На лице Сергея появилось озадаченное выражение. Неприятные, повторяющиеся звуки не смолкали, а становились все громче и громче: «вжи-жи-жить вжижить вжи-жи-жить вжижить»
Сергей поднял кверху указательный палец левой руки.
А ну тихо все! закричал он. Что это за звуки такие?
Не понял о чем ты? встревожился Артем.
«Вжи-жи-жить вжи-жи-жить», раздались звуки вновь. На лице Сергея появился испуг.
Преодолев последнюю ступеньку, в вестибюль из подвала выползли серые нечто размером с небольших черепашек, по форме чем-то напоминающие божьих коровок. Одиннадцать штук. Они остановились в боевом порядке: шестеро впереди и пятеро позади.
«Вжи-жи-жить вжи-жижи-жить», заревели нечто, раздвинув крылья и обнажив свои острые пилы.
Бежим! заорал Сергей и схватил за руку Олю.
Серые нечто, словно по команде, сорвались с места и с немыслимой скоростью ринулись в сторону толпы. Сергей устремился к скамейкам и потянул Олю за собой, но девушка, растерявшись, затормозила его движение. Сергей резко развернулся, поднял ее на руки и с разбегу запрыгнул на ближайшую скамейку.
Нечто проскочили мимо Полины и Артема и влетели в толпу. Раздались отчаянные вопли. Люди стали подпрыгивать на одном месте, толкая друг друга. Часть толпы бросилась врассыпную. А восемь человек повалились. И остались, ктосидеть, а ктолежать на полу в вестибюле на том месте, где их застали ревущие нечто. Пол вокруг несчастных был залит кровью. А их отпиленные по щиколотку ступни валялись рядом.
Дерьмо! закричал Артем. Что это за ногогрызы такие?
Перепуганные люди залезли, кто куда смог. На подоконник, на столы, на скамейки и стулья У трех мужчин, что забрались на подоконник, с ног потекла кровь. По-видимому, им тоже досталось.
Ногогрызы развернулись в пяти метрах от несчастных людей, лежащих в вестибюле с отпиленными по щиколотку ногами. «Вжи-жи-жить вжи-жи-жить», заревели они и бросились вновь на пострадавших.
11
В тот момент, когда на первом этаже происходила эта трагедия, Магамединов находился на втором этаже в лаборатории биохимии и гистологии. Он стоял за одним из столов и смотрел то в большой микроскоп, то на монитор компьютера, который показывал все то же, что и микроскоп.
На мониторе было видно несколько поврежденных клеток печени человека. А в нихдвижение какихто маленьких точек и коротеньких палочек, они свободно перемещались из одной поврежденной клетки в другие.
Да не может быть такого! воскликнул Магамединов.
В лабораторию вошли Круглова, Весюткина и Хонкинмладший (у них на лицах были белые маски). Выглядели они уставшими. Весюткина и Круглова поставили на лабораторный стол два железных контейнера и открыли их. В контейнерах стояли пробирки с кровью. Магамединов бросил на вошедших отсутствующий взгляд. Взял в руки лупу и стал рассматривать через нее человеческую печень, кишащую красновато-беловатыми червячками и другими мелкими серого цвета паразитами, похожими на божьих коровок.
Ну, рассказывайте, с чем пришли, сказал он.
Мы взяли кровь на анализ у всех больных нашего отделения, доложила Весюткина.
Магамединов кивнул.
Молодцы.
Почти у всех, добавила Круглова. Кто был на месте, у тех и взяли.
Магамединов еще раз кивнул.
Хорошо обойдемся тем, что удалось добыть.
Визуально, людей нашего отделения можно разделить на условно зараженных и условно не зараженных, сказала Круглова.
Ну, и какие первичные выводы? спросил Магамединов, рассматривая печень через лупу.
Выводы не утешают, условно зараженных не меньше двадцати процентов.
Максим Викторович присвистнул.
Ничего себе!
Весюткина бросила мрачный взгляд на Магамединова.
Скажи, Максим, а есть хоть какой-то смысл в наших действиях?
Магамединов вздрогнул.
Ты это о чем?
Мы сейчас все боремся за жизни людей. За то, чтобы они не погибли из-за этой новой неизвестной болезни А нужно ли это кому-то? Есть ли смысл нам искать лекарство от одной беды, если другая скоро вынесет нам окончательный приговор?
