Однако роман Дика с Речел, хотя, по-видимому, и завершенный, не учитывать было нельзя, и это заставило Лиз присмотреться к подругам. Саэко со своими помощницами, хотя и сверкнули радостно глазами, но тут же скрылись в глубине дома. Речел с вялой улыбкой взмахнула приветственно рукой, и удалилась в дальний угол террасы.
Сестру в расчет девушка принимать не собиралась. Дик, наконец, был рядом и уже ни какие препятствия Лиз теперь смутить не могли. Не собиралась она, и учитывать настроения Дикаюноша должен был стать ее любовником.
- Хватит. Висни на шее у Ричи. - Быстрые руки непросто оттеснили сестру. Как бы лаская юношу, расстегнули ворот форменной рубашки и обнажили правое плечо. Татуировки не было. - Извини. Вы с братом слишком похожи. Мне не хотелось бы ошибиться.
Такое поведение всегда корректной, разве что кроме той ночи на яхте, Лиз окончательно повергло Дика в изумление, и он не знал, куда деть свои руки, когда она, ласкаясь, всем телом прильнула к совсем обескураженному лейтенанту.
В довершение всего она обратилась к равнодушно взиравшей на всю эту комедию подруге, заведомо не интересуясь ответом:
- Реч. Я надеюсь, ты не возражаешь? - И тут же шепча ему на ухо. - Я лучше и умею быть верной.
Бесстрастное молчание недавней любовницы, похоже, задело летчика больше чем бесцеремонность Лиз.
- Да, что вы, в конце концов?.. Я так спешил вас увидеть, а вы... - Не поддельное смущение выдал, какой-то жалкий, растерянный и от того показавшийся девушке особенно милым, снимавшим всякие сомнения, жест, которым он показал на стоявший у кресла чемодан. - ...Крутите меня, как безмозглую куклу.
Но Лиз, не собиралась оставлять ему хоть какой, нибудь путь к отступлению:
- Крутить тобой с этой минуты я не позволю никому. Тесс очень мило поладила с твоим братцем, и я не вижу причины, почему бы не поладить нам. И очень хорошо, что ты не устроен. Здесь полно места. Пойдем. Я покажу тебе «нашу комнату».
Опыт и интуиция подсказали Лиз единственно верное решение. Дик явно не знал, ни что отвечать, ни что делать. Речел демонстрировала полное равнодушие к происходящему, как бы подтверждая окончательный разрыв, а старая заноза, засевшая в сердце молодого человека, еще во время первого свидания с юной аристократкой, наверняка, опять начинала саднить. К тому же молчание подруги для Лиз свидетельствовало и о том, что до появления Ричи она согласна делить комнату с сестрой. Да и времени на сомнения летчику не дали. Девушка, схватив его за руку, решительно увлекла его за собой. В том, что ему предлагали, юноша усомниться не мог. Лиз начала раздеваться уже на ходу, как только лестничный марш скрыл их от глаз, оставшихся на террасе.
Лиз решила, что Речел поможет подруге и безропотно отдаст ей свою комнату. Ждать она не желала и к тому времени, когда девушка повернула защелку двери, она была практически обнаженной. Под нетерпеливой рукой, на пол посыпались пуговицы форменной рубашки. Руки обвили шею юноши, а прохладные груди тесно прижались к его разгоряченному телу. Дик, явно смутился, но не сопротивлялся, и Лиз почувствовав ответ на ее поцелуй, стремительно увлекла его на ложе любви. Размещение юноши в комнате, которую Лиз, не задумываясь, объявила своей, заняло времени заметно больше, чем на это рассчитывали ожидавшие их подруги.
Уже переводя дух после свершившегося, она поймала себя на том, что анализирует свою победу. Хотя инициатива полностью была за девушкой, не почувствовать перемен произошедших в юноше опытная «жрица любви» не могла - это уже был не тот девственно чистый мальчик. Дик не проявлял инициативы, не делал лишних движений, но не произвольные прикосновения к ее телу, умение понять, что задумала любовница и способность подстроиться под нее выявили вдруг неожиданно возникшую опытность молодого человека. Речел, при их редких соитиях, такого опыта ему дать не могла. За недолгое время Дик, набрался опыта в делах любви, а впрочем, в то время, да и потом Лиз было на это абсолютно наплевать. Более того, она была довольна произошедшим и не хотела этого ни от кого скрывать. Да и скрыть это было не возможно. Когда она под руку с Диком явилась к завтраку, глаза сидевших за столом убедительно свидетельствовали о том, что у них нет сомнений, какого рода дела задержали пару наверху.
Впрочем, за завтраком Лиз, уже в качестве главы экспедиции, вела себя в отношении лейтенанта чисто по-деловому, что остальными, кстати, было воспринято как должное. Дик был явно заинтересован находками и живо присоединился к обсуждению планов на этот день. К тому же в отличие от брата его больше интересовал раскоп на берегу. В конце концов, к общему удовольствию было решено, что работами на берегу займутся Лиз и Тесса при участии лейтенанта, который взял на себя командование прикомандированными солдатами и воздушный транспорт. На море общее руководство переходило к Саэко и Речел, в распоряжение которых, поступали японки, как прекрасные ныряльщицы и молодежь, хорошо освоившая акваланг. Летчик, кроме того, обещал организовать помощь моряков в подъеме на поверхность больших находок.
