Пожелав обеим дамам спокойной ночи, я поднялся по скрипучей лестнице в свою комнату, с удовольствием накрылся одеялом и целых пять минут пытался заснуть. Слабенький лунный свет бил в окошко, но не напрягал, а скорей расслаблял. И всё же, в голову приходили достаточно тревожные мысли.
Анна до сих пор неизвестно где. Её связь со странными колебаниями магических потоков, достигшими Рая, не точна, но отрицать эту возможность я бы не стал. Тот хмырь из торгового союза говорил, что представители южных стран собираются провернуть нечто уму непостижимое. Его не посвящали в детали, но даже из крошек, что он вынес, можно было сложить неприятную картину. Говоря грубо, Асцаин было признано угрозой едва ли не для всего человечества. Поэтому толстенькие мужички почесали головы сальными пальцами, и решили, что надо бы от нас избавиться, а заодно установить свою власть над всеми обжитыми людьми землями. По плану, варвары и технократы уничтожают нас, а затем сливаются с торговцами в единое государство. Наши территории становятся общими, мужчин казнят, женщин и детей уводят в рабство к фанатикам или на потеху к технократам.
Жестоко, просто, эффективно. Единственное, что не учли эти ребята, это моё появление. Но у них было решение, созданное для борьбы против высшего существа. Какое именно, алхимик рассказать не смогпросто не знал. И даже Ричард, и вся его поддержкавсё это куплено из-за бугра. Порой меня приводит в неописуемую ярость факт того, что золото решает судьбы целых государств.
А я полагал, что главная опасностьвторженцы из иного мира.
Что ж, ты ошибся, существо из тьмы. Они оказались самыми адекватными из всей этой кодлы. Которую я рано или поздно выжгу, не оставив и воспоминания.
И Цысберга, и его фанатиков. И технократов с их машинами.
И ублюдков, считающих, что они самые умные и богатые.
Ибо настоящее богатство заключается в том, что лежит в душе. И никак иначе.
Кажется, это не твои слова.
Конечно нет. Так сказала как-то раз Анна, после очередной войны человечества. Тогда мы порядком утомились, пытаясь восстановить баланс, но в конце-концов у нас всё получилось. А как иначемы же были Хранителями. Оба.
Немного успокоившись, я достаточно быстро отключился, с надеждой на то, что день пройдёт как по маслу. И можно будет наконец-то выдвинуться на войну. Разумеется, я ошибался. По-другому и не бывает. Не бывало. Никогда.
Подъём оказался быстрым, и я даже опомнится не успел, как меня приодели в достойное представителя дворца платье, усадили в поданный в нужное время экипаж и отправили на центральную столичную площадь. Немезида облачилась в обшитый золотом камзол, Лифав знакомое тёмное платье. Украшений на девушках было в меру, на архимаге разве что чуть больше. Надо же хоть как-то показывать свой статус, не каждый же раз швыряться высшими заклинаниями. Нет, Нем, конечно, могла бы, но смысла в чистой силе не видела ни она, ни я, ни сестрёнка Криса.
Детей отправили в отдельной карете, под строгим присмотром части стражи и даже того самого дедка, бывшего инквизитора. Они поначалу противились, мол, мы хотим быть вместе с дядей Джоном и тётей Лифой с тётей Немезидой, но им пришлось смириться со своей участью. Стоило сказать спасибо хотя бы за то, что мы взяли их с собой. Сперва я настаивал на помещении всех троих в дворцовое убежище, но меня заверили, что прыть Ю вместе со знаниями Саи и Арни вытащат их из самых надёжных казематов за полчаса максимум.
Путь предстоял недолгий, и я решил посвятить его наблюдению из окошка экипажа. Людей было многоочень, очень много. Как и мы, некоторые пользовались каретами, чтобы добраться до площади. Но большинство шло пешочком, кто-то вприпрыжку, кто-тоеле волоча ноги. Шли, наверное, процентов девяносто жителей города. А это не просто толпа, нет, целая орда. В центре не поместятся все, для таких целей на разных домах были развешены магические экраны, знакомые мне по Академии. На них транслировались и звук, и изображение. Нем услышат все.
