Это же неправильно, Генка. Мы не должны так поступать, нас обманули!
Обман во благо оборотней! рычит берендей и мотает в нашу сторону лобастой башкой. Для того, чтобы жили мы, нужно, чтобы умерли они!
Но тогда умрут и Людмила с Ульянкой! Или ты готов и их отдать за красивые слова? возражает Владимир.
Я вижу, как сжался левый кулак.
Охотник против охотника
Как мило, братья поссорились, хмыкает баритон. Вот до чего доводит желание следовать великой цели.
Заткнись! бросает Владимир и вновь поворачивается к Геннадию. Так ты готов отдать сестренку и малышку перевертням.
Ты тоже готов был недавно это сделать, рыкнул в ответ берендей.
Я пошел за тобой, как всегда ходил! с мягким упреком говорит Владимир. Но после того, как они признались, что обманули нас, и мы едва не угробили двух невиновных, один из которых берендей
А другая охотница! улыбается баритон.
Заткнись, не мешай! Геннадий взмахивает лапой в сторону «костюмов». Продолжай, брат, что ты хотел сказать?
Сейчас я не хочу за тобой идти, рубит Владимир.
Брат, но перевертни правы! Всем нужен порядок, а если люди встанут под начало оборотня, то будет всё по справедливости. По нашей справедливости, рычит Геннадий.
Перевертни подаются вперед. Владимир смещается к нам. Так получилось, что мы трое встаем против четверых. Кажется, что деревья и кусты надвинулись вместе с четырьмя, угрожают столкнуть нас с края оврага. На губах перевертней играют снисходительные улыбки, они уверены в своем превосходстве над нами.
Перевертни убили Сергея! тщательно выговаривая каждый слог, произносит тетя Маша.
Подполковника? ахает Владимир.
Охотница кивает, не отрывая взгляда от «Джеймса Бонда». Улыбка на его губах чуть меркнет, но не стирается совсем.
Владимир издает глухой рык и в мгновение ока перекидывается в берендея. Клочья ветровки повисают на могучих лапищах. Серая футболка выдерживает перекидывание, хотя и выставляет в прорехи бурую шерсть. По бокам охотницы скалятся два получеловека-полумедведя. Старушка поднимает кулаки с медными иглами на уровень плеч, они торчат шипами причудливого кастета.
Так было нужно, ребята! Он не хотел рассказывать, где нам найти Сидоровича, тянет «баритон».
Они убивают берендеев! рявкает Владимир.
Геннадий неуверенно оглядывается на троицу. Те полностью выходят из-за раскидистых ветвей рябины и сейчас аккуратно раздеваются, стараются не помять дорогих пиджаков.
Так было нужно, мягко повторяет баритон.
Белоснежная рубашка распахивается, обнажает поджарое тело с ровным слоем загара, какой можно получить путем долгого лежания под горячим южным солнцем. Кубики пресса красиво очерчивает натянутая кожа без единой капли жира. Я ощутил легкий укол завистимне не удается добиться такого рельефа и в полной мере похвастаться перед девчонками.
Они любое убийство, любую подлость и мерзость готовы оправдать, Геннадий! Ведь это всё во благо! А для кого это благо? Только для них! кричит охотница в сторону неуверенно переступающего берендея.
Так было нужно, произносит Геннадий и поворачивается к нам.
Молодец, берендей, не поддался на провокацию! хохочет «баритон».
Я начинаю думать, что спутники «Джеймса Бонда» вообще немы, так как с их стороны не упало ни единого слова. Перевертни аккуратно ставят начищенные ботинки рядом со сложенными вещами. Словно джентльмены собрались искупаться
Или ты с нами, или с ними, брат! рычит Владимир и добавляет, когда Геннадий отступил назад. Ты выбрал сам! Иди же к ним, тебя заждались!
«Тебя заждались!» эти слова часто приходят ко мне в кошмарных снах, они знаменуют начало перекидывания оборотней.
В течение одного мига все три перевертня оборачиваются мохнатыми зверюгами, без сгибания, без ломания костей и воя. Спокойно, будничнофук! и перед нами стоят мощные вервольфы. Как в мультиках на лысине моментально вырастает густая шевелюра, также сквозь розовую кожу вылетает серая шерсть, мышцы раздаются в стороны, будто к ним подключили мощный автомобильный насос. Розовые ногти превращаются в блестящие черные когти.
Брат, последний раз прошу тебя! рычит Геннадий.
