Слушай, деточка. вдруг тихо обратилась к Лилике женщина, очевидно, самая смелая в повозке, и, возможно, самая голодная. А что это у тебя там в рюкзачке так вкусно пахнет?
Даже те, кто полностью проигнорировал появлением девушки в повозке, кажется, тогда внезапно подняли к ней интерес, и все вместе посмотрели на нее. Лилика тогда была точно в отличном расположении духа и отлично себя чувствовала, потому не сочла вопрос женщины за дерзость, как об этом подумала она сама, и только с веселой улыбкой открыла свой рюкзачок, представив взору всех окружающих его содержимое.
Я взяла с собой в дорогу много всего, но вряд ли сама это съем. Здесь есть и чай. Буду рада, если вы тоже этим угоститесь! так же лучезарно улыбаясь, смеялась она.
Ворота города были уже не так полны людьми, и едва повозка их пересекла, а кучер крикнула «Следующая остановкановая жизнь!», все это время устававшие будто от недостатка скорости лошади значительно ускорились, тем самым вынуждая идущий впереди людей уже активнее расходиться по сторонам. Пусть сами воротам города, подкрепленные будто ранее Кацерским бревенчатым забором, были в размерах довольно скромны, дорога за ними оказалось более чем широкой, ровной, хоть и очень пыльной. Очевидно, что из-за частых дождей местные жители не привыкли подметать ту дорогу, и сухие пыль с песком вообще были для них редким зрелищем. С другой стороны, частые дожди, вечно ходившие будто взад-вперед между Манне-Дотом и Лафеном, здорово помогли окружающей город и его округу растительности. Светло-зеленые, сочные кустарники, широколиственные деревья и трава ослепительно играли лучами как никогда прежде яркого солнца, и оттого многих окружающих тогда людей донимала резь в глазах. Тени, отбрасываемые деревьями, были особенно отчетливы, но даже в них окружающая жара была безжалостна к и без того легко одетым беженцам. Со стороны Лафена в сторону повозки с Лиликой все еще дул легкий морской бриз, колыхая траву и листву, хоть немного спасая окружающий горячий воздух от сухости.
Всего за несколько минут с начала начатого Лиликой пиршества, грустные лица ее попутчиком превратились в довольные и счастливые, а замкнутые замершие губы начали то и дело, в перерывах между приемом пищи, воспроизводить обыкновенные для небольшой компании людей рассказы и истории не то из их жизни, не от из их предполагаемой будущей жизни. Лилика и сама быстро к ним присоединилась, стараясь, тем не менее, не выдавать своих знаний о происходящем, ведь сама тема будущей Войны вообще ими никак не покидалась. Все они думали, что еще смогут пережить эту войну, в будущем наладят производство, хозяйство, и даже смогут вернуться в родные земли. В большинстве случаев, на их вопросы к Лилике о ее личности, планах, и просто о ее мнении касательно будущего Запада, девушка отвечала аллегориями на абстрактные вещи, в которых попутчики должны были сами найти точный ответ, но переспрашивать уточнения бы просто постеснялись. Все пассажиры, включая кучера с ее отцом, сидевшим левее, чуть не подпрыгнули, узнав, что собирается она в Лес Кортя, который, тем не менее, был как раз у них по пути.
У девушек должны быть свои секреты, правда ведь? смеялась она на вопросы о цели ее визита в столь загадочное место, пусть и чуть стеснялась так говорить, ведь, на самом деле, вообще редко находила себя женственной, не совсем понимая, что именно это значит в понимании окружающих. По крайней мере при ее почти детской внешности.
Она и сама хорошенько перекусила с этими, на самом деле, бедными людьми, и была тогда еще энергичнее, чувствуя почти распирающую ее энергию. Ее энергичность оказалась весьма заразной, и уже через полчаса, а то и вовсе двадцать минут, почти целиком опустошив рюкзак девочки, уже повеселевшие и разговорившиеся мужики и бабы (а молодых среди них никого и не было), уже во всю горланили старые с детства знакомые им песни. Они думали еще раньше, стоит ли им начинать петь всем вместе, ведь было очевидно, что Лилика являлась вовсе не простой деревенской девочкой как они, а самой настоящей знатью. Разговоры с ней открыли им и обратную сторону ее личности, которую она даже с некоторой радостью им рассказала. Конечно, все местные жители любили и уважали род Кацер, некогда правящий соседними землями, и сразу почуяли в Лилике едва ли не родственную душу. Конечно, часто игравшая с простыми ребятами около Кацеры девочка хорошо знала многие их песенные мотивы. Теперь, она с радостью была готова проверить, насколько еще она была хороша в пении, и какую часть тех песен она запомнила. На всякий раз заранее смочив горло уже почти опустевшим в бутыли чаем, она, продолжая вместе со всеми хлопать в ладоши, с поистине большой скоростью запевала песенку-скороговорку:
Где-то в нашем крае, под травой и под песком,
За хатой бабы Вали, через дальний хуторок.