Стражи нагнали немногобольшая часть тоже пришла посмотреть на выступление правителя. Те же, что были призваны блюсти порядок в массах, распределялись, рассеивались, исчезая из поля зрения, чтобы оказаться рядом, когда это станет необходимо. Постепенно мы замедлялись из-за плотности жителей, в спешке расступавшихся перед конвоем. Две кареты продвигались уже по центральной площади к подготовленной площадке для выступления. Люди всё ещё стекались, но уже в другие места, к пресловутым экранам. Прямо под солнцем, на специальной деревянной подставке, были разложены наши доказательства: немного документов и одежда Ричарда. Алхимик торгового союза стоял рядом вместе с четвёркой стражников из королевской гвардии. А ведь это ребята Розалии. Велика честь для жалкого отравителя.
Детей оставили в карете, открыв окошко, чтобы солнце не прожарило их головы.
Немезиду встретили оглушающими аплодисментами. Народ восторженно бросал в воздух предметы гардероба, и на мгновение над толпой перед нами возникло целое облако. Кричали разные фразы, вроде «С возвращением!» или «Наконец-то вы вернулись, королева!». Люди явно были рады вновь видеть своего правителя, но едва она начала говорить, почтительно замолчали, ибо на уме было что-то своё. Открыто демонстрировать своё презрение или иной негатив никто не захотел, да и вряд ли они были. Сомнениявот что одолевало простых людей сейчас.
Дорогие жители столицы и королевства! начала Немезида, оглядывая собравшуюся орду. Её голос пронёсся по ушам людей, словно удар молота: все резко отбросили любые посторонние дела и устремили взгляд чётко на архимага. Я знаю, что наша страна переживает не самые лучшие времена. Я готова заявить даже громчеедва ли не самые худшие. Наши враги множатся, порой удивляя и меня
Народ слушал, словно зачарованный. Такой идеальной тишины я не наблюдал довольно давно. Всегда была группка тех, кто не мог сдержать эмоции и начинал выкрикивать те или иные лозунги. Но не сегодня. Сколько же здесь было тысяч? Десять? Пятнадцать? Вероятно, ещё больше. И каждый сегодня должен был решить для себя и только для себя, верить ли ему девушке, выглядящей как выпускница младшей школы. Конечно, все знают директора Академии как человека благородного и справедливого, но это отдельная репутация. Властьдело другое.
А теперь я попрошу высказаться алхимика по имени Антонио, прибывшему в наше королевство из торгового союза, продолжала Нем, отходя от постамента. Её место занял мужчина, который откашлялся, прежде чем начать говорить.
После пары минут народ возмущённо промычал нечто невразумительное, но явно нёсшее в себе угрозу. Словосочетания по типу «Ричардурод!», «Поделом этой мрази!» начали раздаваться всё громче, но целитель всё не останавливался. Он добавил даже детали, которые не были упомянуты в его предыдущем диалоге в дворцовых казематах. Как истязали его товарищей по ремеслу за то, что они отказывались сотрудничать, хотя были независимы. Как много денег ему предложили, чтобы он пошёл на столь отвратительный поступок. Естественно, молодой мужчина пытался выбить себе билет на свободу и хорошую жизнь. Но при этом он помогал и намподжигал пламя ненависти к истинному врагу. И недоверие к знати, которую проплатили из-за границы.
Это была полная победа. Даже не пришлось высказываться мне, хотя бывшего Хранителя нами было решено оставить как козырь, если люд откажется верить железобетонным доказательствам. Вскоре после алхимика Немезида представила экспертизы по одежде Ричарда, и тут народ просто взорвался. Кто-то даже порывался дать в морду близстоящему богачу, но таких довольно быстро остановила стража. Не стоит начинать беспорядки, у нас мирная страна. Пока на нас не нападают.
А в этой твоей Немезиде скрывался настоящий талант оратора. Я понимаю, что девушки работали над речью целые сутки с лишним, но результат всё равно поражает.
А ты как думал? Как директор Академии, Нем привыкла выступать перед большим количеством людей. Добавь сюда её огромный возраст, и получишь идеального кандидата на роль королевы. Человек смертен, сильнейший архимагнет.
Именно поэтому ты назвал смерть от старости самой болезненной?
Именно. Потому что никому из нас не суждено испытать её такой. Ни мне, ни Немезиде, ни Ликану, ни Анне с Богиней и Лордом. Мы можем лишь надеяться прожить достаточно, чтобы гордиться собой в конце. Если он, конечно, придёт.