Я не партизан, едва слышно прошептал паренек. Честное слово.
Возможно, возможно, легко согласился фельдфебель. Но вот кто тебе дал хлеб, ты наверняка знаешь. Ведь так?
Парнишка угрюмо молчал, еще крепче прижав к груди ковригу.
Ну же, настойчиво произнес фельдфебель, я не буду требовать слишком много. Мне будет достаточно, если ты покажешь хотя бы дом. И тогда пожалуй, я даже пощажу тебя, хоть это и против правил. Что скажешь?
Паренек отрицательно качнул головой.
Это касается не только меня, сказал он твердо, хлеб нужен еще троим. Отпустите меня, они ранены и больны.
О, это другое дело, обрадовался фельдфебель. Отведи нас к своим друзьям, мы их обязательно накормим, а если надо, то и подлечим. Верно, хлопцы? Солдаты одобрительно засмеялись.
Задержанный дернулся, с тоской глянул в небо и вновь мотнул головой.
Нет.
О, как! изумился фельдфебель, сделав круглые глаза.
Да что ты с ним цацкаешься, командир, не выдержал рослый солдат с обожженной щекой, дай мне этого краснопузого на пять минут, и он нам не только все расскажет, но и впереди твоего Урагана к лагерю на рысях помчится!
Ну, зачем такие крайности, Сальников, укоризненно выгнул бровь фельдфебель. Мы же не звери, а солдаты доблестной Русской Освободительной Армии!.. Автомат! он требовательно протянул руку. Ординарец, замешкавшись на секунду, начал торопливо сдергивать с плеча ремень, кляня подвернувшийся не вовремя погон.
Паренек словно очнулся от спячки. Он быстро обвел глазами окруживших его солдат, выбрал одного, самого пожилого, с седыми усами и, заметив на его лице явное сострадание, выкрикнул с отчаянием:
Отец! Что же ты смотришь?!
Короткая, на три-четыре патрона, очередь ударила его в грудь, и он упал навзничь, широко разбросав руки. Краюха отлетела куда-то в траву
Седой солдат отвернулся и краем глаза заметил белое как снег лицо какого-то русоволосого вихрастого мальчишки с синими, как небо глазами, с ужасом наблюдавшего за всем происходящим из зарослей орешника
Да, задание выполнено Нет, проблем не было, все прошло строго по плану Конечно, можно вызывать группу эвакуации Ждем. Конец связи!
Фельдфебель закончил разговор и нажал клавишу отбоя на маленьком серебристом аппаратике, напоминавшем застывшую каплю.
Еще минут десять, хлопцы, сообщил он товарищам и принялся сдирать с себя опостылевший мундир. Десять минут и катер нас заберет Василич!!!
Седой, схватившись за грудь, медленно падал на землю. Кто-то кинулся ему на помощь, кто-то бросился в сторону, полагая, что по ним ведется огонь засевшим неподалеку стрелком.
«Фельдфебель» упал на колени и, подхватив голову седого, с тревогой всматривался в его помутневшие глаза.
Василич, ты слышишь меня? Да отзовись же, старый черт! Ты что это удумал, а?
Фигня фигня война, главное маневры, запинаясь, с трудом проговорил седой. Вишь, какая закавыка, Олежка, сердце, видать, прихватило стар я, выходит, для этих игр
Да ты что такое говоришь, Василич, изменился в лице «фельдфебель». Неужто из-за гниды этой? Ты же сам его линию отслеживал, помнишь, что эта сука в лагере после вытворяла? Или забыл, как он девчушку ту чешскую потом, в сорок четвертом? А профессора?!
Я и говорю старый я для всего этого слабо улыбнулся седой.
Черт! Черт! Черт!.. Да где этот гребаный катер?!! «Фельдфебель» беспомощно оглянулся по сторонам. Солдаты, поняв, что внешней угрозы нет, молча стояли вокруг. У нас же из лекарств только йод да бинты Блин, ведь просил же хотя бы одну аптечку нормальную выдать! Перестраховщики, твою за ногу!.. Потерпи, Василич, потерпи еще чуток, а?
А пацаненок-то наш все видел, едва слышно прошептал седой, не открывая глаз. Ты бы знал, Олежка, с какой ненавистью он на меня смотрелеще немного и с голыми руками бы на нас бросился
Да знаю я, Василич, знаю, плачуще сказал «фельдфебель», и ребята тоже все видели.
Хоть какая-то польза с той падали вышла, негромко пробурчал солдат с обожженной щекой.
