Это про нас? удивился Кмит, кладя на стол свежий номер «Виленского курьера». Мы же вроде не устраивали никакой «кровавой резни».
Не устраивали, кивнул я, однако журналистской братии свойственно изрядно преувеличивать, к тому же, с людьми Грача и его нищими могли расправиться свои же, так сказать, братья по цеху.
Ну да, поддержал меня прапорщик Фрезэр, в любом случае сначала других нищих подозревать будут. Вот и перерезали остальных.
Мы втроём сидели в отдельном номере трактира в центре Вильно, празднуя победу над Грачом и его нищими. Рядом, в общем зале, пили мои гренадеры под присмотром фельдфебеля Роговцева, и с ними Жильцов. Гуляли по случаю освобождения боевого товарища из нищенского плена.
Скажи, Суворов, в номере мы обходились без чинов, для чего ты вообще затеял эту эскападу с нищими. Кмит недоумённо развёл руками. Можно же было просто забрать Жильцова.
Грач бы мне этого не простил, покачал головой я. Мне с Жильцовым не было бы жизни в Вильно. А узнай нищие, что я собираюсь уехать из города, они бы, наверное, настоящую охоту за нами устроили. Я решил несколько предвосхитить их действия.
Лезть в бандитское логово с неполным десятком гренадер, усмехнулся Кмит. Чёрт побери, Суворов, только ты на такое способен!
И через свою лихость и угробится, сказал майор Ахромеев, раздвигая шторки, которыми наш номер был отделён от общей залы.
На сей раз, он сменил статское платье на мундир Лейб-гвардии Литовского полка. От одного взгляда на него мне захотелось вскочить и отдать честь. Кажется, Фрезэр или Кмит даже дёрнулся. Ахромеев только усмехнулся и присел рядом с нами, положив кивер на лавку.
Без чинов, господа офицеры, сказал он, без чинов.
С чем пожаловали? поинтересовался я у него.
Вскоре к вам возникнут вопросы у полиции, ответил Ахромеев. Вас с гренадерами видело очень много народу, когда вы входили в здешнюю Хитровку. Нищие использовали вас, чтобы решить свои дела, а вы теперь получились настоящими кровавыми маниаками. Хоть вы и герои войны со Священной Римской империей, но подобной резни вам не простят. Солдат по-тихому сошлют в арестантские роты, а вам, господа офицеры, чтобы не позорить честь полка, придётся пустить себе пулю в лоб.
Хорошенькая перспектива, протянул Кмит.
Воистину, правы были древние, добавил Фрезэр, ни одно доброе дело не должно остаться безнаказанным.
И что же, Ахромеев, обратился я к майору, говорите уже, вы ведь не просто так к нам пришли. У вас есть ко мне какое-то дело. Излагайте.
Не к вам одному, сказал Ахромеев, а ко всем вам, включая фельдфебеля и гренадер.
Ну, так излагайте уже, Ахромеев, поторопил его я. А то ещё полиция заявится.
Суворов, вы, видно, позабыли о нашем путешествии из Парижа в Шербур, вздохнул тот. Снова мой мундир застит вам взгляд. Что до дела, оно просто. Я отправляюсь в небольшое путешествие на сопредельную территорию, под Кенигсберг. Детали сообщу уже в дороге.
А если я откажусь ехать? Мои люди без меня тоже никуда не пойдут. Верно, господа офицеры?
Именно так, подтвердили Кмит с Фрезэром.
Вы сами, Суворов, о полиции говорили, напомнил Ахромеев.
Не мундир глаза застит, покачал головой я, но подлость ваша.
Не я нищих штыками колол, никак не отреагировал на почти неприкрытое оскорбление Ахромеев. Вам, Суворов, надо сначала думать побольше и подольше, а потом уже что-то предпринимать. Вы мыслите фронтовыми категориями, Суворов, ваши с одной сторонывраги с другой. А вы забыли, что даже нищие Грача, такие же люди, подданные его императорского величества, и смерть их не должна остаться безнаказанной. Особенно в таких количествах.
А как же, сам погибай, а товарища выручай? мрачно протянул Фрезэр.
И при этом громозди трупы на трупы, в тон ему сказал Ахромеев. В общем, господа офицеры, решайте, вы идёте со мной или ждёте полицию. Они уже идут сюда.
Я вынул из кобуры свой пистолет и кивнул Кмиту, тот положил перед собой «Гастинн-Ренетт», у Фрезэра личного огнестрельного оружия не было, и подпоручик передал ему свой второй пистолет.
