Ага! после секундной паузы, обрадовано потерла руки Бирка, а Сора согласно закивала головой. А во что она была одета?
В этот момент во мне начало зарождаться некое подозрение, но тогда оно еще не оформилось во что-то конкретное. Я наморщил лоб и попытался припомнить, в какое платье была одета баронесса. По мере вспоминания, я, как мог, попробовал его описать. После платья я начал вспоминать и описывать украшения, потом морщил лоб, вспоминая прическу
Когда Бирка задала вопрос:
А во что она была одета следующим вечером? я сначала подумал, что это шутка, но, взглянув в ее лицо, понял не-е, не шутка! Она, и правда, хочет услышать ответ на свой вопрос. Я аж вскипел!
Ты что, издеваешься?! буквально взревел я.
Раст! резкий, как удар хлыста орка, мамин окрик снизил накал моего негодования, и я невольно посмотрел на нее. Она сидела и улыбалась. Вот же! Ну, за что мне это все?! Ведь, честно хотел сделать своим дамам приятное!
Раст, продолжала улыбаться матушка, не сердись! Просто, баронессу у нас в баронстве, да и, кстати, не только в нашем баронстве, считают чуть ли не образцом вкуса и изящества. Поэтому, конечно, девочкам и интересно! и, увидев, как я, подняв голову, закатил глаза, подмигнула и сменила тон на игривый. Да и я бы, с удовольствием послушала о ее нарядах и украшениях!
Я просто пожал плечами, а потом озвучил пришедшую мне в голову мысль:
А давайте я расскажу вам то, что помню, хорошо?
Мама просто кивнула головой, а вот сестренки радостно запищали, а Сора даже захлопала в ладоши. Офигеть! Столько радости от рассказа о какой-то хрени! И вот дальше я рассказывал своим сестрам и маме о нарядах, прическах и украшениях, ну то, что смог вспомнить более-менее полно, без мук.
Когда я уже окончательно выдохся, и женская часть нашей семьи поняла, что больше от меня ничего путного не добьется, от меня милостиво отстали, правда, под обещание посмотреть и поправить рисунки, которые они собирались сделать по моим рассказам.
Я, уже реально опасаясь, если не за свою жизнь, то за состояние мозгов, сразу же пообещал всяческое содействие. А что? Я был в таком состоянии, что готов был им даже попробовать все нарисовать, лишь бы они от меня отстали!
Вдохновленные моим обещанием сестры, весело щебеча, упорхнули в свою комнату. Подозревая, что мне лучше задерживаться дома как можно меньше, я быстро спросил у мамы:
Мам, а где батя?
Мама понимающе усмехнулась и немного ворчливо ответила:
А то ты не знаешь? На городской стене, конечно?
А чего он там забыл? удивился я.
Ты что, совсем ничего не знаешь? удивилась матушка. На мгновение она задумалась, а потом вдруг с подозрением посмотрела на меня. Так, вроде, ты был, когда он говорил, что барон доверил ему орков и воинов барона Засса, что остались живы после вашего боя?
Ну, да! я пожал плечами. Это я помню, только, причем здесь это?
А-а-а! с каким-то облегчением качнула головой матушка. Так, он тренирует и тех и других, он что, тебе ничего не рассказывал?
Не-а! качнул головой я. Мы с ним вообще не разговаривали, как-то все не получалось, виделись только издали. Пояснил я маме. Слушай, а зачем он их тренирует? до меня вдруг дошла несуразность маминых слов. Что те, что другие хорошие воины, а орки, так вообще, что-то с чем-то! Чему он их там учит?
Ну, не знаю! сварливо отозвалась родительница. Его послушать, так у него не воины, а крестьяне с вилами и граблями! Ты бы слышал, как он ругается! Сейчас еще ничего, а по-первости обзывал их всяко, разными нехорошими словами! и, увидев мои, вскинутые в изумлении брови, мелко закивала:
Да-да! Самое простое, что я запомнила, это было повторенное им на протяжении нескольких дней словосочетание «беременные улитки»!
Странно, я был реально удивлен. Орки априори сильные воины, причем, как в прямом, так и в переносном смысле, да и в баронскую дружину абы кого не берут, а значит, это воины с каким-никаким, но реальным боевым опытом. Так, чем же недоволен отец? И что, он и сейчас там?
Не знаю, пожала плечами мама, наверное.
Ага, понятно! я встал. Пойду, проведаю, заодно посмотрю чего там и как!
Сходи! согласилась мама. Ты на ужин придешь?