Зуб даю, он через десять лет все как положено сделаетмы ж ему нынче такую правильную прививку поставили, закачаешься! Даже не сомневайся,
верь мне А сейчас лучше помолчи, помолчи, Василич, не трать силы!.Василич?!!..
АЙ-ПИШНИК ОТЦА НАРОДОВ
1939 год. Москва, Кремль, кабинет И.В. Сталина.
Товарищ Сталин, к вам Берия! голос Поскребышева в телефонной трубке был сух и деловит. Вождь немного помолчал, обдумывая что-то, а затем негромко произнес:
Пусть заходит.
Здравствуйте, товарищ Сталин! Берия остановился на строго рассчитанном расстоянии от вождя, поедая его преданным взглядом. В левой руке у него была внушительного вида красная папка с золотым грифом высшей степени секретности на обложке.
Что там у тебя, Лаврентий? устало спросил генсек, медленно набивая трубку. Нарком, правильно оценив настроение вождя, сноровисто раскрыл папку и вгляделся в текст на верхнем листе бумаги.
Продолжите, пожалуйста, фразу: «Я шут, я арлекин, я», Берия пытливо посмотрел на Сталина.
«Я просто смех!»скучным голосом сказал Иосиф Виссарионович, не прекращая своего занятия.
Та-ак-с! зловеще протянул Берия. Его правая рука потянулась к кобуре.
Нет, ну надо же быть таким идиотом! Сталин, словно не замечая манипуляций главного чекиста, горестно возвел очи к потолку. Лаврентий, это же вчерашний тест! Берия торопливо, не спуская напряженного взгляда с раскуривающего трубку вождя, прошуршал листками, краем глаза прочел что-то и тут же густо покраснел.
Простите, товарищ Сталин! Виноват, не угляделработал допоздна, вот и забыл сменить конверты!
Забыл он, ворчливо произнес генсек, отправляясь в привычный поход по кабинету. Берия вытянулся в струнку. Как дети малые, честное слово! Ну, что ты там опять ждешь или сегодняшний вариант тоже забыл?
Никак нет! нарком пошел пятнами. Вот он! Берия радостно потряс другим листком. Иосиф Виссарионович побуравил его тяжелым взглядом, то и дело скрываясь в облаках ароматного табачного дыма, и, наконец, благосклонно кивнул.
В каком году «Динамо» Тбилиси выиграло Кубок кубков?
Сталин ошарашенно посмотрел на него.
Вах, какие молодцы! Не знаю, что за Кубок, но все равно молодцы! Надо тренеров наградить! Не забудь на всех Указ подготовить!
Да рано еще, Иосиф Виссарионович, уныло протянул Берия. Это еще через сорок два года только будет.
Жаль! вождь обиженно засопел. Но, знаешь, все равно приятно! А то недавно товарищ Хрущев на заседании Политбюро хвастался, что в Америке всем «кузькину мать» показывал с демонстрацией «матери» а мне даже и ответить нечего было. Зато теперь я его точно сделаю! Ишь, распустилисьодин будущим памятником на Красной площади гордится, другойкукурузой!
Абсолютно с вами согласен! торопливо согласился Берия.
Генсек, устав ходить, небрежно отодвинул один из стульев и присел, жестом предложив наркому присоединиться к нему. Они немного помолчали. Сталин думал о чем-то, Берия терпеливо ждал.
Устал я, Лаврентий, пожаловался вдруг вождь, прерывая напряженную тишину, повисшую было в кабинете. Веришь, просыпаюсь каждое утро и думаюа ну, как очередной засланец снова чего-нибудь натворил?! Вот подойду к окну, а там над кремлевскими башнями орлы или еще чего похлеще
Как я вас понимаю! всхлипнул Берия. Я ведь то же самое чувствую! Жене на глаза показаться стыдновот, знаю точно, что нет у меня никаких любовниц, а все одно, не по себе как-то! Словно обманываю ее. Даже не знаю с кем и когда, а все равно обманываю!
Опять ты про баб! Сталин недовольно поморщился. О стране надо думать! Вот ты смотрина секунду расслабишься, гляньуже, оказывается, с Гитлером какими-то письмами секретными обменялись, дружбу предложили, эшелоны с сырьем отправили. Или вот, недавно, вдруг выяснилось, что мы крейсер в Германии купили Ну что ты на меня так смотришь?
А зачем нам крейсер, товарищ Сталин?
Я почем знаю? вождь угрюмо засопел. Всех, кто знал «зачем», ты, оказывается, уже расстрелял.