Мало сказать «пусть так». Нужно понять, почему так. И ряд причин мы уже знаем. Во-первых, тебе мстили за прошлую игру. За пистолетКобыл загнул палец. Во-вторых, тебя не боялись, когда пистолета нет. Не ожидали ответного удара. И попали в точку. Ты раздал все жизнии оставил себе все смерти. Значит, ты предсказуем, и это, при всей силе характера, делает тебя слабее других. И в-третьих, учитель обвел взглядом класс, все знали, что ты встретишь поражение достойно. Не будет зареванных глаз, соплей, криков, обещаний больше не разговаривать. Ты всем простишь. Убить тебяменьше истрепанных нервов. И этотоже твоя слабость. Понимаешь, когда внутренняя сила оборачивается против тебя жеэто слабость. А теперь я предлагаю всем подумать вот над чем. Разумно ли это, целесообразно ливыдавать шансы на смерть наиболее достойным? Ведь это против природы. Против общества. Против жизни, наконец.
Он прошел обратно и сел на свой пенек.
Играэто, конечно, всего лишь игра. Но у этой игры есть цель: заставить вас задуматься о ценности жизни. Чего стоит моя жизнь среди других жизней? За что меня ценят люди? Могу ли я людям давать больше?
Погодите, сказал Андрей. Николай Иванович А можно вопрос?
Да, я слушаю.
У вас у самого пайцза есть. Андрей показал на квадратик серьги в ухе Кобыла: тоненькая пластиночка отполированного орехового дерева с вмонтированным кристаллом-чипом. И вы думаете, что вы достойны ее иметь, да? Иначе ведь отказались бы.
Иначе бы отказался, кивнул Кобыл.
А у моего отца нет. Значит, он недостоин?
Не обязательно. Он у тебя, кажется, переводчик?
Да.
Статусные чипы раздают, принимая во внимание профессиональные достижения, а не человеческие качества, Андрей. Я не думаю, что твой отец плохой переводчик, но в этой профессии нужно добиться очень-очень многого, чтобы быть замеченным извне И социальной активности твой отец, наверное, тоже не проявляет?
Не проявляет, согласился Андрей.
Ну вот видишь. Похоже, он просто не стремится заполучить пайцзу. Я не знаю, что должно быть дорожепринципы или счастье семьи, тут каждый выбирает для себя, но отсутствие пайцзы само по себе не говорит о том, достойный человек твой отец или нет.
Значит, и эта ваша игра ни о чем не говорит. Может, если будет настоящая смерть грозить, я испугаюсь до судорог и всех продам. А кто-то, кто сегодня мне метку выдал, меня спасет. А настоящей ценности жизни этого мы не узнаем с фишками.
Не узнаем, конечно. Кобыл нарочито-утомленно вздохнул. Но задумаемся. Андрей, послушай, неужели тебе неинтересно разобраться в собственных мотивах? Понять, почему ты сделал тот или иной выбор?
Нет, мотнул головой Андрей.
Странно. Ты предпочитаешь действовать как автомат, руководствуясь заложенной в тебя родителями программой, или сам выбирать свой путь?
Я не следую никакой программе. Я выбрал все сам.
Это очень просто проверить. Можешь ты хоть раз отступить от своих правил? Кобыл погремел в кулаке черными метками Андрея. Если не можешь, значит, никакой свободы у тебя нет.
Андрей не знал, что ответить. Он запутался. С Кобылом всегда было так: при помощи каких-то аргументов учитель загонял его в зыбучие пески, где, куда ни ступи, трясина неправды, и остается только тупо стоять на одном месте, упрямо повторяя одно и то же. Так было и в прошлый раз: он не мог ответить, почему слабых обязательно надо защищать, просто твердил, что надои все. И вот сейчас он снова дурак дураком, и мир вокруг стал каким-то чужим и незнакомым. В знакомом Андрею мире многое было само собой разумеющимся: держи данное слово, не предавай, не подставляй друзей, не беги от драки и не напрашивайся на нее, делай добро всем, кому можешь, поддержи падающего, утешь плачущего, успокой боящегося, развесели унылого А у Кобыла все делалось туманным и расплывчатым, и на каждый случай существовали какие-то сложные алгоритмы, и по всему выходило, что Андрей дуракхотя выводы вроде бы Кобыл делал те же самые. Или почти те же.
Может быть, и нет, сказал он, уже изрядно рассерженныйв таких случаях он говорил короткими фразами. Ну и черт с ней тогда.
Ну, вот мы и пришли к выводу, что в критических ситуациях принципы могут оказаться важнее свободы. Кобыл развел руками. Ладно, было хорошо, но урок подошел к концу.
Андрей встал с бревна. Чувствовал он себя как отбивная.
