- Вчера в столовке про какой-то карантин трепали, - решил сменить тему Артём.
- Сняли его уже, - ответил Удальцов. - Опять же, Михалычу твоему надо спасибо сказать. Борщ и местные бонзы поначалу не разобрались, с чем им пришлось столкнуться, и немножко перестраховались. Удивительно, как вовремя я Борщевскому про это рассказал, прям как чувствовал, иначе был бы не исключён вариант, что нас на Базу попросту могли не пустить.
- Да, особо не рассиживайся, - продолжил он. - Конвой на Кордон отходит примерно через час. И я тебя попрошу - не рассказывай никому, где мы были. Не время пока для этого. Да, на завтрак тут сегодня "весёлая картошка", если тебе это интересно. Не пробовал такую? - уже ехидно бросил он вдогонку уходящему Якушеву.
В подтверждение слов начальника, в стороне гаражей взревел бронетранспортёр. Звук этот Артёму был прекрасно знаком, но поначалу всё же вызвал удивление - за прошедшие дни Якушев настолько привык к тихому гудению двигателей, установленных на машинах удальцовского отряда, что совершенно забыл, как принято рычать у их менее продвинутых в оснащении соплеменников. В душе что-то кольнуло, но тут же прошло - начинавшийся тёплый весенний день, а также льющаяся с крыш капель от выпавшей за ночь влаги, к сожалениям о былом не располагали. "Ты с этим всё равно ничего уже не сделаешь", - сказал сам себе Артём и продолжил свой путь в столовую.
Глава 8.
- Почему сразу не доложили? - орал Борщевский в телефонную трубку. - Какая, на хрен, разница, что ты не знаешь никакого Удальцова? Что, сейчас много людей к нам заходит?
Администратор распекал по внутренней связи дежурного по северному КПП, через который на Базу вошли Удальцов со своим то ли помощником, то ли личным адьютантом... Короче, шут его знает, какую должность сейчас занимал этот лейтенант, ранее командовавший раздавленной полем аномалий перевалочной. Ситуация осложнялась тем, что покинул Базу их отряд, количеством около двадцати человек, на трёх бронемашинах, но вернулись только эти двое и пешком. Особенно странным было то, что одним из этих двоих был "зелёный" офицерик, Аномальных практически не нюхавший, по большому счёту.
- Ладно, ты меня извини. И впрямь, что-то на меня нашло. Просто возвращения этих ребят я очень сильно ждал, но не так рано и не в таком количестве, вот и сорвался, - Борщевский внезапно осознал, что в вину дежурному по КПП ему ставить-то и нечего. Дёргать администратора по поводу каждого входившего на Базу и раньше не было принято, да и по поводу нынешних времён дежурным никаких указаний не поступало.
"Твою мать, теперь ещё и текущему наряду проставляться придётся, - подумал Борщ, повесив трубку. Он снял очки и вытер платком взмокший лоб. - Старею, не иначе. На людей попусту срываться стал".
Весть о том, что через северные ворота прошли двое странных мужиков, он услышал находясь в месте, куда слетались все новости, и где происходил основной обмен информацией на Базе, - то есть в курилке. Рассказчик, а именно - один из механиков, рассказывал своим коллегам, что буквально пятнадцать минут назад столкнулся с кем-то из той странной группы, которая на днях ушла на север. Выронив от неожиданности сигарету, Борщевский подскочил к механику, малость ошалевшему от столь неожиданного манёвра администратора, и заставил его повторить всё, что тот только что рассказывал.
Возможно, если бы не недавнее происшествие с "Михалычем", Борщ и не стал бы так суетиться, но даже после вроде бы верной разгадки произошедшего, где-то внутри него всё же осталось сидеть маленькое сомнение по поводу, правильно ли он поступил, сняв карантин? Будучи уверенным, что ответа ему на этот вопрос, кроме Удальцова, никто не даст, он, сгорая от нетерпения, начал ждать возвращения его отряда. Теперь же выяснялось, что вышеозначенная персона уже сидит в столовой, а он об этом ни сном, ни духом.
