Так что для коменданта любые допуски и предписания давно уже ничего не значили. Царь и бог здесь он, начальство далеко, жалуйтесь, сколько влезет. Но Ксанта знала, как обращаться с военными. Научилась, слава богу, в предыдущий раз. А на крайний случай всегда есть бука Сугориннесговорчивый командир миротворческих сил Союза, комендант-два.
Поэтому когда глыбообразный сержант в голубой каске сунулся в окошко «тойоты» с грозно-предупредительной фразой, она не смутилась ни на секунду.
Запретная территория! Особая охранная Зона! Проезда нет!
В общем-то словесное предупреждение было излишним: колючая проволока, пулеметные вышки, бетонные блоки-отбойники, огромные красные щиты «Стой! Предъяви пропуск! В случае неповиновения открывается стрельба на поражение!»только слепой мог бы не заметить все эти угрожающие декорации.
Кузнец что-то буркнул, отпустил руль и покосился на Ксанту. Молодец. По дороге она сто раз предупреждала его, что разговаривать будет только сама. Молчи и не высовывайся!
Господин сержант! Допускаю, что эмблему на капоте и бортах вы не видите, она мило улыбнулась. Но этомашина Европейского центра биологических инноваций. Полтора года в Зоне работает наша станция. Пропуск на въезд, конечно, просрочен, но выписать новый могут только в канцелярии коменданта, для чего нам все-таки придется попасть в город. Так что зовите начальника караула, пусть изучит все допуски и даст нам сопровождение.
Начкар появился минут через пять, когда Кузнец уже начал закипать. Ксанта же совсем не удивиласьсамо собой, сначала офицер связался с начальством и доложил о нештатной ситуации на блокпосте. Служба есть служба.
Чернокожий лейтенант, судя по нашивкам под ооновским голубем и натовской звездой, франкоафриканец из Иностранного Легиона, что-то скомандовал солдатам у шлагбаума. Сам же вразвалочку подошел к машине, нагнулся к полуоткрытому окошку.
Парочка в салоне «тойоты» ему совершенно не понравилась. Девушка лет двадцати пяти с вполне строгой, академической прической во всем остальном на солидного научного работника никак не походила. Какой-то несерьезный кожаный пиджачок с бахромой по рукавам и плечам, в широком вырезе черной футболки болтаются тряпочные подвески, на запястьяхплетеные фенечки. Словно только что выбралась со студенческой вечеринки полоумных депров, любителей заброшенного «абандона» и прочей депрессивной техноромантики. Куда ей в Зону? Очень похожих идиотов на блокпостах ловят пачкамихотя, впрочем, ни один из них не таскает в кармане предписание научного центра, допущенного к работе за Периметром.
В общем, странная девочка.
А второй? Бритоголовый крепыш с суровой небритой рожей, которая к тому же украшена скверно зажившим шрамом на виске. Ручищи тяжелые, грубые, совсем не профессорские, да и потертая камуфляжная куртка сидит на плечах как влитая. Явно служил, и отнюдь не поваром. Тот еще головорез. Бодигард и водитель при девушке?
Ксанта сомнения легионера понимала прекрасно: разумеется, ему очень не хочется пропускать в тридцатикилометровую закрытую зону, «тридцатку» на местном жаргоне, всяких подозрительных типов. По голове небось не погладят в случае чего.
Она спокойно выдержала его взгляд, ни словом, ни жестом не выказав неудовольствия.
Добрый день, господа! Предъявите допуск и разрешение на перемещение по закрытой зоне. Лейтенант козырнул, хотя, видит бог, меньше всего на свете ему хотелось отдавать честь этим типам. Барыги, не иначе, едут скупать вынесенный из Зоны хабар, а биокакой-то там институт наверняка прикрытие.
Документы оказались в порядке. Непросроченные, в отличие от пропуска на лобовом стекле, со всеми положенными подписями и печатями. Бумаги тройной защиты, со штрих-кодами, послушно считываемыми портативным сканером, такие на коленке не подделаешь
Негр тяжело вздохнул. Ладно, пусть с ними разбирается господин комендант. Помурыжит в канцелярии, сдаст на попечение секретаря, а сам, как водится, уедет в инспекторскую поездку. На сутки. Или на трое. Если бы каждого, кто привозит с собой спецразрешение, пускали в Зону, там давно бы уже было не протолкнуться от посторонних.
