В помещение, где он находился зашел мужчина в белом халате, подошел к столику с оборудованием, посмотрел на экран прибора и склонился над Виктором.
Я сейчас уберу фиксаторы с ваших конечностей, но попрошу не делать резких движений и попыток встать до окончания вашей беседы с господами Фаруджем и Ли.
Понятно. Спасибо вам.
Яваш терапевт, доктор Жорес, я распорядился принести воды и бульон в термокружке. Не срывайте никакие трубки и сенсоры с вашего тела, пожалуйста.
Конечно, Виктор расценил такое, как жест доброй воли, демонстрирующий, что он, скорее, гость, нежели пленник, но с определенными ограничениями.
Медик ушел, а на входе появился столик с рядом пластиковых бутылок и литровой кружкой синего цвета. Столик передвигался самостоятельно с изумительной точностью. Подобные устройства он видел в спутниковых телепередачах. Виктор понимал, что это простейшее устройство с лидаром и датчиками, управляемое не самым мощным процессором и использующим примитивное программное обеспечение, но даже такие бытовые приборы в Республике были недоступны. Мать рассказывала, что до Революции пользовалась роботом-пылесосом, но потом пришлось его сдать по требованию властей, основательно перетряхнувших собственных граждан ради пополнения запасов радиоэлектронных компонентов.
Вернулись офицеры, уселись на стулья. Ли сказал:
Господин Солано, если вы станете уставать, то просто сообщите нам. У препарата есть побочный эффектповышенная утомляемость и сонливость.
Спасибо, но пока все нормально. Давайте продолжим. Я тоже кое о чем, хочу вас расспросить.
Да, конечно. Продолжим. Учитывая ваше знакомство с сотрудником станции, можете подробно описать ее работу, численность персонала, численность вспомогатеьных служб, виды и количество охраны.
Постараюсь, Виктор начал вспоминать все известные ему факты, не переставая удивляться тому, как препарат помогал выискивать в глубинах памяти самые мелкие подробности, о которых он узнавал при общении с другом матери. Он рассказывал, рассказывал и рассказывал, пока не понял, что исчерпал запас знаний по этому вопросу.
Виктор взял в руки бутылочку с водой, открутил крышку и сделал пару глотков. Вода показалась ему вкусной, но отдающей немного химическим ароматизатором.
А что вы можете рассказать о так называемых «фермах»?
Мне известно о пяти подобных заведениях, общая численность заключенных мне не известна. Там содержатся уголовные и политические преступники из Территорий. Их обязанностьсдавать кровь для нужд Республики. Мое мнениеэто более гуманный способ, нежели сафари, когда при подавлении бунтов или в качестве наказания за убийство гражданина, устраивалась варварская охота на людей из Территорий.
Вы лично участвовали в подобных акциях?
Нет. Я голосовал за тех советников, которые заменили подобный вид наказания на содержание в фермах. Да, там тоже не сахар, но есть возможность пережить назначенный судом срок заключения и вернуться к обычной жизни.
А модифицированный гражданин может попасть на ферму?
Нет. Это бессмысленно с практической точки зрения. Кровь обладающих даром и их потомков не может служить стимулятором, поэтому бесполезно собирать ее у носителей нашего генетического кода.
Численность населения, не обладающего вашим генетическим кодом?
Триста пятьдесятчетыреста тысяч человек, но моя служба проходила в Урошеваце, так что данные могут быть не очень точными.
Что вам известно о продовольственном обеспечении анклава?
О еде? Виктор удивился этому вопросу, но потом понял его причину. И вот только, находясь за Барьером, он осознал, что почти половина продуктов питания, которые он покупал в магазинах, имели внешнее происхождение. Даже мясо частенько на прилавках было импортным, однако цены на него регулировались Советом, и не так сильно били по карману, как сигареты, чай или кофе. Он изложил свои воспоминания, с трудом сдерживаясь от комментариев.
Можете рассказать о собственной промышленности анклава?