Борщ сразу же усомнился в том, что из всего отряда вернулись лишь эти двое - может, остальная часть их отряда тоже была где-то здесь, но на глаза механику не попалась, хотя технику свою они должны были бы отогнать поближе к гаражам, но тогда Борщевского уж точно должны были поставить об этом в известность. К его удивлению, практически сразу, то есть после звонка на КПП, выяснилось, что слова механика оказались правдой. Несмотря на то, что народа в столовке практически не было, для ведения конфиденциальных разговоров она не подходила - к тому же Сироже крепко прилипла слава редкостного трепла, и у Борща не было сомнений, что всё, услышанное барменом, станет известно широкой общественности в ближайшее же время. Слух у Сирожи был отменный, потому Борщевский решил увести возвратившихся к себе в кабинет. "Там у меня и стулья удобнее, да и с секретностью всё в порядке", - рассудил он про себя.
Удальцов на предложение согласился без особых раздумий, но вот лейтенант почему-то захотел побыть один. До него Борщевскому дела не было - в качестве источника информации он ценность вряд ли представлял, тем более, что ещё во время до отъезда их отряда у Борща сложилось впечатление, что этого, как его.... а, Якушева, скорее всего будут таскать с собой чем-то вроде если уж и не отмычки, то практически бесполезным грузом. Но, несмотря на своё мнение о бывшем командире перевалочной как о зелёном новичке, он всё же дал указание Сироже обеспечить тому условия для максимально комфортного, по местным меркам, отдыха - по лейтенанту было видно, что выход его прилично потрепал, а это состояние администратор знал прекрасно, благо за прошедшие годы насмотрелся на возвращавшихся в подобном виде предостаточно. В то же время, к Удальцову у него был личный интерес и масса вопросов, требовавших как можно более скорых на них ответов.
Борщ разливал свежевыгнанное Витальичем пойло в гранёные стаканы, изображая на лице искренний интерес к повествованию Удальцова. То, что тот темнит, Борщевский понял сразу же, но он с самого начала предполагал, что полностью всей правды и не услышит. "Какой-то объект на севере... Да там этих объектов хоть задницей ешь. Один другого гаже. На обратном пути заблудились... Ага, рассказывай байки другим, заблудились они - с такой техникой здесь заблудиться это ещё постараться надо. Наверняка сюда заезжать почему-то не захотели. Была, вроде, на западе какая-то дорога, но в каком она состоянии, шут её знает. В объезд по ней дёрнули, скорее всего, да там и вляпались. Кровососы, псевдогигант... А зачем из броневиков вылезать понадобилось? - продолжал рассуждать Борщевский, пытаясь услышанное им подогнать под что-то более правдоподобное. Ладно, допустим, что вам действительно по какой-то причине потребовалось из них выйти. Тогда да, такая компашка из местного зверья пятнадцать человек под орех разделать может влёгкую. Лейтенант этот твой тебя спас, говоришь? Да быть того не может. Небось, выгораживаешь его, честь офицерскую спасти пытаешься. Сдаётся мне, что он весь бой просидел забившись под скамейку, не отсвечивая. Что ж у вас, мутных, всё не как у людей? Сами вы мутные, дела у вас мутные, и рассказы об этих делах такие же".
