Потому что Салливан рассказывал только хорошие истории, опуская всё плохое.
Многие уважительно вспоминали солдат Леса, их победы. Поэтому я так хотел сюда попасть. Ветераны знали, кто мой отец, вот и рассказывали про тебя много хорошего.
Тоже не упоминали плохое. Салливан сжал кулаки и посмотрел на Гилберта. Его родной сын, которого сам и бросил. Сын, который вырос на сказках про идеальных воинов, который не замечает, насколько все вокруг жестоки. И однажды он узнает правду. Гил решил пойти по стопам отца, не зная, кто таков его отец на самом деле.
Что же я наделал? тихо прошептал священник сам себе.
Что ты сказал?
Ничего.
Отец Салливан пытался спасти собственную душу, но обрёк на опасность своего сына. Да, у Спасителя есть чувство юмора. Рано или поздно Гилберту скажут правду. Если даже такая мелочь его расстроила, когда никого не убили и даже не изнасиловали, что он скажет о других проступках, не в пример хуже? Нет, надо оставить эти глупости и спасти сына, любой ценой. Вот только как? Какое может быть спасение души, если думаешь только о себе? Это гордыня, которую отец Салливан пытался избежать, но не заметил, как она подкралась сзади и схватила его за горло.
Пожалуй, да, я идеалист, сказал Гил. Мы на опасной войне и здесь не до сантиментов. В конце концов, ведь мы выполнили свою цель
Поговори с сыном Грайдена завтра, подсказал отец Салливан. Он вроде бы хороший парень.
Да, отличный, лучше многих, Гилберт улыбнулся. Зря я его обвиняю, мы же друзья. Эх, если бы ты остался в отряде, то сам бы был генералом, а я получал повышения, одно за другим.
Они рассмеялись. Салливан отвернулся, тайком вытирая глаз. Он очень давно не слышал смех сына.
А на что походил тот отряд наёмников, которым ты командовал? До того, как он превратился в пехоту Леса и перешёл на службу к маркграфу Дренлигу.
Ну, тот отряд был совсем другим. Это заслуга генерала Грайдена, что Лес сейчас такой. Мы вместе с ним думали над тактикой, чтобы хоть как-то противостоять рыцарской коннице. Однажды мы
Отец, стой, зашептал Гил. Ты слышишь?
Салливан прислушался. Если замереть, можно слышать шлепки, звук, который священник знал хорошо. Кто-то плывёт на лодке, а вёсла обёрнуты тканью. Он и сам частенько так нападал на ничего не подозревающего противника.
Живо в лагерь и командуй, пока не началась паника, шепнул Салливан Гилу на ухо. А я подниму тревогу.
Но ты
Живо беги.
Салливан ткнул Гилберта в плечо и тот тихо скрылся. Священник пошёл следом, чтобы заросли не глушили его голос. Кто-то решил сплавиться по реке и напасть под покровом ночи. Но они не ожидали, что на берегу будет сидеть священник, который в молодости выкрикивал команды, способные пробиться через ружейный и пушечный огонь.
Тревога! заорал он так сильно, что сидящие на ветках птицы поднялись в воздух. На нас напали! На реке!
Где-то в лагере заревела труба, а священник бегом приспустился к своим. До этого вечера он не боялся смерти, но сейчас торопился убежать до того, как его прикончат. Ведь надо помочь Гилберту.
* * *
Капитан! кто-то потряс Феликса за плечо. На нас напали!
А, кто? Грайден-младший скатился с походной койки и потянулся за мечом. Что случилось?
Тревога, сказал Эмиль. Из всего доспеха на нём только кираса и шлем. Больше не знаю ничего.
Всем построиться, Феликс накинул куртку и выхватил меч из ножен. Откуда нападение?
Не знаю. Повсюду паника, но я уже приказал десятникам собрать людей.
Тогда идём!
Грайден-младший выскочил в ночной холод. Паникаэто ещё мягко сказано. Во все стороны носились люди и кони. Загорелась какая-то палатка. Где-то беспорядочно стреляли. Эмиль уверенно шёл через эту мешанину, Феликс едва успевал вслед за ним. При виде выстроившегося квадратом батальона вернулось чувство уверенности. Гвардия не паникует, они стоят и ждут приказа. Чтобы сделал отец?
Третий! крикнул Феликс. Держать строй! Не паниковать!
Мы и не паникуем, сказал кто-то насмешливым голосом.
