За разговором быстро дошли. В уголке уцелевших стен старое костище чернело, бочка как всегда стояламода здесь такая.
Здесь и заночуем, никакие наемники нас здесь не найдут. Завтра до Свалки дойдем, а там и до Агропрома рукой подать. А там возьмем куш знатный и разбогатеем!
Заржали мы с Витей одновременно.
Ну-ка, расскажи нам, что ты будешь с деньгами делать?спрашиваю его.
Дом куплю на море!говорит.
Большой?уточняю.
Да!радуется.
Ну и будешь все время уборку в нем делать, за свои деньги приобретешь средний геморрой,пожалел я простака.А потом налоги придут на недвижимость, все накопления лет за пять исчезнут на платежи и ремонт, а когда продавать начнешь, выручишь обратно одну треть.
Это почему?удивляется.
Ты там всем чужой на побережье теплом. Клиент сладкий,уже я усмехаюсь.
Я таких историй много знаю. Уезжал народ к морям, привозили обратно в «цинках». Плавали, знаем. Можно, конечно, девочку окрутить, в семью войти, только слегка противно. Помню генерала Чурбанова, который женитьбой на царской дочке карьеру сделал. Нет, извинитене хочу.
Жить надо тихо, скромно. Есть сладко, спать мягко
Желательно не одному!уточнил радостно Самоделкин.
И не с одной!поддержал я.
Тьфу, на вас, точно про военных говорят: как кирпич увидятсразу о девках думают.
Мы эту шутку тоже знали. Не спросили: «Почему?». Военные всегда о девках думаютэто неписанный закон.
Раз тебе наши шутки не интересны, давай сам рассказывай,Самоделкин предлагает.
Тоже мне, рассказчика нашли. Вам надо с Колей Бардом встретиться. Его даже наемники не трогают. Тогда и послушаете истории про Зону. Если доживете,отговорился наш спутник.
Неужели совсем ничего не знаешь?поддел его Витя.
Нам достался самый глупый абориген,поддержал я,умные все за периметр ушли.
Ладно. Расскажу я вам о Духе ЗоныЧерном Сталкере. Слушайте. Жил да был в Зоне сталкер, роста среднего и фарта умеренного человек. Ходил он с простым автоматом российским и одет был всегда в черный плащ. Но если кто-то попадал в беду, всегда тот сталкер спешил на помощь. Однажды, в самом центре Зоны, в Мертвом городе, напали на ученых наемники
Их было шестьсот тысяч. Здесь, рядом, в Киеве и его укрепленных районах. Танки Гудериана резко повернули на юг и стальной лавиной прошли по тылам фронта. Горели склады, наматывали на гусеницы госпиталя и прачечные, давили грузовики на дорогах. И закричали в панике крысы тыловые, и кинулись бежать. А фронт остался без топлива и боеприпасов. И попал в плен весь. И великий вождь сказал историческую фразу: «У Красной Армии нет пленных. Это предатели». И отказался платить деньги на их содержание в плену. К весне в живых осталось тысяч тридцать. Зима была лютая. Почему я никогда не слышал о Черном Солдате? С ушками на морозе прихваченными, на ощупь ломкими, на цвет черными и черепом обтянутым блеклой кожей? Никто не забыт, ничто не забыто. А потом был Харьков.
Что там у нас происходит?
И тогда наемники закричали ему: «Сдавайся!». Они уже знали, что у него патроны кончились. Зашли в подвал смело, ничего не боясь, а сталкер в это время две бочки с бензином рядом поставил. Стоит, ждет гостей. Залетели они всей толпой и замерли. А он им и говорит: «Всегда знал, что курить вредно, вотбросаю!». И кинул горящую сигарету прямо в бочку с горючкой. Ученые увидели, как огненный столб из подвала вскинулся до самых туч, и кинулись бежать к своему лагерю, пока новая команда наемников за ними не погналась. Так погиб тот сталкер, но если где-то хороший человек попадает в беду, к нему может прийти на помощь одиночка в черном плаще с простым автоматом...
Значит, для нас с Самоделкиным этот парень бесполезен. Мы с ним дезертиры и беглые носители государственных секретов. Вряд ли кто-то нас зачислит в «хорошие люди». Витя со сталкером на вечные темы перешли: кто и что в жизни пил; дождик по крыше стучит, четвертый реактор вдали громыхаетэнергия на волю рвется, замечательно все. Не думал я, что тут у соседей все так запущено. Правда и у нас на Урале есть комбинат «Маяк» и мертвая зона в десять раз больше этой. Только там никого не выселяли. Лет за десять все деревеньки вымерли потихоньку, жителей похоронили, дома снесли, и все. А миллионы кубометров радиоактивной жижи ждут своего часа в отстойниках. Речка Теча, не слышал?Какие твои годы, услышишьГлаза сами закрылись, и проснулся я в полной темноте от звука шагов. Кто-то шел по нашей крыше.
