Впрочем, вот и примятость. А рядом с ней прямо в траве лежит винтовка. Незнакомой системы, неизвестного производства, но, несомненно, снайперская. Дара так и замерла в немом восхищении от созерцания этой мощи, скрытой в изяществе совершенных линий. Да, она любит оружие, и восторг при виде такого шедевра заставил её замереть и затаить дыхание.
На мгновение. Осознание того факта, что её скрадывает вооруженный человек, внесло в душу вихрь сомнений: а правильно ли она поступила приблизившись к месту, где оружие дожидается своего хозяина, скорее всего, отправившегося вплавь к её жилищу? Ведь она оставила за собой чёткие, легко читаемые следытак что вернувшийся стрелок обязательно узнает о состоявшемся визите.
Ну да, семь бедодин ответ. Ещё полшага, и видна вода под низким обрывчиком. Она чуть заметно колышется как раз под вмятиной в траве, и нигде более. Такое впечатление, будто невидимка, сидя на берегу, опустил ноги в озеро и нет, не болтает ими, но и не держит их идеально неподвижно. То естьон тут, на расстоянии вытянутой руки, продолжает оставаться невидимым, сохраняет неподвижность и беззвучно по кошачьи мяукает.
В принципеона находится за спиной у этого существа. Знает ли оно о её присутствии? Что ей делать? Тихонько уйти, в надежде остаться незамеченной? Следы её выдадут. Напасть? Почему-то не хочется. Даже руки не желают наставлять оружие туда, гдеона уже в этом не сомневаетсянаходится неведомое науке существо, вооружённое и экипированное словно в сказке. Мантия невидимка и да, снайперка у него великолепная.
Если он её учуял, наверняка тоже сейчас испытывает растерянность и мучается неизвестностью: вычислила она его, или нет?
Так или иначерешать ей: уйти или познакомиться. Почему-то хотелось познакомиться. Видимолюбопытство пересилило все доводы рассудка. Поколебавшись еще минуту, Дара принялась придумывать первую фразу.
Довольно долго она мысленно плела тирады, вроде: «Здравствуй! Надеюсь, наше знакомство окажется важным шагом на пути к длительному плодотворному сотрудничеству». Или, ехидного, вроде: «Меня там нет, я нынче здесь». Но, в конце концов, вырвалось у неё:
А когти у тебя есть?
Рядом, над примятостью, что-то всколыхнулось, потом ещё раз, затем в поле зрения появилась мохнатая лапа, протянувшаяся к винтовке, которую Дара тут же пнула в сторону, потом прямо в воздухе возникла мордашка с кошачьими усами и полукруглыми медвежьими ушками, и последовал сильный удар прямо в лоб девушке. Впрочем, лапа неизвестного дрогнула в пути, и в результате получился всё-таки толчок. Мягкий, но опрокинувший Дару на спину. Впрочем, кувыркнувшись через голову и встав на ноги, оказалось легко убедиться в том, что противник поспешно завладел своим оружием и замер в нерешительностиего контуры, хотя и размывались, но угадывались чётко. Невысокий, с неё ростом, одетый в мешковатую пятнистку парнишка смотрел обиженными глазами. Перетаптываясь с ноги на ногу, он одновременно словно сливался с воздухом, как будто растворяясь в нём.
Слушай! нашлась девушка. Дай мне поносить твой костюмчик. А я за это отдам тебе остатки варенья.
Почему-то этот отлично экипированный и грозно вооружённый объект не вызывал страха. Действительно, желай он этогоуже раз двадцать подстрелил бы её.
Задорно торчащие над головой ушки озадаченно опустились, нос совершенно по-мальчишески шмыгнул. Незнакомец так и сохранял молчание.
А я никому не скажу, что ты неправильно себя введёшь на наблюдательном посту, добавила Дара примирительно. И вообще не буду докладывать о том, что встретила настоящего чубакобару, это слово всплыло из самых пыльных уголков памяти, куда не было случая заглянуть с самого детства, из тех страшилок, которыми малыши пугают друг друга по ночам, сидя у костров.
Лучше научи меня по-вашему рыбу удить. Ну, верёвочкой, привязанной к палке, вдруг ответил незнакомец звонким мальчишеским голосом.
Ладно, пошли за удочкой.
Нет, мне надо оставаться тут. А то следилка засечёт, что я ушел с поста, и начнутся всякие неудобные вопросы.
Ладно, жди, я сейчас вернусь. А ты мне из своей винтовки дашь пострелять?
Нет. Только почистить.