Магамединов выпрямился и отложил лупу в сторону.
Так, давай, сложим руки на груди, предложила Круглова. И будем ждать, когда за нами придет старуха с косою?
Просто, друзья, мне кажется, что наши действия напрасны, вздохнула Инга Вацлавовна.
Магамединов покачал головой.
Нет, Инга, это не так. Нельзя сдаваться раньше времени. Поверь мне, существует вероятность того, что все наладится.
Я в это слабо верю.
Ну, хорошо, представь на пару минут, что через какое-то время к нам придет помощь, не важно, откуда, но придета мы тут, оказывается, раньше времени опустили руки.
Одними представлениями я долго не продержусь, возразила Магамединову Весюткина. Жить сказкамиэто не по мне.
Я тебя очень хорошо знаю, дорогая Инга. Из-за банального приступа отчаяния ты нас не бросишь. Но если тебе важно знать, что твои действия не бессмысленны, то я тебя лично заверяю в том, что они не бессмысленны.
Весюткина кисло улыбнулась.
В таком случае я вам заявляю, что у нас в отделении эпидемия, число зараженных достигло около двадцати процентов. А мы с вами до сих пор ничего не предприняли для того, чтобы эта эпидемия не распространялась.
И какие будут предложения? поинтересовался Магамединов.
Закрываем терапию. И отделяем больных от здоровых. С первой по пятую палату кладем условно больных, а условно здоровых помещаем в оставшиеся палаты.
Ну что ж, Инга, чтоб тебя больше не одолевали приступы отчаяния, тебе и поручим организацию карантина в отделении, решил Магамединов. Бросил взгляд на Хонкина-младшего и улыбнулся. Вижу, и серьезный помощник у тебя уже имеется.
12
Груша и Федор Иванович сидели на своих кроватях и смотрели друг другу в глаза. Это был немой поединок. Груша не выдержал и моргнул.
Не старайтесь, Федор Иванович, меня напугать снова, заговорил он. Я вас больше не боюсь, я ведь понимаю, что страх свой я сам придумал, а уж потом вы все этим дружно воспользовались.
Федор Иванович притворно вздохнул и ответил:
Ладно, Виталик, время покажет, убежал ты от своего страха или нет. Я-то вижу, что ты все еще мучаешься сомнениями и вернулся в эту палату только для того, чтобы доказать самому себе, что твой страх это не навязчивая идея, а суровая реальность.
Груша набычился.
Бла-бла-бла. Мне, кажется, что вы не умеете ясно выражать свои мысли, просто кидаете в воздух много пустых слов.
Нет, Виталик, ты не прав, я свои мысли всегда выражаю предельно ясно. А вот ты уже не способен адекватно воспринимать существующую реальность. Тебе везде и во всем мерещатся монстры и выдуманный тобой мир, который вдруг стал тебя окружать. Или, может, ты мне скажешь, что я не прав?
Груша стукнул кулаком по тумбочке.
А вы меня не запугивайте! Не на того напали! Я не дурак и не сумасшедший! И вообще, я, может, не хочу больше об этом говорить.
Федор Иванович лег и накрылся одеялом.
Успокойся, Груша, я тебе не враг. Враг твой таится в твоей голове и медленно уничтожает тебя изнутри.
Груша нахмурился.
Ага, так я и знал! сказал он. Вы не обижайтесь, но я вас слушать больше не собираюсь. Бред несете. Да и рассказчик из вас, если честно, хреновый. Лично меня аж тошнит от ваших тупых баек.
Федор Иванович ничуть не рассердился и тем же добреньким тоном продолжил:
Мне жаль тебя, Виталик. Искренне жаль. Ты тонешь в мире своих страхов, с каждым днем погружаясь все глубже и глубже в нечто далекое от реальности. Ты принимаешь помощь тех, кого придумал твой разум и сознательно отказываешься от помощи тех, кто способен тебе помочь.
Выражение лица у Груши на секунду стало озадаченным: он задумался над словами Федора Ивановича. Затем с презрением посмотрел на старика.
Ловко это вам удается.
Что удается, Виталик?
Пудрить людям мозги всякой ахинеей.
13
Из большой кучи человеческого фарша, в котором перемешались головы, ноги и руки людей, выползли одиннадцать «ногогрызов» и встали кольцом по середине вестибюля. «Вжи-жи-жить вжижить вжи-жи-жить», засверкали они своими острыми пилами.