Там за полем расцветает примечательный лесок,
И у моря возвышается портовый городок.
Никто уже не замечал, как быстро теперь летело время, и Лилика совсем не успела отдохнуть, как собиралась раньше. Да, она отдохнула, но немного иначе, чем следовало перед тяжелым путем, который ожидал ее дальше. Уже через неопределенное из-за интересных бесед время повозка медленно остановилась у перекрестка возле начала некой лесополосы. Уже там было видно, что был лес в той стороне куда гуще всех предыдущих, и даже гуще Леса Ренбира, и само то место было совершенно глухим. Также, по одному только вдруг изменившемуся с той остановкой лицу попутчиков, Лилика поняла, что прибыла именно туда, куда и собиралась. Еще раз поблагодарив кучера за помощь, а прочих попутчиков за веселую компанию, она спрыгнула с повозки на дорогу, уже совсем пустую, и куда менее ухоженную. Вокруг было достаточно глухо, и за верхушками окружающих высоких сосен почти все вокруг ушло в непроглядную солнечную тень. Небо все еще было золотым от будто растекшегося по нему Золотого Пламени, из которого некогда Надзиратель Первых Миров Уиллекроми и создал солнце, и благодаря этому весь мир тогда приобрел специфичный желтоватый оттенок. Задумавшись об этом Лилика даже пропустила слова женщины-кучера с повозки, чтобы та «была осторожна», тогда вспомнив кое о чем не самом веселом.
Под стук колес уже медленно отходящей по дороге левее повозки, сопровождаемая взглядами заранее помолившихся за сохранность девушки людей, Лилика медленно подошла к началу тому Лесу, остановившись уже у первого же на ее пути дерева. Она не знала, где ей стоило искать вход в Катакомбы Мэй, и где уже там она должна искать Уиллекроми. Еще по рассказам Серпиона она знала, что Лес Кортясамая настоящая ловушка для всех смельчаков, вздумавших осквернить его былую, по правде страшную память. Именно в Лесу Кортя еще в Эпоху Гармонии Хемирнир, тогда именовавшийся Крэнсингом, создал свою расу ардов, и именно оттуда они нападали на Запад в Первую Войну. С тех пор прошли сотни лет, и Лес был полностью закрыт от всех желающих, каждый раз, углубляясь вперед, в итоге неизвестным образом возвращавшихся к месту, откуда они пришли. Все это время обитатели этого Леса были заперты в нем, и через них, в их же владениях, Лилика должна была добраться до Уиллекроми, который когда-то три сотни лет держал ее, по просьбе Совенрара, в плену Синего Пламени. Как ни погляди, это была самая настоящая ловушка, и у бедной девочки совершенно не было другого выбора, кроме как в нее войти.
Все ее чувства будто замерли, когда она прошла чуть вперед, как-то аномально тихо хрустя ломающимися под ногами веточками. Она отлично чувствовала, что что-то будто во всем мире вокруг изменилось, и оттенок света от неба куда-то пропал, а само оно стало, как когда-то, хмуро-серым. Лес не пускал в себя чужаков, и Лилика прекрасно это помнила. Она обернулась назад, думая, есть ли у нее еще шанс передумать, и лишь уже чуть трясущейся от страха рукой вытерла со лба проступивший на нем холодный пот. Ее будто копьем пронзила жуткая мысль«Я не чужак, и Лес это понимает. Он помнит, что я уже была здесь.». Позади нее уже был только густой Лес. Весь мир вокруг превратился в Лес. «Ловушка захлопнулась».
Глава 6. Путь к чертогам разума
Если верить легендамЛес Кортя воздействует на сознание всех посещающих его людей. Тех, кто в нем не званный гость, он разворачивает, возвращая их к месту, откуда они пришли. Тем же, кого он в себя впускает, он показывает, скажем так, свой внутренний мир, то есть ту версию Леса, которую он сам некогда запомнил, и которая повторяет его вид до начала вторжения людей. В реальности, скорее всего, Лес просто уже восстановился после прежних битв там между силами сразу всех трех рас, но подтвердить ни одну из теорий тогда Лилика не могла, просто не находя никаких доказательств. При том же недостаточном освещении и густой растительности их она могла просто не замечать, по крайней мере в той части Леса, в которой оказалась.