За его спиной двигаются перевертни. Медленно и неуклонно они приближаются к нам. Первый оборотень двигается легко, словно балерина, на миг показалось, что даже трава не сминается под его лапищами.
Нет, Генка, сегодня наши дороги разошлись, отвечает Владимир.
Ку-ку, ку-ку, ку-ку! где-то вдалеке надрывается полосатая птица.
Надеюсь, что кукушечка поет для нас, скалится главный перевертень. Троица равняется с Геннадием.
Женька, бери правого. Володя разбирайся с братом, а я уж как-нибудь договорюсь с остальными, шепчет охотница.
Я вижу, как подрагивают кончики игл.
Кто же нанесет первый удар?
Перевертни приближаются на расстояние броска. В сгустившейся темноте горят красные глаза. На небо выплывает огромная багровая луна. Только вчера она была серебристой, а сегодня
Нужно было повернуть обратно, или вас Иерозисим не предупредил? останавливается перевертень.
Я нацеливаюсь на крайнего правого. Его оскал бесит больше всего. Страха смерти нет, ярость набрасывает мутноватую пленку на глаза.
Иерозисим покоится в канаве, там же успокоитесь и вы, бросает охотница.
Старый перевертень истошно воет, и это служит сигналом к атаке.
Толчок от сырого дерна, и мы сшибаемся в воздухе. Перевертень уже не скалится, обнаженные клыки нацелились на яремную вену, но я предплечьем успеваю подбить лохматый подбородок. Возле уха лязгает гигантская мышеловка. Но я не мышь! От удара его отшвыривает на пару метров.
Когда приземляюсь, то слышу четыре коротких свистка, почти слившихся в один и замечаю, как рухнул перевертень рядом с баритоном. Словно из него разом выдернули позвоночник. Бывший «Джеймс Бонд» прыгает к охотнице. Чуть поодаль ломают друг друга берендеи. Всю картину я успеваю увидеть за одну секунду и еле уворачиваюсь от второго прыжка перевертня.
Его острые когти всё же раскраивают кожу над ребрами, боль приходит чуть позже, притупленная и нудящая. Будь я в человеческом обличье, то давно бы катался по земле, прижимая ладони к телу, а сейчас не до этого.
Я бью перевертня по загривку и тот зарывается мордой в низкие елочки мха. Торопясь закрепить успех, прыгаю на широкую спину, что покрыта бугристыми валиками мускулов, но эта тварь изворачивается и встречает сдвоенным ударом ног.
Густой куст орешника останавливает недолгий полет, за который успел увидеть, как охотница сражается с «Джеймсом Бондом». Их бой напоминает тщательно отрепетированную сцену из кинофильма, где каскадеры настолько хорошо знают друг друга, что не позволят упасть волоску с головы напарника. Движения перетекают из одного в другое, они больше похожи на клубок змей, где гибкие тела заменяли руки, лапы, ноги. Сверкают в свете луны медные иглы, но ни одной раны не видно ни у охотницы, ни у перевертня.
Мой противник вновь кидается вперед. Я не успеваю вытащить лапу из цепких ореховых прутьев, и мы катимся по земле, ломая кусты и взрывая дерн. Перевертень оказывается сверху, и кувалда несколько раз опускается на мою морду.
Вспышки боли следуют настолько ярко, словно я жую горящие петарды, а они взрываются одна за другой. Я пытаюсь увернуться, смахнуть с себя прижавший пресс, но эта тварь оказывается изворотливой и умелой. Удары продолжают сыпаться как горох из худого мешка.
Из-за одного удачного удара лопается кожа на лбу, и кровавые лоскуты лезут в глаза, закрывают серого противника. Я бью в ответ, но мои удары пролетают мимотварь успевает отдернуть голову.
Словно прокачивая пресс, у меня получается сесть и обхватить лапами стальное тело. Перевертень рычит, а на мои плечи и голову обрушивается целый град ударов. Я не отпускаю, сжимаю вертлявое тело. Он пускает в ход клыки, и по моему телу струйками льется теплая жидкость. Плечи горят ярким пламенем, рваные раны словно посыпали солью, но я не отпускаю.
Александр рассказывал, как его заманили в ловушку перевертни, и один чуть не раздавил в смертельных объятиях, пришла пора и дьявольским созданиям отведать собственной кухни. Сдавливаю. Я слышу, как под моим напором трещат ребра, как затрудняется дыхание у серой твари. Лапы плющат с растущей силой, раны придают ярости.