Для человека, потерявшего почти весь свой отряд, Удальцов был подозрительно весел. Может, он ещё не осознал до конца произошедшее, или уже начал сказываться алкоголь, глушащий боль утраты. Если бы научник просто пытался скрыть свои чувства, Борщевский отнёсся бы к этому с пониманием. Возможно, так оно и было, просто Удальцов предпочитал делать это таким странным образом. Противоестественность подобного способа делать хорошую мину при плохой игре Борща злила, но виду показывать было никак нельзя. В то время, как Борщевский здесь трясся буквально из-за каждого попавшего в аномалию, каждого покусанного собаками, наконец тех, кто просто внезапно умирал, этот пижон вещал какие-то небылицы с такой лёгкостью, будто он не увёл за собой на Аномальные порядка двадцати человек, где их и оставил, а просто прошвырнулся на пару со своим желторотым офицериком по окрестностям Базы. О доверительности в разговоре можно было забывать, и Борщевский решил заполучить с этой паршивой овцы хотя бы клок, задумав расспросить Удальцова по максимуму о делах на Большой земле и перспективах своей Базы здесь. Лицо его по-прежнему оставалось учтивым, но лишь несколько близко знавших Борща людей смогли бы разглядеть в этот момент на дне его глаз тщательно скрываемую злобу.
Версию с "Зеркалом" Удальцов подтвердил с уверенностью. Мелкий, но от этого не менее гнусный червячок сомнения, глодавший Борщевского последние дни, растворился в небытии, и администратор вздохнул с облегчением. Вопрос с верностью решения о снятии карантина окончательно исчез с повестки дня. Научника разобрало, и он понёс речи о том, что в скором времени здесь всё изменится и станет как раньше. Борщ, изображая на лице радостную улыбку, в знак согласия кивал, делая вид, что полностью солидарен во мнении с рассказчиком.
"Вот не пойму, - размышлял он, вида однако не показывая, - или ты действительно умный, но зачем-то прикидываешься дураком, или же ты на самом деле весьма хитёр, но виду не показываешь. Нет, скорее даже не хитрец, а просто псих, свято верящий во всю ту чушь, которую ты мне сейчас пытаешься скормить. Кто знает, может, ты уже давно стал скорбным на голову, но твоё окружение воспринимает это особенностями характера. Но я-то не слепой, и на Аномальных уже не первый год. Всё же знаю, как здесь дела обстоят".
Удальцов вдруг замолк на полуслове, его глаза закрылись, и он рухнул лицом в стол. В комнате наступила тишина, нарушаемая лишь сопением спящего научника. Борщевский пододвинул телефон к себе поближе и набрал номер комендантской дежурки.
- Тут у меня человек уснул. Устал с дороги, гостеприимства нашего не выдержал. Его бы оттащить в более подобающее место не мешало. Знаю, что не ваша работа, но больше некому, а один я его не упру.
Спустя некоторое время, Борщ на пару с пришедшим помощником дежурного, оттащили спящего Удальцова в ближайшее спальное помещение, после чего администратор вернулся к себе в кабинет, где уже привычно, не раздеваясь, завалился спать на диване, укрывшись старым армейским одеялом, местами погрызенным молью.
***
- Витальич, есть минутка на поболтать? Есть? Вот и отличненько. Не, ко мне идти не надо, я сам к тебе зайду.
После отъезда конвоя, увёзшего с собой и ту "сладкую парочку", как Борщевский окрестил Удальцова с Якушевым, заняться ему было совершенно нечем. За прошедший вечер у администратора Базы порядком набралось разнообразной, но обрывочной информации, которую необходимо было с кем-то обсудить и, по возможности, систематизировать. Этим "кем-то", традиционно, предстояло стать медику, как одному из местных аксакалов. Хорошо бы было ещё и Диму привлечь в качестве дополнительного аналитика, но тот, с момента прибытия злополучного отряда, пребывал в помрачённом состоянии рассудка, и Борщ уже серьёзно начал опасаться, не стал ли его ассистент скорбным на голову окончательно.