Скорее всего нет, хотя, Виктор задумался, как много вещей, которыми он пользовался в быту, были произведены в Республике и с некоторой долей гордости отметил, что не так уж и мало, а если прибавить к ним еще и восстановленные устройства и механизмы, то выглядело все не очень удручающе. Об этом он тоже рассказал.
Если не возражаете, господин Солано, то мы продолжим завтра. А сегодня попросим вас отдохнуть. Уже утром вы можете выйти на улицу, с сопровождающим, конечно. На «универсале», чернокожий показал на роботизированный столик, есть микрофон. Когда понадобится что-то из еды или одежды, то можете задействовать его. Медиков можете вызвать просто голосом. На столике есть пульт от терминала. Там телеканалы и видеохостинги. Без цензуры. Можете посмотреть.
Скажите, господа, как, хотя бы примерно, будет выглядеть мое будущее?
Это вне нашей компетенции, но не откроем никакого секрета, что прежде, чем вы сможете покинуть этот фильтрационный центр, то пройдете программу адаптации. Она вам хорошо поможет привыкнуть к новому обществу.
Благодарю, Виктор решил оставаться сдержанным и вежливым. Пока трое внешних, с которыми ему удалось пообщаться, не выказывали ни капли неприязни. Или очень хорошо ее скрывали. Но он прекрасно осознавал, что пока с ним работают специально для этого подготовленные специалисты. Как будут относиться к нему другие люди, он не знал, но имелась твердая уверенность, что все вряд ли будет проходить так гладко.
Он вспомнил о том, как добирался до перехода, и содрогнулся. Не самые приятные воспоминания. Просто отвратительные. Он надеялся, что больше никогда ему не придется употреблять кровь таким способом, что вообще придется ее употреблять. У него имелась почти стопроцентная уверенность, что пить чужую кровь в мире внешних не очень законно. В конце концов, именно поэтому остальное человечество и отгородилось от них Барьером.
Виктор последовал совету и включил экран телевизора, взял в руки пульт управления и начал переключать каналы, список которых оказался безграничным. В этом бесконечном перечне он нашел новостной канал на английском, на котором и решил остановиться. Надо же хотя бы примерно понимать мир, в котором очутился.
К своему разочарованию почти треть употребляемых репортерами и комментаторами терминов и слов ни о чем ему не говорили. За тридцать лет изоляции английский во внешнем мире претерпел значительную трансформацию, так что упоминание об адаптации показалось ему теперь очень логичным и необходимым.
Однако из потока сюжетов он сделал вывод, что и остальной мир заботят все те же проблемы, что и граждан Республики, только в более глобальных масштабах. Люди везде одинаковы, жаль только, что внешние не рассматривают граждан в таком качестве. Ему предстоит многое узнать и многому научиться.
Глава 24
Глава 24.
Ощущение того, что она попала в сказочную страну, никак не покидало Иллку. И хотя она понимала, что вежливый медицинский персонал и молчаливые охранники относятся к ней, как к главному герою сказочной истории, не потому что верят в нее, а потому что им за это платят, тем не менее в сердце бурлила радость. Это чувство омрачалось только мыслями о детях. О том, что Башким убит, она узнала от Ринора. Эта новость ее не сильно расстроила. Никаких сильных чувств к нему она и раньше не испытывала, а годы семейной жизни почти полностью выбили даже не любовь, которой никогда и не было, но и уважение к мужу. Если бы не его увлечение бреднями муллы про восстание, то ей не пришлось бы расставаться с детьми.
Доктора внешних спасли ее руку и зафиксировали переломы на обеих ногах. Передвигалась она по центру на кресле-каталке, управлять которым можно было голосом. Она быстро освоилась с ним, хотя сначала думала, что будет долго учиться. На руку повесили какую-то муфту с заживляющим гелем, а перед этим, она узнала это от доктора, сращивали кости и мышцы. Доктор пообещал, что через месяц она сможет пользоваться левой рукой, как и раньше. Фиксирующие повязки с ног должны были снять уже на следующей неделе.