Сидорович, кряхтя, разжал лежащему зубы, и Звездочет выцедил ему в рот остатки темной жидкости остро пахнущей травами.
- И что теперь?
- Ты Сидорович, главное помалкивай, для тебя я Звездочет и не более, думаю тебе ясно.
- А что тут не ясного? Видать наверху лучше знают, что да как. И сдается мне, не придет больше Прасковья Павловна, мир ее душе. А я ведь даже привязаться успел к ней. Вредная как и моя покойная супруга, из того самого Севастополя. - он горестно склонил голову - Ты ведь первый кому она кроме меня показалась, так что даже если и захочу рассказать все равно не поверят. Еще и на смех поднимут, скажут, совсем сбрендил на старости лет.
Наверху глухо щелкнули засовы, выходя из пазов, уведомляя, что прямая угроза миновала и можно выходить наружу. Незаметно включилось потрепанное, видавшее виды радио, где комментатор передавал последние известия ИТАР ТАСС.
- Сидорович, старый хрыч - донеслось из рацииты как там, жив?
- Жив я, что мне станет, сами то как?
- Потрепало нас, будь здоров, но авиация молодцы, такую карусель нам устроили, что половину состава от энуреза лечить придется не меньше как месяц. Кстати, Звездочет там дошел?
- Дошел, и не один, а с раненным, но, правда
- Что, правда? Сидорович, не молчи, тут Кузнецов такого успел насочинять, что впору вам пару БТРов присылать.
- Все нормально, Периметрсмахнул испарину приемщик, смотря во все глаза на вышедшего из комы неприкаянного снимающего с руки диагностживой он.
Неприкаянный встал со стола, ощупал медальон и выключил маячок, Звездочет предусмотрительно успел подставить стул, и тот тяжело, обессилено опустился.
- Ну как ты?
- Бывало и лучше. Но кроме этого - он указал себе на грудь и покивал головойя ничего не помню. Даже имени. Единственное, что осталось в голове, это Севастополь, там есть уцелевшие.
Сидорович пошел багровыми пятнами:
- Ты думай что говоришь, над Севастополем десять лет как метут пески.
- А какой сейчас год?
В погребе повисло напряженное молчание, и было слышно, как под плафоном лампочки жужжит мошкара.
- Делапротянул Сидорович, озабочено поглядывая на Звездочетавидать или контузило, и память того, амнезия.
- Или комадобавил Звездочет, рассматривая неприкаянногогод сейчас 2001, от рождества Христова и если тебя это интересует, то коммунизма все еще нет.
- Где нет, в СНГ?
- В каком еще СНГ?подозрительно прищурился сталкерЕсть союз советских социалистических республик, СССР который, а вот про разные СНГ тебе лучше молчать, целее будешь, а я знаю что говорю. У нас не особо жалуют приверженцев развитого капитализма, Зона не Зона, но юсовцы тоже попадались. Нам хватило десяти лет с лихвой, до сих пор на грани войны.
- Так это, Прасковья сказала, что он как чистый листвставил Сидорович - не помнит, значит, ничего.
- Вот пусть и будет Листом, а все остальное спишем на амнезию, особистам не стоит знать про всякие там СНГ. Упекут в застенки, и правильно сделают. Смекаешь?
Новоиспеченный сталкер лишь кивнул.
- Ну, вот и хорошо, а пока пойдем на Периметр, и если там техника жива, возможно, кое-что и снимем с твоего жетона. Идти сможешь?
Лист молча поднялся и начал ощупывать глазами пространство.
- Потерял что?спросил Сидорович, копаясь в углу.
- Автомат, без него как без рук.
Приемщик брезгливо сморщился:
- Автомат ему подавай, весь в лохмотьях, места живого почитай что нет, ветром шатает, а он туда же, автомат... Чего доброго в этой-то рванине тебя за зомби бродяжного определят да и подстрелят ненароком. М-да. В общем, на вотон выложил на стол увесистый свертоккомбинезон, не новый, но вполне еще ничего. Ты можно сказать сегодня во второй раз родился, так? Это, так сказать мой подарок, презент.
- Бери-берисогласился Звездочеттолько за этот самый подарок он с тебя потом три шкуры слупит. Не меньше.
- Да я можно сказать от чистого сердцапобагровел приемщиккак от себя отрываю, отдаю последнее. Вот за это тебя и не любят, Звездочет, больно ты умный. Вот теперь точно обижусь, ей Богу обижусь
- Ну-ну.
