Что за чертовщина? пробормотал Олег, уже не ожидая ответа. Строго говоря, он его и не получил.
Зато бинты внезапно взлетели к потолкусловно концы порвавшейся резинки в рогатке, которую слишком сильно натянули, и следом за ними взметнулись руки Гарина. Резкий рывоки вот он уже сидит на кушетке и наконец-то видит свои ноги. Его ноги тоже были пробиты, но не одним гвоздем-иглой, как Олегу почему-то казалось, а двумя. И к обоим откуда-то из-под потолка тянулись перекрученные бинты.
Але-е Оп! сказали сзади, и Гарин прыгнул.
То есть сначала почти сложился пополам, ударив себя в грудь коленями, а затем резко распрямился, как чертик на пружинке, и оказался в вертикальном положении. Он стоял спиной к кушетке, лицом к стене, задрав руки к потолку и касаясь пола только пальцами ног. Вообще-то правильнее было бы сказать не «стоял», а «висел» на слегка пружинящих под его весом бинтах, еле-еле доставая ногами до пола. Олег попытался обернутьсябезуспешно! посмотреть вверхбезуспешно! понять по движению фиолетовых теней на стене, что происходит позади него, и снова не преуспел.
Поклон! объявили за спиной, и Гарин послушно переломился в пояснице.
Но даже из этого положения ему не удалось увидеть, кто скрывается за ним. Что-то давило на затылок, принуждая Олега вытягивать шею и держать лицо параллельно полу. Кстати, под собой он увидел не кафель, не линолеум, а ковровое покрытие. Если бы не фиолетовое освещение комнаты, покрытие, наверное, было бы салатного цвета. Гарин отчетливо видел каждую ворсинку, а если бы наклонился еще на десять сантиметров, у него бы защекотало в носу.
Отомри! скомандовал кто-то, и Олег вернулся в вертикальное положение. Можно сказать, «перетек», настолько его движение было плавным и рациональным. Немыслимым без управляющих его конечностями бинтов.
Так я кукла, сказал Гарин.
В его интонации не было вопроса, и, может быть, именно поэтому ему наконец ответили.
Ну да. А ты думалкто? Сын Божий?
«Голос мужской, пытался соображать Олег. Немолодой кажется. Самоуверенный. Сарказма выше крыши. Что дальше-то делать? А шут его знает!»
Если я не Иисус, попробовал импровизировать Гарин, значит, и ты не Господь Бог.
После паузы, достаточно долгой, чтобы Олег успел решить, что снова остался без собеседника, незнакомец ответил:
Пока нет.
Пока? Гарин обрадовалсяне словам, а тому, что с ним вообще разговаривают. Не выкручивают руки и ноги под немыслимыми углами, не протыкают новыми железками, а вполне дружелюбно беседуют. То есть ты все-таки планируешь им стать?
Не просто планирую. Я им стану.
Олег против воли улыбнулся.
Если бы каждый раз, когда я слышу эту фразу, мне давали один сольдо
То что?
Гарин пожал плечами и немного приободрился, когда это простое движение не встретило сопротивления.
То у меня бы было уже два сольдо. Как минимум.
Не дождавшись реакции собеседника, Олег спросил снова:
Кто ты?
Молчание.
Я тебя знаю?
То ли дыхание, то ли шелест за спиной.
Скажи хотя бы, как мне к тебе обращаться.
И-раз, и-два, и-три, и-четыре, и-пять Нет ответа.
Хорошо, сказал Гарин. Тогда я буду звать тебя
Ты не будешь звать меня, идиот! рявкнул незнакомец. Заткнись и шагай!
Кукловод пробормотал Олег, потому что слово уже вертелось на языке. А куда шагать?
Вперед! проревел Кукловод, точно поднимал в атаку роту солдат.
Гарин вскрикнул от неожиданности и боли, но больше всегоот обиды, когда в буквальном смысле получил пинка под зад.
Да ты совсем
Развить мысль Олег не успел. Веревки, привязанные к его рукам и ногам, дернулись так, что он сначала подпрыгнул до потолка, а затем полетел прямо на стену. Гарин попытался выставить перед собой руки, но упругие бинты развели их в стороны так резко, что у Олега что-то хрустнуло под левой лопаткой. В итоге он ударился о стену грудью, левой щекой и коленями и снес ее. Стена обрушилась назад целиком, как будто в нее врезался не человек, а трехтонная гиря на стреле экскаватора. Не было ни грохота, ни облака пыли. Даже боли от удара не было. Гарин только зажмурился, внезапно переместившись из темного помещения на залитую солнцем улицу.