Витальича он застал колдующим в какой-то узкоспециализированной программе. Неподалёку от компьютера, в "скороварке", как нарекли за схожесть во внешности модуль анализа аномальных субстанций малых и средних размеров, парил неизвестный Борщевскому артефакт, похожий на спираль, раскрашенную красным, синим и жёлтым. Про то, что разочаровавшийся в традиционной медицине, хоть и продолжавший, скорее по привычке, пользоваться её достижениями, врач уже давно занимается анализом артефактов с целью их возможного использования в лечебных целях, Борщевский знал и этой картине не удивился. Администратор решил не отрывать медика от столь явно увлекательного занятия, о чём говорили перекосившиеся у того на лице очки и потухший окурок в зубах, потому решил просто понаблюдать со стороны. "Скороварка" то щёлкала, то начинала низко гудеть, и тогда артефакт плавно менял свой цвет или же ускорялся во вращении. Во всех случаях на экран компьютера выводились непонятные Борщевскому данные, и это вызывало очередной всплеск стука пальцами по клавиатуре со стороны Витальича.
"Вот сразу видно - человек занят делом, не то что я, - сказал Борщ сам себе. - Двигает, не смотря ни на что, науку вперёд во благо человечества, живёт великими идеями или чем там ещё живут великие умы".
- А, Филлипыч, ты уже здесь? - обернулся заметивший присутствие администратора Витальич. - Полюбуйся, какое дерьмо мне мужики по утру приволокли. Нет, а как его называть? Висел, говорят, под потолком. Я их чуть не послал поначалу - подумал, что они трубку от обычной лампочки раскрасили и таким образом надо мной подшутить решили. Но видел бы ты их лица - примерно такие же, как у меня сейчас. А теперь мне что-то не до смеха. Что скажешь?
- Что я могу сказать, - Борщ придал лицу солидное выражение человека, имеющего в обществе уважение, и чьё мнение принято считать авторитетным. - В этом сезоне модно всякую непонятную фигню записывать в Явления и подавать под соусом из небылиц и легенд. Откуда я знаю, что это такое? Мне даже непонятно, что у тебя на экран выводится, а ты у меня совета спрашиваешь. Мышку в "скороварку" запусти, или крыску. Если издохнет - ну ты понимаешь. По классике, в общем.
- По классике, говоришь? - плотоядно ухмыльнулся медик. - Это дело. Где бы только нормальную лабораторную мышку найти? Найти бы, мышечку.
- Оно хоть не опасно? - Борщевски подошёл к "скороварке" и принялся разглядывать артефакт. Тот по-прежнему парил, медленно вращаясь во всех измерениях, и на появление рядом администратора Базы никак не реагировал.
- Насколько я понимаю, вроде бы нет, - отвлёкся от размышлений Витальич. - Не фонит, гадость разную не испускает... Кого бы за крыской отправить?
- Так что у тебя с мышами-то?
- Кончились, - с тяжёлым вздохом сказал врач. - Последний выводок полгода назад всем составом на тот свет отправился по невыясненным причинам, а новых не народилось.
- Так что ж ты молчал-то? C Большой земли заказали бы.
- Куда, в медблок? - лицо медика скривилось в натянутой улыбке. - Мне и тех-то с Третьей передали постольку-поскольку. Считается, что моей обязанностью является исключительно латание покусанных, пожжёных и прочих, прихваченных Аномальными за разные части тел, но никак не экспериментальная работа.
- Ты, на будущее, за меня не думай, а просто говори, что тебе нужно, - поучительно изрёк Борщ. - Нужны тебе мыши - значит, будут тебе мыши. Сделаю заказ, будто бы для кузиных нужд. Ему по должности эксперименты ставить положено, а то, что мыши пойдут не ему, - так про это Большой земле знать не обязательно.
- Кого бы за крыской послать, - Витальич вернулся к своим размышлениям вслух. - за крысочкой... или за сталкером? Филлипыч, у нас никакого лишнего сталкера не завалялось? - глумливо поинтересовался он.
- Ты мне эти шутки брось, - Борщевский состроил серьёзное лицо. - Будут тебе твои мыши, а за крысками пока можешь того же Гуся отправить. Он вчера Пятнистому рожу набил, так что пусть свою вину заглаживает. Будет возмущаться - скажи, что я приказал. Я к тебе вот по какому делу-то зашел...