- Что ну-ну? А мне чем прикажешь отбиваться, если пакость вдруг какая?
- Сидорович, так у тебя сверху целый гарнизон командируется, а ты пакость. Да к тебе любая пакость не липнет, вот на артефактах расселся и хоть бы хны, даже хвост не отрос.
- В общем, у Листа пока нет за душой ни рубля, так что автомат я продам тебе, а он потом отдаст, как захочет.
- Ладно, давай свой автомат, кровопивец.
Приемщик ушел в бездонные коридоры кладовой и вскоре вернулся с автоматом, с довольным видом положив его на стол.
Звездочет скептически взглянул на старый облупленный АКСУ:
- Сидорович, а поприличнее не будет? Он же заклинит через три выстрела.
- Заклинит, не заклинит бабка на двое гадала, не хочешь не бери, а поприличнее тебе Лысенко на Периметре продаст.
- Да за такую сумму как ты за него ломишь я три таких дырокола сейчас в хуторе куплю.
- Ну и купи, тоже мне боевая элита спецназа.
Звездочет начал всерьез задумывается над тем, что бы пристрелить приемщика прямо на месте, и, судя по выражению его лица, Сидорович живо сбавил цену.
- Ходят тут всякие, понимаешь, ты им последнее отдаешь, а они только и ищут, что бы руки на тебе нагреть.
Звездочет скупо ухмыльнулся, смотря на то, как Лист ловко осматривал выторгованный у прижимистого Сидоровича древний калашников, амнезия не амнезия, а армия вбивает рефлекс на уровень подсознания вовсе не зря.
04
Сталкер выбрался из погреба, прикрывая глаза от яркого солнца и фиксируя новое положение аномалий. Лист вышел следом и заинтересованно рассматривался вокруг.
- В общем, делай тоже что и я, шаг в шаг. Я говорю, ты исполняешь.
Лист лишь кивнул, и сталкер одобрительно хмыкнул, умение держать язык за зубами одно из обязательных условий выживания. Далеко пойдет, если дойдет, как говорят в Зоне.
- Первое что нужно усвоить, в Зоне нет безопасного места, любое место опасно, в той или иной степени. Уровень опасности напрямую зависит от внимания и наблюдательности, стоит на миг расслабиться - и тебя уже нет. Тут можно рассчитывать лишь на проводника и на собственную осторожность. Осторожность, Лист, не бывает лишней, не стоит верить глупцам, что не смотрят по сторонам и палят во все без разбору, полагаясь на оружие, а не на голову.
Лист присел, осторожно погладил прижухлую траву и, прикрыв глаза, вдохнул горьких запах опалой листвы.
- Живое, здесь все живое, по-другому живое, не так как мы нам не понять пока мы смотрим на все сквозь прицел.
Звездочет удивленно посмотрел на бледное, изможденное лицо Листа.
- Это чуждая жизнь, потому враждебная и человеку приходится отстаивать свое право называться человеком, не опускаясь при этом до состояния скота.
Он характерным скользящим шагом прошел сквозь заросли крапивы, заметил нескольких выползших из бункера сталкеров и махнул рукой, подзывая Листа, который ступал след, в след старательно озираясь по сторонам. Сталкеры махнули в ответ, продолжая цепко осматривать окружающее пространство и с интересом наблюдая за поползновениями новичка.
- Кто это с тобой, Звездочет, никак решил в ученики записать?
- Здорово, бродяги, что-то вроде того. Как в лагере, все целы?
- Страху натерпелись, по самое не могу, казалось, вот-вот стены рухнут, ты то у Сидоровича отсиделся, а нас как селедок в бочку набилось. Кто успел добежать. Кто не успел, тому уже некуда спешить. Соболь с Бармалеем погнали на выгул новичков в поле по аларм маячкам, пусть привыкают держать глаза открытыми, да и пороху пусть нюхнут.
- Место то найдется у костра? Мы ненадолго
- Проходи, не обидим, да и подмастерье обогреем, вот какой заморенный, небось, гонял до седьмого пота?
- Нет, катал на себе с самого утра.
Часовые захохотали, пропуская гостей через узкий проход колючего заграждения.
В развороченной бочке весело горело пламя и вокруг нее чинно рассаживались поднимающиеся из бункера и жмурящиеся от яркого солнца тертые сталкеры ветераны.
Звездочет оставил Листа отогреваться у костра, а сам отошел перемолвиться парой слов.
Один из опытных вскоре сел рядом с молчащим Листом и начал его подначивать.