно понял, предполагалось использовать для готовящейся провокации. В её суть я пока что не вник, но наверстать упущенное мог в любую секунду. Требовалось лишь допросить с пристрастием или Брискина, или майора, или обоих вместе, и дело, как говорится, в шляпе.
Тем не менее, торопиться мне не хотелось. Сейчас на повестке стояла другая задача, более важнаяосвободить пленных и сформировать из них новый экипаж УБК плюс приданную ему десантную группу.
Список пленных я перекачал на специальный планшет, конфискованный у одного из дежурных.
Что любопытно, помимо имён, званий и родов войск, в нём фигурировала «принадлежность» бойцов к тому или иному правящему дому Империи. И это было действительно любопытно.
Во-первых, потому что формально имперская армия считалась «аполитичной», и бо́льшая часть военных ни к какому дому не принадлежала и не приписывалась. По факту, они могли становиться «клановыми» только после десятка-другого лет службы, когда впереди уже маячила пенсия и, вероятно, неплохо оплачиваемая должность в структурах безопасности и частных военных компаниях. Исключение составляли те, кто ещё до контракта представляли какой-то великий дом или кого-то из его младших партнёров. Такие, к примеру, как командир нашего батальона майор Вирстафен или экселенса Анцилла.
Вторая странность заключалась в том, что все триста двадцать шесть пленных принадлежали только к трём кланам: сорок шесть человекк дому Тиа́ну, шестьдесят семьк дому Со́лмер, и самая многочисленная группа (двести тринадцать бойцов)к дому Ван Тиль, уже хорошо известному мне по самой прекрасной его представительнице
С собой в сектор «зет» я притащил полтора десятка трофейных стволов и ключ-карты от арсенала, плюс мастер-карту от всех дверей и запоров, «любезно» предоставленную мне коммодором Брискиным. Свалив всё оружие в камере для охраны, мысленно перекрестился и вошёл в превращённый в тюрьму «трюм».
Узилище представляло собой большой зал длиной тян шестьдесят, шириной тридцать и высотой пятнадцать. Вход располагался буквально под потолком, вниз вела узкая лестница. Верхняя лестничная площадка ограждалась прозрачными панелями. Выход к ступеням был перекрыт решёткой.
Три сотни узников сидели и лежали прямо на полу. Некоторые бродили туда-сюда меж лежачими и сидячими или стояли около стен, разминая руки и ноги. Тесновато, конечно, но всё же получше, чем в виденной когда-то хронике про немецкие лагеря для пленных красноармейцев.
На верхней площадке, являющейся чем-то вроде фильтрационной камеры, имелся пульт с микрофоном и выведенным наружу динамиком. Вероятно, охрана подавала отсюда команды пленным и отсюда же, помимо камер слежения, могла легко контролировать, кто где стоит и что делает.
Нажав «красную» кнопку, я наклонился к пульту:
Внимание! Слушать всем!
По залу прокатилась волна оживления. Три сотни пар глаз уставились на меня.
Повторяю! Внимание! Слушать всем! Корабль федератов «Алпака» захвачен группой специальных операций. Якомандир группы барон Румий. С этой минуты ваш плен закончился.
Последняя фраза потонула в восторженном рёве. Что конкретно орали, я разобрать не смог, да в общем-то и не пытался. Вместо этого поднял руку, призывая к вниманию, и сделал трансляцию громче:
Но это ещё не всё! Перед освобождением вы все пройдёте фильтрацию. Прямо сейчас! Чтобы избежать толкотни, приказываю подняться сюда следующим лицам. Капитан Ла́йерс, 1-й лейтенант Ка́рстен, 1-й лейтенант Ху́бар, 2-й лейтенант Ба́ртош. Повторяю! Капитан Ла́йерс, 1-й лейтенант Ка́рстен, 1-й лейтенант Ху́бар, 2-й лейтенант Ба́ртош! Приказываю срочно подняться в переходной бокс! Остальным ждать команды! Повторяю, мать вашу! Не суетиться! Не создавать толпы! Ждать! Всем ждать команды!..
Указанные офицеры поднялись ко мне примерно через минуту. Не так-то просто оказалось протиснуться через образовавшуюся около бокса толпу. Хорошо, сама лестница была крутая и узкая и, самое главное, нижние ступени при желании поворачивались на угол подъёма, превращаясь в горку. Иначе кто-нибудь обязательно полез бы наверх «поперёд батьки». Впрочем, дисциплина в конечном итоге возобладала, место перед лестницей очистилось и нужных товарищей к ней пропустили.
Почему я выбрал именно этих парней? Ну, тут стоит сказать отдельное спасибо тем, кто их охранял. В списке военнопленных возле каждого имени стояли отметки, начиная от «возможен к сотрудничеству» и заканчивая «особо опасен, склонен к побегу». Эти четверо относились ко второй категории. Поэтому мне оставалось лишь уточнить кое-какие формальности типа «где, когда, при каких обстоятельствах попал в плен?» и перейти к следующему пункту программы:
Вы, капитан Лайерс, десантник?
Да, экселенц.
А вы, лейтенант?
Старший пилотной группы,отрапортовал 1-й лейтенант Карстен.Имею допуск на пилотирование универсальных кораблей любых типов
Лейтенанты Хубар и Бартош оказались, соответственно, специалистами по боевым машинам и по системам связи и ГРЭБ. Чтобы получился полный набор, не хватало лишь особиста, но он на моём корабле уже был. Никого другого помимо Гаса я на этом месте не видел.
Итак, селы офицеры, задачи определены, цели поставлены, пора приниматься за дело,подвёл я черту под экспресс-проверкой и тут же добавил.Но сперва я бы хотел сообщить вам две новости, хорошую и плохую. Начну, пожалуй, с плохой.
Все четверо напряжённо смотрели на меня, положив руки на только что выданные им трофейные бластеры. Нет, вовсе не потому что опасались подвоха с моей стороны, а потому что для всякого попавшего в плен военного возможность опять почувствовать в ладони оружие означало гораздо больше, чем просто освободиться из плена. Ведь, как известно, свобода сама по себе, свобода, которую нельзя защититьэто всего лишь фантом, придуманный для того, чтобы бараны сами шли на заклание, думая, что это их личный выбор, их личное «фе!» мяснику.
Короче, вы все все, кто попал пленными на этот корабль, объявлены в Империи преступниками. Ваши личные профили взломаны и скомпрометированы. Именно поэтому вы и оказались здесь, как добровольно перешедшие на сторону вражеской армии.