О, коллега! Вы видите?! обрадовался Дмитрий Антонович. Ситуация в корне изменилась. Так что, играем дальше?!
В кабинет, постучав для приличия, вошел Николаев.
Ну, как ваши дела, ребята? спросил он.
Кожало бросил радостный взгляд на Павла Петровича и ответил:
Игра в самом разгаре! Если хотите, присоединяйтесь.
Николаев подошел поближе к играющим.
Нет, спасибо! сказал он. Я просто посмотрю!
Тут же открылась дверь, и в кабинет ворвался Погодин.
Вот вы где, Павел Петрович! закричал завхоз терапевтического отделения и мастер романов ужасов по совместительству.
Николаев повернулся к нему и горько улыбнулся.
Рассказывай, как дела, Погодин.
Петр Алексеевич развел руками.
Дела не очень, но часам к десяти люди соберутся, не все, конечно, но человек двадцать придет.
Этого мало! воскликнул Николаев.
Что поделать! вздохнул Погодин. Сколько есть.
Ни с того, ни с сего в беседу влез Магамединов.
Извините, коллеги, но вы в своем уме? спросил он. Какое соберутся?! Время совсем позднее, все пописают и спать лягут.
Николаев бросил резкий взгляд на Магамединова. На лице Павла Петровича появилось искреннее удивление.
Черт! закричал он. А Магамединов ведь прав!
После чего Павел Петрович посмотрел на несчастного Петра Алексеевича.
Погодин, ты меня прости, но тебе придется все отменить.
Бедный завхоз от неожиданности округлил глаза.
Ты что?! возмутился он. Это катастрофа! Люди и так долго думали, прежде чем согласиться.
Прости, мой друг, сказал Павел Петрович. Я кое-чего не учел. Да и людей соберется совсем мало. А нам надо так, чтоб наверняка
Не знаю! сорвался на крик Погодин. Не знаю, Николаев! Но с таким подходом к делу у тебя ничего не получится!
22
Николаич, Игоревич и Хмельницкий, как и договорились, расположились на кухне за небольшим столом для того, чтобы попить чай и провести дружескую беседу.
Начальник мастерских налил чай из заварника в кружку Игоревича.
Чай у нас вкусный и ароматный, сказал он и стал наполнять кружку Хмельницкого. Попробуйте, вам понравится.
Заскрипели входные двери, и на пороге появился Жабраков.
Простите меня, произнес он. Я прилег на полчаса и конкретно отрубился.
Валик, присоединяйся к нам, позвал его Игоревич, чайку попьем.
Николаич тем временем достал из навесного шкафчика пустую кружку и поставил ее на стол.
Вы, Иван Сергеевич, нас простите, начал оправдываться Николаич. Мы совсем сдурели.
Просто мысли про вас в голову дурные полезли, добавил от себя Игоревич. Вот мы и начудили.
Хмельницкий взял в руки кружку с чаем и подул в нее.
Успокойтесь! сказал он. Не надо мне никаких ваших извинений. Я прекрасно понимаю, что произошло и почему вы так поступили.
Жабраков сел на свободный стул и с любопытством посмотрел на Хмельницкого, Николаича и Игоревича.
Я, наверное, что-то пропустил? спросил он.
Николаич кивнул и налил Жабракову в кружку чай.
Да, чай действительно вкусный, похвалил Хмельницкий после того, как сделал два глотка.
Игоревич протянул свою пустую кружку Николаичу.
А то! сказал он. Николаич, плескани еще.
Николаич вылил остатки чая из заварника в протянутую кружку.
О! воскликнул Игоревич. А тебе что, совсем ничего не осталось?
Николаич поставил на стол пустой заварник и достал из-за пазухи баночку с пивом.
Вы уж извините меня, но я пивка чуть-чуть хлебану. Нашел одну баночку в своих старых заначках.
Начальник мастерской открыл баночку и сразу же приложился к ней. Хмельницкий допил свой чай и громко поставил кружку на стол.
В общем, нет смысла нам дальше притворяться. Господа, прошу спокойно принять тот факт, что вы проиграли войну серьезному противнику, то бишь, нам.
У Жабракова отвисла челюсть.
Простите, намэто кому? поинтересовался он.
Это неважно. Сейчас вам надо принять быстрое и единственно правильное решениеработать на нас. Тот, кто такое решение не примет, к моему сожалению, из-за этого стола уже не встанет.
