И вместо меча пришли сильные руки. Теплый плащ. А потомпесня!
Не причинит друзьям вреда
Та, что погибнет за друзей!
Так поют по всему Корнуоллу, шепотом, даже молча. И смотрят, будто тыэто Она. Что не мешает им гадать, кто из вас с Проснувшимся на ком по ночам скачет. Ну и пусть. Главное, Немайн тебя спасла. Хотя от смерти твоей получила бы лишнюю силу. Нет, деревом священным пожертвовала, а Мэйрион вытащила. Рыцаря послала. Какая разница, что не с волшебного Авалона, а из-под Кер-Нида? Не на сто лет в грядущее, а на пару месяцев? А то и попросту сжала надоевшему поклоннику дорогу да и вывела туда, где он нужен. Неважно. Важно, что ты смогла догадаться, как Ее отблагодарить. За жизнь. За песню. За рыцаря и теплый камбрийский плащ. Понялаи взялась за работу. Тяжелую, кровавую, увлекательную, волшебную работу неметониной жрицы.
Которая мало чем отличается от линейной службы. Разве саксов кругом побольше, так это не беда. Если б ты успела так развернуть юго-восточную Тебя бы, как в песне поется, все войско Уэссекса не смогло бы схватить, не то что случайный рейд. Потому что ты знала бы, где и сколько саксов бродит по округе каждый час, где и сколько забитых крепостных готово по первому сигналу выхватить припрятанные луки и топоры, обратившись в воинство под знаком Неметоны. Удар должен быть верным. Так, чтоб выживших не осталось. А всякий, явившийся на поле боя после, увидел результат действий одного древнего героя, и никак иначе.
Именно твоя голова склоняется: «Бейте!»когда сомнений нет, или мотается в стороны: «Терпите»когда ждешь оплошности. И только изредка, когда цель уж очень сладка, например, обоз с зерном, размыкаешь ты рот, один на троихтебя, рыцаря и богиню: «Проснувшийся идет с вами!» Кэррадок одним своим присутствием обращает жалкое ополчение в Дикую Охоту. Ту, которую не разбить! А ты скачешь рядом. Со Знаком.
Знак ты подсмотрела на стройке. Любимый инструмент богини. И нарисовать просто: любой ребенок справится. И вот, сперва Знак оказывается на стене бурга или на бортике обозного фургона. Три черты углем. А потом он жена пепелище или побоище. Три черты кровью. Иногда, когда очень нужно, и вхолостую сакса пугали, но редко. А как светятся глаза у обреченных на голодную смерть, когда им возвращаешь зерно! Вот тут Кэррадок всегда к месту. И ты, знаменная. Его голос. И его уши. Так уж получилось: тебя он почему-то слушает. И говорит с тобой. С остальными редко. И этот разговорв одну сторону.
Прячьте!
И прячут. А потом приходят те, что прячутся в чащобах. Марала ли ты о них руки? Раза два. Потом лучше придумалось. Саксонскому графу как раз везли невесту На этот раз пришлось ехать самой, но без Проснувшегося. Проследить, чтоб девку убили. И убили не слишком быстро. Так, чтоб саксы подробности как наяву увидели. И тут уж никаких «циркулей Неметоны» не оставляли. Вместо нихчеткий след в сторону логова лесных сидельцев. Да и подослать человечка в бург, чтоб выдал логово лесных всадников, ты не забыла. И очень удивилась, когда обреченный шпион вернулся.
Хорошо сцепились с лесной дружиной саксы! Половина людей графа в чащобе осталась. Да и воинство саксонского эрла убавилось едва не на четверть.
К осени саксы озверели вконец. Уже не бросали «хитрых кельтов» голодной смерти. Ухоронки вырывали пыткой, на месте деревень оставляли лишь головни Пришлось разнести слухи. Сначалабезнадежные, чтоб проняло. Потомо том, что шанс есть. Сразу на все. На сытую жизнь, на прежнюю волю, на добрую славу и честь.
Ты ведь не ожидала, что их придет столько? И хотя многие принесли немного пищи с собой, войско Проснувшегося на половинном пайке. Ничего, все решит бой. Побежденным не понадобится ничего. А победители Кэррадок у костров обещает завтрашний ужин за счет саксов. А тех немного, и сами голодные. Уж кому знать, как не тебе! Но победители, верно, досыта поужинают. Еще и пропадет! Потому что останется их никак не больше числа, на которое ты рассчитала снабжение. И в этом тоже твоя вина.
Теперь ты кутаешься в плащ чужого рыцаря, всматриваешься в недалекие огни. Их считают враги. И ты считаешь. Сколько их, сидящих вкруг огня и прячущихся во тьме, мерзнущих, но теплых, завтра к вечеру остынет на поле возле Тинтагеля?