Впрочем, какое лейтенанту до этого дело? Положено пропустить в городпусть едут. Бензин казенный: покатаются, посозерцают местные красоты. Экзотика.
Придется подождать, господа. Смена приедет через сорок минут, только тогда я смогу сопроводить вас в город. Канцелярия комендатуры уже в курсе.
Хорошо, господин лейтенант.
Заезжайте и встаньте пока вот тут, за блоками. Из машины не выходите.
А если нам захочется размять ноги? спросил Кузнец. По-английски он говорил с сильным акцентом; впрочем, начкар тоже не мог похвастать оксфордским выговором.
Ксанта незаметно от лейтенанта толкнула спутника коленом: помалкивай!
Будет лучше, если вам не захочется. Здесь не Диснейленд.
Солдаты, закинув за спину буллпаповские «Фа Масы», оттащили с дороги шипованную цепь автозаградителя. С протяжным скрипом пополз вверх шлагбаум.
Заезжайте.
«Тойота» медленно двинулась через лабиринт бетонных блоков.
Одинноль, тихо сказала Ксанта.
Закурить-то хоть можно? поинтересовался Кузнец.
Кури. Только бычок в окно не бросай. Вояки нервные, могут подумать, что ты сигнал кому-то подаешь или метку оставляешь. Лучше вообще прикинуться, что нас тут совсем нет. Сиди и не дергайся.
Кузнец невесело гыгыкнул:
Ничего себе! Они чтоза бычок меня пристрелят? Может, их всех к психиатру пора?
Они и так раз в неделю к нему ходят, по расписанию, мрачно сказала Ксанта. И все равно текучка дикая. По психологическим причинам особенно: не так часто в гробах возвращаются, как с целым букетом неврозов. Здесь дежурят те, кто на Периметре уже свое отработал. Неделю там, месяц на здешнем блокпосте. Типа курорт после всего, что в Зоне увидели. Но крыша уже в отпуске.
Преодолев бетонный лабиринт, Кузнец заглушил двигатель и повернулся к Ксанте:
Что ты меня все пугаешь? Как будто в этой вашей Зоне ужасы неописуемые на каждом шагу! Башкой рисковать везде одинаково. Война везде война
Я не пугаю, Денис, тихо проговорила девушка. Просто хочу, чтобы ты понял, во что ввязался. Именно неописуемые ужасы и именно на каждом шагу. Кстати, еще не поздно отказаться.
Поздно. Я тебе, между прочим, слово дал. А морпехи своими словами не бросаются.
Вот дурачок, подумала Ксанта. Три года уже прошло, а все туда жеморпех, морпех! Конечно, преданный друг Денис отпахал сверхсрочную в роте специального назначения морской пехоты Черноморского флота. Но сейчас он простой, пусть и умелый мастер по металлу, большой спец по части что-нибудь разобрать или починить, к тому же известный в Киеве художник-инсталлятор. Друзья и клиенты теперь все чаще зовут его не по имени, а творческим псевдонимом Кузнец. Прозвище прижилось, да и сам Денис немало тому способствовал, везде таская с собой инструменты. Даже сюда, в Зону, взял небольшой походный наборчик в кожаном футляре: «Пригодится!»строго сказал в ответ на ее недоумение.
Он был влюблен в нее с детства. Еще с детского сада. Именно с ним она потеряла девственность после выпускного. Когда его выперли из университета, стоял на коленях, клялся, что вернется из армии к ней, единственной, и уж тогда-то они непременно Что будет тогда, Ксанта так и не узнала, потому что он после Балкан неожиданно остался на сверхсрочку, а сама она окончила аспирантуру, поехала на стажировку в Гамбурги закрутилась вся эта история с биоцентром. А потом она встретила Пауля В общем, ничего серьезного у них с Денисом так и не сложилось. Но она всегда знала: ради нее Кузнец готов на все. И совершенно не удивилась, когда два дня назад он заявил, что «в эту вашу Зону одну я тебя больше не отпущу». Пришлось это очень кстати, потому что одна Ксанта точно не справилась бы, а ехать с милым теленком Паулем, умнейшим и нежнейшим мужчиной, но классическим ботаном, было бы безумием. Да муж ее и не отпустил бы никуда, если бы узнал, развел бы панику и шухер до небес
Только вот имела ли она право принимать помощь Кузнеца? Это ведь даже не война, откуда, бывает, не возвращаются и генералы. Это более чем вероятная смерть, а поход к станциисмерть практически гарантированная.