* * *
Максим Максимович? Рукопожатие Жеребцова было в меру крепкое, в меру мягкое, сухоепрофессиональное. Садитесь, пожалуйста.
Кабинет располагал. Его хозяином был мужчина, поэтому ноги вошедшего не утопали в ковре, кресла и пуфы не угрожали удавить в плюше, и по стенам не вились традесканциинапротив, все было очень аскетично, сдержанно, в серых и белых тонах.
У меня разуваются, предупредил Жеребцов.
Максим Витер снял обувь, прошел следом за учителем и сел на указанное местообтянутый черной кожей стул. Жеребцов уселся напротив.
Вы хотели поговорить об Андрее?
Да. Жеребцов вынул из стола планшетку, что-то вызвал на дисплейвидимо, личное дело ученика. У нас сегодня был урок прикладной этики, и я убедился, что нам нужно срочно поговорить.
«Отрезанные лавиной»? спросил Максим.
«Подводная лодка». Педагог улыбнулся. Названия и декорации меняются, суть остается той же. У них сейчас еще идут занятия, а вы, как я понял, человек свободной профессиия и решил вызвать вас днем, не откладывая на вечер.
Попробую угадать. Андрей стал чемпионом смерти.
Бинго! Жеребцов встал и начал прохаживаться по комнате. Попробую теперь я угадать: вы в школе тоже были?..
Бинго, согласился Максим.
Не нравился ему этот разговор. Впрочем, ему вообще не нравились преподаватели этики. В лучшем случае это были продавцы воздуха. В худшемрастлители малолетних. Не в сексуальном плане. Он сейчас пытался определить, к какой из двух категорий относится этот.
Попробую угадать еще кое-что. У вас дома много старых книг, и Андрей их с удовольствием читает.
Угадали.
А вы уже объясняли ему разницу между старыми книгами и реальной жизнью?
Неоднократно.
Вы позволите задать вам жесткий вопрос?
Да, конечно.
Вам не кажется, что сын копирует вашу поведенческую модель? Модельбудем откровеннынеудачника?
Нет, не кажется. Я в этом уверен. Равно как уверен и в том, что моя жизнь удалась. У меня есть все, что нужно человеку: любимая женщина, дети от нее, дом и профессия, в которой я кое-чего стою. Этого более чем достаточно.
Угу. Ну что ж, человека, у которого есть все, что ему нужно, определенно нельзя назвать неудачником. Беру свои слова назад и приношу извинения. Вы молодец, Максим. Вы умеете держать удар, Андрей пошел в вас, но меня как педагога беспокоит его будущее. Не сомневаюсь, вас как отцатоже.
Беспокоит. Так что неправильно с будущим Андрея?
В психопрофиле я записал это так: виктимное поведение в сочетании с конструктивной агрессией. Поясню, что это значит. С одной стороны, в обеих играх«Пистолет» и «Черная метка»Андрей проявил виктимность. Он добровольно вызвался остаться жертвой в первом случае и оставил себе свои черные метки во втором. Но при этом в первой игре он завладел пистолетом и всех построил, а сам остался последним, а во второйсхитрил, отказавшись раздать свои черные метки. Он готов решать за всех и нарушать правила, чтобы отвоевать себе возможность поступать в соответствии со своими представлениями о морали.
И что?
Буду совсем откровенен: согласно статистике, восемьдесят шесть процентов найденных и установленных террористов в школьных тестах показывали именно эти характеристики. Вот чего я боюсь и о чем беспокоюсь.
Понятно. Да, вы правы, это и в самом деле причина для беспокойства. Я могу идти?
Конечно. До звонка пятнадцать минут. Было очень приятно увидеться и поговорить.
Максим не мог, в свою очередь, сказать того же учителю. Ему неприятен был и сам Жеребцов, и разговор с ним, поэтому он ограничился коротким:
До свидания.
И только уже спускаясь по лестнице, Максим понял. Он же не обязан был меня вызывать. Написал отчет, добавил к профилюа там зазвенит у кого звоночек на такое совпадение с данными статистики, не зазвенит, ну какое преподавателю дело? А он меня вызвал. Чтобы сказать мне, что Андрей может оказаться в зоне особого внимания. И я заодно. Не сегодня, не завтра, но можем. Максим скривился. Жеребцов не рискнул ни исправить отчет, ни хотя бы смягчить выводы, но предупредитьпредупредил. Не каждый бы на его месте на это пошел. И еще Жеребцов не напомнил, что естественный иммунитет истек, но напомнила игра. Не зря ее вводят в курс этики именно тогда, когда детям исполняется тринадцать. С этим тоже нужно что-то решать так или иначе. Делать вид, что ничего не изменилось безответственно.