***
Больше недели прошло в увлеченной работе. Откровенно счастлив был Берти. Для которого Дик был не меньшим авторитетом, чем Ричи, к тому же позволявший мальчику занимать место рядом с пилотом вертолета во время ежедневных полетов с горы к месту поисков и обратно. Берти ухитрялся с одинаковым энтузиазмом нырять с аквалангом и копаться в сумрачной пыли пещеры. Хотя в последние дни морю, он отдавал времени явно больше. Обломки кораблей и заросшие водорослями пушки, были для ребенка привлекательней битых черепков, которые с непонятным для него восторгом искали старшие сестры.
Битые черепки на самом деле для старших были куда важнее всех в месте взятых пушек, которые могли бы вытащить на берег подводные искатели. Близняшки еще детьми вместе с отцом не раз посещали настоящие археологические раскопки и уже тогда хорошо усвоили, что часто хорошо сохранившаяся надпись дает науке гораздо больше, чем найденный там же золотой перстень. Университет и близкое общение с Георгом только утвердили их в этих убеждениях.
Лиз прекрасно понимала, что главной ценностью пещеры было не золото, хотя древние монеты тоже о многом говорили. Главной ценностью были найденные документы. Папирусы и книги, свитки шелка и пергаменты, просто, чудом сохранившиеся, листки бумаги были яркими свидетелями давно ушедших эпох. Такого количества разнообразных документов, которые уже прошли через руки сестер, можно было бы ожидать только бы в случае находки одной из сгинувших во тьме веков библиотек.
Но и в этом смысле их находки имели преимущества перед любой библиотекой. Библиотеки не были бы бесстрастными свидетелями своего времени. Они бы отражали взгляды и пристрастия своих владельцев. В руки же сестрам попали объективные свидетели минувших трагедий. Погибавшие брали с собой только самое для них ценное, в том числе документы.
На плоскогорье подняли практически все находки, и продолжение работы в пещере не сулило ничего особенно нового. Пещеру основательно исследовали, просеяв каждую горсть земли через мелкие решета. Лиз не раз бывала на археологических раскопках, основательно изучила это дело, помогая крестному, но все это по большому счету, до последнего времени, для нее было игрой. Сначала ребенка, которому отец разрешили принять участие в «играх» взрослых, а затем актрисы, которой предстояло хорошо сыграть свою роль. Только здесь в пещере она почувствовала, что судьба дала ей возможность принять участие в деле, которое по своим последствиям далеко превосходило все, чем они занимались, помогая Георгу. Она почувствовала себя профессионалом, которому судьба доверила настоящее открытие и с добросовестностью профессионала просто доводила дело до логического конца. И её упорство дало неожиданный результат.
Надписей и рисунков на стенах пещеры было много. Многие из тех, кого судьба занесла в эту пещеру, оставили в память о себе целые послания на практически всех языках средиземноморья. Это были и мольбы к богам и проклятья немилосердной судьбе, и последнее «прости» любимым, детям, друзьям. Были и просто малопонятные иероглифы, и примитивные рисунки тех, кто грамотой не владел, но содержание надписей, по сути, везде было одно и, тоже. Люди понимали, что стоят на краю гибели.
Эта надпись привлекла внимание Лиз только потому, что была нанесена на ровную стену пещеры почти у самого пола. Арабская вязь молила всевышнего о защите и просила сберечь нажитое тяжким трудом достояние. Лиз не придала бы ей особого значения, если бы, Тесса в шутку не заметила, что это написать смогла бы, только растянувшись на полу пещеры.
Тут же привлекла и другая особенность этого места. В этом месте пещера довольно значительно расширялась и образовывала некое подобие продолговатого зала, с ровным сводчатым потолком. Сразу же за залом пещера делала резкий поворот, и хотя уходила вглубь скалы еще ярдов на сорок, разительно отличалась от ее начального участка. Довольно гладкий хорошо выровненный каменный пол пещеры доходил только до этого поворота. Да и стены и свод пещеры до этого места явно были знакомы с резцом каменотеса. После поворота пещера была царством грубого камня. Никто ничего выравнивать и не пытался.
Просто, сметя довольно толстый слой пыли с каменного пола у стены с надписью, Лиз обнаружила еще одну особенность этого места.
- Тесс! А ведь здесь явно, что-то засыпано землей. Смотри, сплошной каменный пол в этом месте обрывается, и виден четкий прямоугольник довольно рыхлой земли, небрежно закрытый каменными плитами.
Заинтересовавшаяся Тесса тут же вогнала в землю длинный стальной щуп и торжествующе заявила.