Послать за генералом, начал распоряжаться Грайден. Немедленно. Где идёт бой?
Понять сложно, Эмиль всматривался в темноту. Пока больше похоже на
Вот ты где! из толпы вырвался Гилберт Тэнас и подбежал ближе. У реки много лодок, пытаются причалить. Отправляйся туда, я соберу своих и иду на помощь.
Формально Гилберт больше не командир Феликсу, но это не значит, что его совсем нельзя слушать. Грайден-младший поднял меч над головой.
Третий! Выдвигаемся к реке! Шире шаг!
Вы слышали приказ, ублюдки! завопил Эмиль. Третий, выступаем!
Первым рядом приходилось проталкиваться через паникующих солдат, но вид шагающих строем гвардейцев приводил остальных в чувство. Люди переставали вопить и бегать во все стороны, а многие присоединялись к колонне, а там уже их командиры пытались собрать солдат в какое-то подобие строя.
Где нападают? хриплым голосом выкрикнул Сэджин Лидси, выскакивая из темноты на здоровенном коне.
У реки! заорал в ответ Феликс.
Принято!
Идти в бой темноте не то же самое, что и днём. Не видно ничего, нет никакого света, кроме редких факелов. Идущие бойцы постоянно спотыкаются и ругаются. Но всё же марш успокаивал. Даже паника в лагере снижалась. Как бы враг ни хотел застать армию Тренланда врасплох, это не удалось.
Капитан Грайден, через строй прорвался какой-то худенький паренёк. Я из первого. Держим западную сторону, было нападение. Капитан Вейнсон велел передать, что справится сам.
Принято, ответил Феликс. Передай капитану, что мы обороняемся со стороны реки. Генерал с вами?
Нет, капитан думал, что он здесь.
Гонец убежал, но скоро примчался другой.
Я из второго батальона, от капитана Тэнаса, скороговоркой заговорил посланник. Нападение с востока, он вынужден остаться. Просит быть осторожнее и сильно не выдвигаться.
Понял. Мы готовимся к обороне. Генерал у вас?
Нет, мы думали, что он здесь, гонец откашлялся. Капитан Тэнас говорит
Вижу врага, завопил кто-то впереди.
Стрелки! крикнул Феликс, как и было принято. В первую линию!
Стрелки в первую линию, закричали мушкетёры, повторяя приказ.
Врага ещё не видно, но слышно, как они бегут под жуткий вой, под который альбийцы обычно кидаются в атаку.
Эмиль, огонь по твоей команде, сказал Феликс.
Есть, огонь по моей команде, заместитель продвинулся чуть вперёд. Готовимся к залпу, сраные уроды. Ждём!
Сколько бы врагов ни было, батальон выдержит. Он не на узкой болотной тропинке, а в поле, в боевом построении, которое готово держать удар со всех сторон. Сейчас шансов на победу намного больше.
Приближалась конница, но это со спины. Кажется, это свои, да, это синие плащи, среди первых скачет Алистер Макграт.
Привет, лесники! крикнул он насмешливым голосом. Мы тут вам поможем!
Залп! скомандовал Эмиль и первая линия стрелков выпалила из мушкетов по врагу.
Густой дым поднялся над рядами и начался уже привычный уху звон, треск, крики и стоны. И неприятный хруст, когда чьи-то туши натыкаются на боевые пики. Всадники Ветра обошли квадрат третьего батальона с двух сторон и начали поливать врага свинцом. Их пистолеты не такие громкие, как тяжёлые пехотные мушкеты, но урон кажется не менее сильным.
Коли! кричали впереди.
Феликс не видел врагов, это просто чёрные силуэты. Некоторые из них начали отдаляться всё дальше.
Лесники, не стреляйте! крикнул кто-то из всадников и конница Ветра врубилась в толпу врагов, размахивая мечами. Иногда в темноте блестели полированные клинки, отражающие свет факелов, многие уже покрыты кровью.
Они бегут!
Не преследуем! приказал Феликс. Ждём!
И правильно, нечего за ними по темноте бегать, сказал Эмиль. Третий! Ждём приказа!
Всадники отогнали отступивших и вернулись. Не похоже, что они кого-то потеряли.
Что-то мало их напало, посетовал один из бойцов. Больше шуму было.
Будто в первый раз, сказал другой. Помните, когда нами ещё командовал Святоша, мы тогда пробрались в лагерь дилезийцев, да начали вопить, что враг пришёл, бегите