Ты сделала все, что смогла. Но ты не богиня, а ведь и Неметона без потерь не побеждала. Ты же только ведьма-недоучка. Что ж, вот он, экзамен. И примут его не саксы. Не им судить! И не тем, кому ты боишься взглянуть в глаза. Тебе ведь не стыдно, нет? Нечего стыдиться. Но нечего перед ополченцами Дейрдру-плакальщицу изображать. К чему им читать в печальном взгляде, каковы они, проклятые расчетные потери Так что правильно ты прячешь взгляд от войска. В ночи позволительно даже всплакнуть. Тихонько-тихонько. И чтоб утром смотрела весело!
Под восходящим солнцем да под прапором с циркулем оно выйдет сподручней, ведь так? А что никто не узнает, чего тебе стоила эта ночь, так не им судить. Это даже Кэррадоку не по плечу. Припомни: когда Неметона вела камбрийское войско на битву и останавливалась на твоей станцииодну ночь, всего одну бессонную ночь, богиня уронила несколько слов. Тогда ты их не поняла. А теперь
Теперь ты знаешь. И ждешь встречи со своей богинейили с Тем, в Кого ты веришь с нею вместе. И как бы ни повернулось сражение, и каков бы ни был приговор утра, ты встретишь его весело и гордо.
«От равных вам дождетесь Вы мудрого суда. И равнодушно взвесит Он подвиг ваш тогда». Сегодня и завтра тыэто Они.
ЧУЖОЙ
Сорок третий воин во втором ряду. Это я, Хорса, сын Оффы. Сорок третий, если считать справа, с почетной стороны. Почему тяжело дышу?
А через пять рядов протискивался. А перед тем с коня соскочил, а до того скакал всю ночь. Одного коня загнал, второй в пене. Неважно! Важно: успел. Сюда вот. В строй. Теперь все будет просто: вокругтоварищи. Впереди враг. За спинойсперва обоз, дальше бург, а потом армия Пенды Мерсийского, чтоб ему пусто было.
Что он мстит за сестру, это понятно. А вот что спелся с бриттами, нехорошо. Все-таки англ. Нам, саксам, родич. А ведь ударит в спину, не раздумывая, и гнать-рубить станет без пощады. Милю за милей, пока конница не устанет. Бург его не задержит. У мерсийцев машины есть, сильней римских. Самый крепкий город выстоит не дольше, чем понадобится времени на постройку. А зовутся-то как! Стены Дорчестера почтили «волком». Винчестер пал иначетри «лисицы» снесли защитников со стен, а там и до лестниц дошло. Простым же бургам хватает «крыс» да «мышей». Что за штуки, не скажу, не видела, верно, придется познакомиться. Если Пенда успеет дойти до бурга раньше, чем мы здесь управимся.
Не будь этого самого бурга, взял бы я ноги в руки да через пролив подался. Где армия погибнет, один человек вполне проберется. Не телохранитель, умирать рядом с вождем клятвы не давал. Срок вассальной службы за год выходил. Земли у меня нет. Денег не видно. Одно название, что тэн.
Что думал король? Понятно, что. Волков приручить хотел. Сказал, на новых землях кэрлов не будет, только тэны и молодая дружина, а пашут пусть бритты. Но раздавать тех рабами по хозяйствам не захотел. Велел саксам жить в бургах, а выезжать только за данью. И на охоту, конечно. Мол, так безопасней.
Первые годы все шло пристойно. А числиться тэном, человеком с доходом от пяти полей, приятно. Хотя и поля не свои, и сеньорне король, а эрл думнонийской марки. Но лебедь-Саннива на кэрла или простого наемника и не глянула б! А если б не цепнула взглядом, как осадным ножом, пробирался б я теперь к южному побережью. Но и счастья бы не знал.
Она, мое сокровище, подарков не принимающее, в бурге. Интересно, что делает? Впрочем, понятно, что. Или водой стены да крыши поливает, или к стрелам оперение мастерит. К прялке да веретену вернется нескоро. Даже если все пойдет хорошо.
То есть если победим. Проигратьхуже некуда. Пенда обещал всех больших людей повесить. За обиду сестры. Вот те и собираются драться. А для верности и народ уверяют, чтоне пощадят. Люди слушают. Верят. Что с Хвикке случилось, слышали уже. Из самых первых рукиные рядом стоят, со щитами да копьями. Да, не своими руками мстит Пенда. Руками бриттов. А тех уговаривать не надо. Звери. Умные, хитрые, что притворяются: покорились. А повернешься спинойпрыгают на хребет.