Теперь лучше сделать вот так, Камачек обвязал лицо бурым платком, ледяная крупа по щекам бьет, никто не заподозрит неладное, а иначе Он виновато пожал плечами:Уж больно внешность у вас выразительная.
Дамир признал его правоту. Иногда встречались пеоны и терианцы, похожие на вархановузколицые, с высокими скулами и слегка раскосыми глазами, но чаще они были рыхлыми, с топорными чертами массивных лиц, лупоглазыми. Так что лучше не рисковать и повязать косынку.
На набережной сразу перед мостом высился трех-этажный дом, на прогнившей крыше уже укоренился куст. У стен валялась отошедшая штукатурка вперемешку с разбитыми стеклами и почерневшими останками оконных рам.
Идите за мной, Камачек махнул рукой и, поплотнее запахнув плащ, направился вдоль фасада.
Дамир шагал следом и вглядывался в оконные проемы. Он кожей чувствовал: кто-то следит за ними, прячась в темноте. Правильнее было взять ещё несколько бойцов, но таким отрядом заинтересовались бы на переправе и донесли повстанцам. Слишком высоки ставки.
За спиной раздался скрип. Дамир обернулся и увидел двоих терианцев, сворачивающих мост.
Обогнули дом, перебрались через груду камнейразрушенную стенуи двинулись по выбитой в грязи тропинке. Впереди высились развалины, на первый взгляд необитаемые, но Дамир знал, что там, в темноте и сырости, копошатся бунтовщики, которым помойка милее порядка.
А ну стоять! крикнули из подворотни на терианском наречии.
Дамир скрестил руки на груди, напрягся, готовый принять бой. Камачек замер, силясь разглядеть, кто скрывается за стеной сыплющегося с неба льда.
Кто такие? навстречу шагнули трое закутанных с головы до ног мужчин, вооруженных скорчамикороткими помповыми ружьями.
Камачека держали под прицелом, значит, не предательство.
Камачек, кто с тобой? Ты должен быть один.
Не твоего ума дело, Нагиль, проворчал Камачек. Держался он агрессивно и нагло.
Дамир понял, какую линию поведения выбрать, открыл лицо и проговорил на чистом терианском с ленивой сварливостью:
Нагиль, много знать будешьскорее помрешь. Советую обо мне забыть. Моя информация не для твоих ушей.
Второй и третий охранники переправы оказались более сговорчивыми, один молча освободил проход, другой прокричал:
Идите за мной, машина на месте!
За рядом домов начинался пустырь. По щиколотки увязая в грязи, прочвакали до небольшого холма, присыпанного снежной крупой. Охранник нагнулся, нащупал что-то в грязи, потянул. И никакой это не холм! Коричневая, под цвет земли, ткань с хрустом сползла с уродливой трехколесной колымаги, сваренной из подручных материалов. Нос машиныдве плотно подогнанные пластины с бойницами окон, на жестяной крышепулемет, за щитами на бокахпоршни, сзадиогромный бак, увенчанный закопченной трубой.
Паромобиль, догадался Дамир. Залез по железной лестнице вслед за Камачеком, устроился на деревянном стуле рядом с Зармисом. Брат стянул с лица отсыревшую тряпку и проговорил:
Ну что, пока нам везет! Дамир, улыбнись, твоя хмурая рожа удачу спугнет!
Дамир промолчал. Действительно, все, на что они могли рассчитывать, жадность Камачека и удача. Если разоблачат себя, повстанцы разорвут их на клочки.
Камачек распахнул ржавую дверцу печи, сунул внутрь сухую бумагу, поджег и, краснея, принялся раздувать огонь. Пламя затрещало, раскидывая языки по мелким веткам, в железной кабине запахло жизнью. Заухало, заклокотало сердце машины. Камачек шлепнул себя по ляжкам и воскликнул:
Еще немного, и поедем!
Зармис притянул сверток, лежащий у стены, развернул брезент, разложил на полу разрядники, выбрал один. Дамир, не в силах побороть нетерпение, сел на высокое кресло рядом с Камачеком и выглянул в окно-бойницу.
Машина с грохотом врезалась в завалы и волочила ржавые прутья арматуры, разбрызгивая грязь. Следом за ней бежали, помогая себе руками, человекоподобные, заросшие густой темной шерстью магулы. Одна тварь остановилась, ударила себя в грудь кулачищем, стая рассыпалась по развалинам, и тотчас в машину полетели камни.