Вы что делать собираетесь? удивился Ахромеев. Драться с полицией?
Отчего же, покачал головой я, стреляться. Чтобы репутацию полка не портить. Как говорил один городовой, имяэто всё.
Вы что, господа офицеры, с ума посходили?! вскричал Ахромеев, как на пружине вскакивая с лавки.
Вы нам предложили перспективу, пожал плечами я, вот мы и следуем вашей рекомендации.
Прекратите! Хватит этого фарса! Я старше вас по возрасту и званию! Что вы тут разыгрываете какую-то сцену из бульварного романа.
Не мы этот фарс начали, господин майор.
Он опустился на лавку, обхватив руками голову.
О, Господи, Твоя власть! С кем приходится иметь дело? Вы желаете служить Отечеству любыми способами, о чём кричите на каждом углу. А когда вам дают шанс сделать это, то предпочитаете пустить себе пулю в лоб, лишь бы не помогать ужасной и отвратной тайной канцелярии.
Быть может, вам методы следует сменить. Я убрал пистолет в кобуру, Кмит поступил также. Идёмте, господа офицеры. Мне надо поговорить с нашими солдатами.
Как только мы вышли в общую залу трактира, все гренадеры и фельдфебель вскочили на ноги и отдали честь, хоть и были уже изрядно пьяны. Жильцов отстал от них лишь на несколько секунд, вставать с одной рукой, будучи при этом ещё и весьма нетрезвым, наверное, довольно нелегко.
Вольно, бросил им я. Прошу садится. И подал всем пример. Когда все расселись вокруг сдвинутых столов, я обратился к солдатам. Я подвёл вас под монастырь. Своим недальновидным поведением. Думаю, мой друг, майор лейб-гвардии Ахромеев, поможет вам спастись от арестантских рот. Не так ли? Ахромеев нехотя кивнул. Однако у майора есть для нас одно предложение. Я лично отправляюсь вместе с ним в небольшую прогулку на северо-запад, за границу. Никому из вас приказывать не могу, только спрашиваю: пойдёте ли вы со мной?
Как один, за всех ответил фельдфебель Роговцев. Этот вопрос был лишним, ваше благородие.
Не был, Роговцев, покачал головой я. По крайней мере, для меня. Я поднялсяи все, включая Ахромеева, хоть он и был старше меня по званию, встали вслед за мной. В общем, господа офицеры и гренадеры, выступаем завтра. Господин майор, вы дадите нам подробные инструкции относительно места и времени нашей встречи?
Очень любезно с вашей стороны, штабс-капитан, ехидно заметил Ахромеев, что вы предоставили мне слово. Встречаемся завтра, в восемь утра, на станции дилижансов.
Есть, ответили мы.
Глава 20, В которой герой ненадолго отправляется за границу
Ахромеев, вновь сменивший мундир на статское платье, со своими людьми обосновался в углу станции. При них были два десятка лошадей, две из которых были загружены вьюками. Мои гренадеры с сомнением косились на животных, ездить верхом из рядовых не умел никто, равно как и фельдфебель. Кмит с Фрезэром держались в седле, как сообщили мне, но чувствовали себя не слишком уютно.
Пешком идти слишком далеко и долго, сказал Ахромеев. Так что, господа, придётся учиться ездить, так сказать, на ходу. В тюках, что на сивке, смена одежды для всех вас. И помните, что вы более не солдаты, вы теперь охрана путешествующего графа Ахромеева. Он, то есть я, отправился в Тильзит или Рауше, ещё не определился. Ездил так каждый год и нынешней весной от прогулки отказываться не собирается. Благо, погода позволяет.
А столько народу зачем? удивился Кмит.
Время такое, пожал плечами Ахромеев. Смутное. Лучше побольше народу с собой взять. Мало ли что?
Мы забрались в сёдла и направились на запад, к прусской границе. По дороге ко мне подъехал Ахромеев и завёл разговор.
Твоих людей я переодену, сказал он мне, вот только, что с выправкой делать и с манерой общения. Они слишком молоды для отставников, как бы за дезертиров не приняли.
У вас же на этот случай, думаю, документ есть, ответил я.
Конечно, есть, не стал попусту отпираться Ахромеев, но он поможет по эту сторону границы, а с той стороны что делать? Мы, выходит, не дезертиры, а русские шпионы. Какая разница, за что в петле болтаться. Пруссия теперь нам не союзник, но враг. И после Труа на нас изрядно озлобленный.