Николаич с ошарашенным взглядом опустился на стул.
Я не понял, что вы только что сказали? Повторите, пожалуйста
Лицо Игоревича стало багровым.
Ты, мудак, хоть понял, что сейчас ляпнул? заревел он. И предложил?
Значит, именно тебя мое предложение не устраивает? спросил Хмельницкий.
В ответ Игоревич ударил кулаком по столу.
Нет, не устраивает!
Хмельницкий уставился в глаза Игоревича. Тот тихо зевнул и замер на несколько секунд.
А жаль! сказал главврач и щелкнул пальцами.
Глаза Игоревича стали медленно закрываться. Игоревич наклонился к столу, затем вскинулся и взглянул в глаза Хмельницкому.
Ну что, не передумал? переспросил Иван Сергеевич.
Игоревич, отрицая такую возможность, завертел головой и всем телом завалился на стол, сбив руками все, что на нем стояло.
Из кружки Жабракова вытекли остатки чая. Он мгновенно поднялся со стула и схватил Хмельницкого за воротник белого халата.
Что это за хрень такая?! Ты что творишь, дятел?!
Хмельницкий перевел взгляд на Жабракова и уставился ему прямо в глаза. Жабраков медленно отпустил воротник, пошатнулся и, задев спинку стула, полетел на пол.
Что за чертовщина? прошептал он и закрыл тяжелые веки.
Ну, а что скажешь ты, Николаич? поинтересовался главврач у начальника мастерской.
У меня нет другого выбора! ответил тот. Вы умеете убеждать!
Что ж, хоть ты меня порадовал. Значит так, избавляйся от этих двух глупцов и отдыхай. А я ближе к завтраку найду тебе новых помощников.
Хорошо, как прикажите, сказал Николаич.
Перед сном пойду и убью еще одного человека, заявил Хмельницкий. Я его один раз пожалел, но он не сделал из этого никаких выводов.
И как зовут этого человека?
Какая тебе разница, Николаич? Ты убирайся здесь и иди, ложись спать.
23
Магамединову и Кожало надоело играть в профессора и доцента. Они дружно уселись на полу и стали ковыряться пальцами в своих сопливых носах. Внезапно в голове Магамединова кто-то прошептал: «Тихо-тихо спокойно». Магамединов достал палец из носа и повернул удивленное лицо к Кожало.
Ты слышишь этот голос? спросил он, и его глаза стали мутными.
Какой голос? хихикнул Дмитрий Антонович.
В голове Магамединова вновь раздался шепот: «Тихо-тихо, все хорошо, ты просто вставай».
Хорошо! Хорошо! закричал Максим Викторович. Я встаю!
Ну, вставай, произнес безразличным голосом Кожало.
Магамединов не просто всталон вскочил и схватился за уши.
Кто ты?! И зачем ты сидишь в моих ушах?! заорал он. Хорошо! Хорошо! Я иду!
Магамединов кинулся к двери и выскочил из кабинета.
В коридоре в этот момент собралось очень много людей: и зараженных, и не зараженных. Они проводили любопытным взглядом Магамединова.
Хорошо! Хорошо! бормотал он, передвигаясь по коридору быстрым шагом. Я иду! Я иду!
24
На пятом этаже в одиннадцатой палате урологического отделения хилый рассказчик Егор опустился на колени возле стены, покрытой ледяной корочкой.
И на этом ее движение не прекратилось, заговорил он и всунул руку в стену, вокруг нее тут же вспыхнули электрические разряды. Преодолев рубеж между третьим и четвертым этажом, продолжал рассказывать парень, ледяная пленка стала подниматься по стене больницы еще выше
Глава 12Борьба с тишиной
1
Тротил схватил Круглову за подбородок. Глаза его засверкали яростью.
Три секунды тебя отделяют от смерти, спокойным голосом заговорил он, и ты смеешь при этом плевать мне под ноги?
Круглова не отвела взгляда от Тротила.
Иди в жопу, шарик! произнесла она, чувствуя, что ее начинает основательно трясти.
Тротил ухмыльнулся.
Да я тебя сейчас разорву, как половую тряпку, тихо прошептал он. Кишки обмотаю вокруг твоей шеи, матку натяну тебе на голову.
Толстяк, встретившись взглядом с разгневанным качком, моментально загадил воздух ужасной вонью. Старик на всякий случай отошел от него на шаг.