- Это не колодец! Это лестница, или, по крайней мере, пандус. Щуп достает до камня только в начале. У стены с надписью слой земли значительно больше длины щупа. Пусть Дик зовет солдат. Надо копать.
Однообразие работы последних дней сменилось предчувствием нового открытия и передалось даже невозмутимым японцам, и хотя Лиз требовала соблюдать все правила работы в раскопе, она сама скоро заразилась всеобщем нетерпением.
Первые же снятые слои земли подтвердили, что это действительно лестница и хорошо сохранившиеся каменные ступени ведут куда-то глубоко вниз. Мелкие предметы и даже горшок арабского серебра, который, видимо, закапал автор той надписи, что стала причиной раскопок, уже значения не имели. Главным было узнать, куда ведет лестница? Но ответа не было. Вынутая из раскопа земля постепенно освобождала ровные, явно оштукатуренные, стены лестничного колодца.
Теперь в одном у Лиз не возникало не малейшего сомнения. Пещера, наверное, была естественной, но к обустройству входа в нее, к укреплению стен и свода явно приложили руки мастера, а уж тщательно подогнанные плиты ступенек лестницы назвать естественными было просто не возможно. Можно было определенно утверждать, что пещеру облагородили древние мастера, и к главному ее секрету вела именно эта лестница.
Когда лестницу расчистили на глубину примерно семи-восьми футов, неожиданно наткнулись на слой битого камня. Работа сразу пошла медленнее. Каждую каменную глыбу приходилось вытаскивать вручную. Но к счастью слой камня оказался не слишком большим, и на глубине примерно десяти футов лестница закончилась. Там же закончилась и штукатурка покрывавшая камни тщательно заложенного входного проема.
Только в самом низу кладки был оставлен небольшой лаз, просто приваленный камнями, и как только камни отвалили, Лиз не задумываясь, позвала Тессу за собой:
- Ну что, вперед? Только дай мне свечу.
Задетый ее выбором Дик возразил:
- Зачем свечу? Есть электрические фонари.
Но за сестру ответила Тесс:
- Да фонари нужны и никто от них не отказывается. Свеча покажет, есть ли внизу кислород. Если же там ядовитые газы, метан вспыхнет, а углекислота свечу погасит.
Дик явно обиделся.
- Ну и берите противогазы. А если там метан, то вы со своими методами все взорвете. Подождите, я сейчас свяжусь, и противогазы пришлют.
Лиз поняла, что невзначай обидела возлюбленного и, пытаясь загладить свою вину, обняла его.
- Дик, милый не сердись. Ты прав, но там тайна! Пока привезут твои противогазы, половину этой стены можно будет разобрать, но нам важно все увидеть так, как есть.
Сестру тут же поддержала Тесса уже орудовавшая свечой у самого лаза:
- Да не нужен тут никакой противогаз. Все чисто можно лезть.
Первым полез Дик, увешанный фонарями, за ним Тесса и Лиз. Кладка стены оказалась не толстой, да и лаз был достаточно удобным. Дик помог девушкам подняться на ноги, и все невольно замерли, вслушиваясь в гнетущую, ватную тишину. Воздух в пещере не был затхлым, но казалось, что его не хватает. Ни малейшего дуновения сквозняка, ни звука. Лиз понимала, что волнуется, оказавшись на пороге настоящего открытия, и приказала себе успокоиться.
Фонари освещали неширокий сводчатый проход, стены которого были украшены волнистым фризом, а бирюзовый свод был расписан сценами из жизни моря. Осьминоги и рыбы, дельфины и морские коньки, казалось, кружили в затейливом танце. Свод и стены прохода хорошо сохранились, и только кое-где были повреждены былыми землетрясениями.
А вот небольшой круглый зал, куда проход вел, пострадал значительно серьезней. Древние мастера для того, чтобы выровнять свод зала во многих местах использовали штукатурку, и вот теперь практически вся она была на полу. В значительно лучшем состоянии были стены с хорошо сохранившимися на них росписями. Чудесные фрески были продолжением росписей критских дворцов, времен владычества народов моря. Искусные руки древних мастеров выровняли стены пещеры и превратили ее в круглый зал древнего святилища. И хотя землетрясения, покрывшие стены трещинами и, местами, обрушившие свод, завалили пол, выстланный тщательно подогнанными плитами светлого песчаника и мраморные скамьи вдоль стен обломкамизал поражал своим великолепием.
Даже беглый осмотр позволил Лиз определить, что куски штукатурки и камня сохранили утраченные фрагменты фресок и, значит, была возможность восстановить росписи зала практически полностью. Но кроме росписей здесь сохранились и другие сокровища. Тесса, под слоем обломков, обнаружила черепки изысканной керамики минойского периода.
Позднее, когда разобрали стену, загораживавшую вход в святилище, и электрики обеспечили нормальное освещение, находки посыпались как из рога изобилия. Обнаружили небольшие чаши с прямыми ручками и раковинами в виде оттиснутых по краям восьмерок. Здесь же среди обломков были найдены шарообразные молоты в виде тех же восьмерок.