Ого! только и вымолвил он. А ничего, что я голый?
В каком месте? насмешливо спросил Кукловод.
Он снова был совсем рядом, буквально за спиной, вот только повернуть голову никак не получалось. Зато получилось опустить. Олег посмотрел на себя. На кушетке он лежал в одних трусах. Он запомнил, это были серые боксеры с синей полоской сверху. Сейчас на Гарине была надета белая пижама: расклешенные штаны и рубаха с широкими рукавами.
Так я даже не Буратино, сказал он. ЯПьеро!
Если будешь тормозить, станешь черепахой Тортиллой, пригрозил Кукловод. Шевелись. Только возьми вот это.
Голова Олега против его воли наклонилась, и он увидел стоящий на тротуаре магнитофон. Это был переносной двухкассетник с большими пристегивающимися колонками. В голливудских фильмах такие обычно носят на плече малолетние бандиты и рэперы.
А если я откажусь? поинтересовался Олег и немедленно упал на колени. Даже не упал, а бухнулся после небольшого подскока, как будто танцевал лезгинку.
На этот раз боль была сильной, даже слезы брызнули из глаз. Гарин, качнувшись, поднялся и посмотрел на свои ноги. Белые пижамные штаны быстро розовели на уровне колен. Гарин вдохнул сквозь зубы.
Черт! Я же только спросил! воскликнул он и, не дожидаясь новой команды, наклонился за магнитофоном. Удивительно, но здоровенный гвоздь, торчащий из ладони, совсем не мешал ему держаться за ручку бумбокса. Включить эту хрень?
Пока не надо.
Твои методы убеждения кажутся ну очень знакомыми, заметил Олег. Мы раньше никогда не встречались?
Хочешь носом асфальт вспахать? флегматично спросил Кукловод.
Ладно, ладно, в душу не лезу, понял, поспешно сказал Гарин. Куда идти?
Но ноги уже сами несли его в нужную сторону.
Машин на улице не было, но по тротуарам шагали редкие прохожие. Без автоматов и гранатометов, не в камуфляжных комбинезонах, а в деловых костюмах, платьях или шортах с футболками, с «дипломатами», пакетами или просто с банкой пива в руке. Большинство из них двигались в том же направлении, что и Олег, и не обращали на него ни малейшего внимания. Как будто человек в окровавленной пижаме, к рукам и ногам которого тянутся откуда-то сверху длинные веревки, совершенно нормальное в этих краях явление. Кстати сказать, Гарин совсем не узнавал места, в котором оказался. Это могла быть Москва, а могла и не быть. Выстроившиеся вдоль шоссе типовые многоэтажки не позволяли идентифицировать город. Об одном можно было сказать с уверенностью. Судя по вывескам «Продукты, 24», «Мир обоев» и «Нотариус», Олег все еще был в России.
С минуту Гарин шагал молча. Если слово «шагал» вообще применимо к этому способу передвижения. Веревки задавали и направление, и темп его ходьбы. Олегу оставалось только вовремя переставлять ноги и следить за тем, чтобы не выронить тяжелый магнитофон и не свалиться самому. Впрочем, упасть ему навряд ли бы позволили.
Обогнав молодую мамашу с детской коляскойдама не удостоила его взглядом, а ребенок, кажется, улыбнулся, Гарин решился на новый вопрос.
Где мы, а? Это же не Москва. То есть не Зона. Или
Заткнись и шагай, был ответ.
Как будто у меня есть выбор. Олег пожал плечами и проворчал себе под нос:Карабас Барабас.
Что?
Я говорю, может, хотя бы намекнешь, куда мы идем?
На площадь, ответил Кукловод.
И Олег оказался на площади. Более того, он внезапно понял, что те люди, которых он встретил на улице, тоже направлялись сюда. На лицах у большинства собравшихся было написано приятное ожидание. Горожане сидели на лавочках, болтали, собравшись в группы, дети носились под ногами у взрослых и кормили семечками голубей. Кажется, с минуты на минуту должен был начаться какой-то праздник, концерт или церемония открытия важного объекта. Гарин решил, что последний вариант наиболее вероятен. В нескольких метрах перед ним располагался бетонный помост, к которому поднималась лестница из нескольких ступенек. Между перилами была натянута красная лента. Широкие ступени были накрыты по центру, но не красной ковровой дорожкой, как можно было ожидать, а какими-то ковриками из пористой резины. От возвышения вверх поднималась металлическая винтовая лестница. Куда она вела, Олег не видел, так как по-прежнему не мог поднять голову.