Нет, мам, я отрицательно покачал головой, к ужину мне велели уже быть в замке.
Понятно! мама вдруг шмыгнула носом, обняла меня за шею и когда моя голова чуть наклонилась, чмокнула меня в щеку. Не пропадай, Раст, ладно?
В ее голосе я расслышал слезливые нотки.
Конечно, мам, я поспешил ее успокоить. Я и сейчас первым делом к вам, как отпустили.
Молодец! улыбнулась матушка, но я заметил, как слегка дрогнули ее улыбающиеся губы.
Понимая, что успокоить ее я все равно не смогу, я просто обнял ее и шепнул на ушко:
Мам, я вас всех очень люблю!
Мама вдруг резко отстранилась от меня и каким-то немного сердитым тоном вдруг бросила:
Ну, все, беги, а то еще опоздаешь вернуться в замок, а это неправильно!
Ага! я согласно кивнул и пошел к выходу. Пока, мам! и, уже практически у двери, повернувшись в сторону комнат, громко крикнул:
Сестренки, пока!
И, не слушая ответ, вышел из дома.
«Так, сейчас куда?» спросил я сам себя и, нисколько не сомневаясь, двинулся к участку стены, находящемуся рядом с воротами. Почему-то у меня не возникло даже тени сомнения, что отец будет где-то «в тех краях». И совсем не удивился, убедившись, что оказался прав.
Отец, и правда, стоял на стене, прямо над городскими воротами, о чем мне сначала сообщили стражники, а потом я его уже и сам увидел. Отец стоял около зубца и что-то разглядывал. Что-то, находящееся за стеной.
На всякий случай, все-таки осада идет, я ткнул пальцем в ту сторону, где находился родитель и спросил:
Я поднимусь?
Поднимайся, безразлично пожал плечами стражник, чего спрашиваешь?
Ну, вдруг правила изменились, пояснил я, двигаясь к лестнице в башне, осада все-таки!
А! как-то лениво махнул рукой стражник и отвернулся, давая понять, что продолжать разговор он не намерен. Я не спеша поднялся на стену и подошел к отцу. Тот, заслышав мои шаги, обернулся.
Пап, привет! я протянул руку, здороваясь, но отец просто сграбастал меня своими руками и крепко обнял.
Обнимал он меня, хотя и крепко, но осторожно чувство раздавленной лягушки у меня не появилось. Подержав меня секунд десять, он разжал свои руки и заботливо полюбопытствовал:
Ты как, Раст?
Да, у меня-то все отлично! махнул я рукой. Как у тебя, пап? Мама говорит, что ты днями напролет измываешься над своими бойцами?
Я позволил себе чуть-чуть улыбнуться, намекая на некую легкость в обвинении.
А! отец скривил лицо, но ничего не ответил, только еще махнул рукой.
Ого, как их много! присвистнул я, бросив взгляд за стену и увидев шатры армии баронов. Отец тоже бросил взгляд через плечо.
Ну, не так уж и много! небрежно заметил он.
Не зна-аю задумчиво протянул я. Сколько хватало глаз, все было заставлено шатрами. Свободными оставались только полоса, шириной около полукилометра перед стеной, и примерно столько же шатры не доходили до леса. И что, вот так вокруг всего города?
Мне стало не по себе.
Да, нет! чуть усмехнувшись, успокоил меня отец. Такое только перед воротами.
Этими? уточнил я.
Перед всеми, сухо ответил отец.
А остальное? удивился я. А вдруг мы через стену
Я не договорил, и так было понятно. Отец усмехнулся.
И много народа ты сможешь перебросить через стену, чтобы потом атаковать вражескую армию? он насмешливо смотрел на меня.
М-да, уж! я почесал затылок. Глупость сморозил.
Я рад, что ты это понял, отец уже был предельно серьезен. Смотри, перед воротами у них сосредоточены основные силы, а другие участки стены контролируются либо редкими наблюдателями, либо патрулями, понял? Просто, чтобы в случае чего подать сигнал основным силам, понимаешь?
Угу! я кивнул. Что ж, по-моему, это была разумная тактика. Пап, а скажи, я решил чуть сменить тему, а чего они не штурмуют наши стены? Чего ждут?
Да нет, отец бросил долгий взгляд за стену, где между шатров сновали вражеские воины, а перед лесом их вообще было очень много. Просто так штурмовать они уже пытались у них ничего не вышло. Тогда маги даже не вступали в бой отец чуть качнул головой, причем и у нас, и у них тоже почему-то.