Только бы не завязнуть, только бы бормотал под нос Камачек.
Подобно любому из берсер, Дамир презирал никчемных терианцев, а терианцев-предателейи подавно. Подлецсущество заведомо ненадежное. Продал своихи варханов подставит. С расчетом на это Дамир сливал Камачеку выгодную информацию, тот передавал повстанцам, оказывался правым, и ему верили.
Город кончилсясквозь вьюгу проступили очертания скал, закрывавших долину Нарлегиса. Клокоча и выпуская клубы пара, машина катилась в их сторону.
Вот, вроде бы, и все. Камачек остановил паромобиль, развернулся вместе с креслом и жалобно посмотрел на Дамира. Я вас проведу до места, а дальше вы сами, хорошо? Я ж ну, поймите сами!
Там видно будет, кивнул Дамир, надел тряпку-маску, выглянул в бойницу: никого, лишь ветер хлопает дверями, свистит в брошенных жилищах да гоняет хлам по замусоренным улицам.
Это место и раньше было трущобами, а теперьи подавно.
Перед тем как двинуться в путь, Камачек нарисовал схему подземелья, где скрывается Горан, объяснил расстановку сил.
После теплой кабины ветер пробирал до костей. Дамир пригнулся и, переступая через лужи и мусор, последовал за Камачеком, Зармис замыкал шествие. Брели минут пять, Дамир зорко осматривался, чтобы запомнить местность, и отметил два поворота направо.
Все. Дальше я не пойду, проскулил Камачек. Теперь вам по этой улице прямо, возле пятнадцатого дома повернуть налево. Там будет двор, в центредом-свечка, с дозорным. Обычно у входа дежурят двое, но сегодня может не быть никого. Или они там же, где и первый охранник. Или увидите справа двухэтажки, почти целые Охрана, вероятно, там.
Я буду ждать в машине.
Дамир кивнул и проверил оружие. Камачек потоптался рядом и потрусил к паромобилю.
Глава 3Портал в другой мир
Процессия напоминала «этап» каторжан века этак девятнадцатого: кандалы на руках и ногах, ошейники, прицепленные к слеге за короткие, на каждом шагу звякающие цепи. Саня шаркал, покачиваясь в общем строю. Он отупел от боли в затылке и не сводил взгляда со спины впереди идущего, лишь бы не видеть зеленое небо, конвоировговорящих на чужом языке людей в кожаных плащах, трёхгорбых коров и шатров в центре Москвы.
Что же это, бубнил идущий следом, что же это? Кто они? Американцы, да?
Сане очень хотелось бы, чтобы захватчики оказались американцами, но он не верил в теорию заговора. Вот в общее раздолбайствозапросто, а во всяких масонов и желание США поработить мирни на минуту.
Тип в плаще, обходящий строй, прищелкнул бичом, и болтун заткнулся. Саня не помнил, как его заковали. Очнулся он, когда пленников поднимали. Встал и поплелся неизвестно куда, оказалосьв центр, к Кремлю.
Была ночь. Москва, подсвеченная огнями пожаров, костров, вспышками зеленых молний, походила на компьютерную игру, мрачный квест или шутер Если бы голова не болела, Саня убедил бы себя, что спит.
Куда вы нас ведете? снова завелся болтун.
Насколько мог судить Саня, конвоиры не ответят. Даже вопроса не поймутони не говорят по-русски. Саня попытался брести с закрытыми глазамине получалось. Им овладело спокойствие животного на бойне: уже всё, ты невластен над своей судьбой. Строй внезапно остановился. Саня не знал, что происходит впереди.
Ко всем пленникам по очереди приходили конвоиры, отстегивали ошейники от слеги. Когда освободили Саню, он тупо сел на брусчатку. Вокруг опускались на камни такие же уставшие пленники. Саня наконец-то осмотрелся: Красную площадь превратили в дикий лагерь, помесь стойбища Чингисхана с военной ставкой времен Первой мировой. Раздавались хриплые, резкие команды, сновали люди, одни в газовых масках, другиесо странно застывшими лицами, в самой разной одежде, от кожаных галифе до растаманских рубах.
К Сане приблизился человек в плаще с двумя красными полосками на рукаве, стянул респиратор на шею. Лицо худое, со впалыми щеками, глаза темные, чуть раскосые. Что-то среднее между семитом и монголоидом, волосыочень прямые, черные. Остальные чужаки походили на него, как братья, все черноволосые, и типаж тот же.