Вот засранец! Ещё и издевается. Это, наверное, оттого, что хочет как-нибудь отыграться за то, что она его нашла, всего такого скрытного.
* * *
Еле видимая рябь очень медленно отделилась от верха промоины и бесшумно съехала вниз на самое дно. Понизу протекал ручеек, но даже самого слабого всплеска не прозвучалоотходящую с позиции Яну подхватили дружеские лапы в количестве шести штук. В этом не было ничего удивительного, хотя в этом будущем овраге, кроме неё находилось лишь еще двое. Так что приземление завершилось мягко и весьма приятственно, но тисканье и обнюхивание произошло бесшумно. Даже в дружеском окружении расслабляться не стоит.
А девочка, кажется, нас раскусила, задумчиво сказала Яна, превратившись из невидимки в стог сена и перезаряжая своего слонобоя, у неё было такое перепугано-задумчивое лицо, когда она уходила и думала, что Мишутка её уже не видит.
Две пары ушей согласно «кивнули», а Буш негромко буркнул: «Чисто», и повернулся ко всем лицом, тоже отключая маскировку:
Наверное, просто вспомнила, что снайпер никогда не работает в одиночку.
Ага, кивнула Яна и продолжила доклад, следы ее не насторожили, хотя кое-кто в их прокладке явно перестарался.
Да я ж говорила, что она ничего кроме следов волочения слона увидеть неспособна! Слепая как Ой! под двумя взглядами Сладкоежка прижала ушки к голове (точнее одно уховторое, охваченное шиной, теперь всегда торчало вертикально) и, не дожидаясь воспитательного воздействия, вернулась к своим прямым обязанностямнаблюдению за округой.
Все правильно, ты верно решила. Буш протянул лапу и потрепал по загривку сжавшуюся от ужаса девчушку.
Ну, парнишка нашвыше всяких похвал. Артист просто, а какое самообладаниекогда она винтовку пнула, я думала, что это в него стрелять придётся, а он как сыграл! Слушай, Яна завладела лохматым ухом руководителя и прошептала еле слышно, а ты вообще уверен, что учить его надо именно стрельбе? Как по мне, парню прямая дорога если не в дипломаты, то в вожаки младшей стаивот где его призвание, а то и в Наставники.
Начальство в ответ только фыркнуло, осторожно и даже с некоторым сожалением освободив ухо, и одними губами ответило:
А мне других и не дают, только таких, кто считает, что «стрелять»это не его. И уже в голос:Ты что, всерьез считаешь, что Дипломаты и Наставники стрелять не умеют? Вот учить их, пожалуй, действительно смысла нет, и продолжил более строгим тоном, хотя в глазах плясали веселые чертики:А скажите-ка нам, младший сержант, в чем состоит главное умение снайпера? Своими словами.
Смотреть и видеть, в тон ему отозвалась Яна. Даже лукавые искорки исчезли из глаз.
Ну, думаю, ты уже сама поняла, что в этом умении тем же дипломатам просто нет равных.
Командир, ты мне прямо скажизачем все это? Ты ведь рискуешь своими, пытаясь разобраться в проблемах первой встречной девчонки, которая ни о какой помощи никого и не просит. В крайнем случае, завернул бы в ковер, да поговорил по душам. Зачем понадобился этот балет?
Рано ей еще, со взрослыми разговаривать, а вот быть принятой «в стаю»в самый раз. Тем более, что ребята наши в игре куда как проще и короче отыщут путь к ее душе. Что же до первой части вопроса, то не зря ли ты, девочка, так легко и непринуждённо делишь весь мир на своих и чужих?
И ободряюще прижав санинструктора к себе, шепнул на ухо:
Чужих брошенных детей не бывает! и уже громко:Пойду, проверю, как там наше охранение.
К младшему сержанту, неотрывно смотрящей в спину уходящему «Потапычу», легонько подкатилась Ёжка и, слегка приобняв, жарко дохнула в ухо:
Яночка-а-а, ты просто чудо-о-о. Ты вспомни, каким он зверем в самом начале был. А теперьсовсем другой человек. Вот что чувства делают она сладко прижмурилась, отчего на лице её возникло мечтательное выражение.
Эх Ёжка-Ёжка, все-то ты знаешь, ответила, Яна, прижимая замурчавшую от удовольствия девушку, и незаметно смахивая предательскую влагу из уголка глаза. Каким он был, таким и остался. Просто не знаю, как с таинственными «дипломатами», а по части «смотреть и видеть» наш командир любому Наставнику фору даст. Ты хоть себя в начале вспомни, да и остальных тожекаким с нами надо, таким и был. А теперь он другой. Так и мы другие.