Витин храп за дождем был совершенно не слышен. Я пистолет с предохранителя уже привычно снял, с бока на спину перевернулся. Браво, парень, ты становишься волком! За стеной доски стукнули глухо, а через полминуты гость ночной свечку зажег.
Нашел я щель и начал за ним подглядывать. Плащ свой мокрый он, конечно, снял, но на этом сеанс стриптиза закончился. Это меня не расстроило, мы, офицеры-ракетчики,натуралы. Положил он его на ящик, автомат сверху пристроил и стал быстро собираться.
За стеной еще целая комнатка была, да попасть в нее можно было только с крыши. Вон в тот пролом он спрыгнул, понятно.
Набил он цилиндрическими контейнерами, спрятанными в разных углах, рюкзак, натянул на себя сухой дождевик, в карман пистолет сунул, «Вальтер», кажется, сказал фразу непонятную, и вниз спрыгнул. Как под дождь шагнул, еще фразу сказал, до боли родную и привычную, и исчез во мраке. Я на правый бок привычно лег, и сразу уснул.
Утром первый Самоделкин глаза продрал, и грациозно, как слон в посудной лавке, стал вниз по приставной лесенке спускаться. Не упал, но разбудил всех.
Эй, родной,говорю,мы уже давно вместе, может, назовешься?
Выдра меня зовут,наш сталкер нам доверие оказал, представился.
Что означают слова: «Фиолетова потьмуха для вылета?»,спрашиваю.
Хороша ночь для побега,перевел мне речь ночного гостя Выдра и сам начал спускаться.
Ну и ладно, а я через окошко чердачное на крышу полезу. В веточках перекрученных туман клочьями висит. Солнышко лучиками через тучки пробивается. Лепота. Вот эти доски внизу ночью брякнули. На руках упор сделал и тихо опустился.
Вот и мое наследство от ушедшего бродяги. Удачи тебе, мой неведомый брат. Мне она тоже пригодится. Счастья нам всем. Кроме автомата и плаща, здесь еще небольшой продовольственный склад оказался. Сухари и консервы. Выгреб все, чтоб больше не лазать по древнему шиферу, и вниз спрыгнул. Плащ надел, пусть на мне сохнет, автомат на плечо, и сразу себя увереннее почувствовал.
Ну,говорю,кому здесь помощь нужна? Я уже здесь.
Выдра из-за угла выглянул и рот раскрыл. Самоделкина мне провести не удалось.
Хороший плащик, реглан офицерский старой советской формы. Сносу век не будет. Где взял?спрашивает.
Люди хорошие подарили,отвечаю.Сами обратно на большую землю пошли, а лишнее там имущество оставили. Вашу долю продуктами выдали.
Выложил на наш ящик обеденный добычу.
Перекусим, и в путь.
Когда Зона показывает тебе зубы, главное не перепутать улыбку с оскалом,сказал, вздохнув, Выдра.А с Бардом тебе надо непременно повидаться.
По обстоятельствамговорю,как карта ляжет. Прятаться не буду.
И приступили мы к завтраку.
Бродяга
Ничего хорошего в этом разбитом вертолете не было. Железо все тепло из тела вытягивало, несмотря на доски и матрац ватный. Не буду здесь больше ночевать. Вылез к костру, кружку с чаем у Паганеля взял, вокруг оглянулся.
Двоих ты наглухо положил,приступил он к отчету.Итого за ночь пятеро «двухсотых». Трое подранков, один твой, а все остальные здесь сидят. Голодные. Вчера все припасы сожрали, а торговец с продуктами только пятнадцатого прилетит. У них два раза в месяц транспорт приходит. Первого и пятнадцатого, соответственно.
Огляделся я внимательно. Единого братства бывших рабов Йоги не наблюдалось.
Отдельной кучкой сидели счастливые и ловкие обладатели оружия. Девять человекчетыре автомата, два обреза, три пистолета. Вторая группаиспытанные бойцы и их старые знакомые.
Серый и Проводник, Паганель и Бомжик и те двое, которые вместе с нами в переплет попали.
Их уже зовут как-то?Паганеля спрашиваю.
Доходяга и Кенгуру,отвечает.
Заулыбался я.
Доходягапонятно, сам его тащил, а Кенгуру почему?интересно мне стало.
Сейчас поймешь. Эй, Кенгуру, принеси досок для костра!
Ага, прямо метнулся прыжками!возмутился зверь заморский.
У нашего костра все развеселились. А остальные нет. У бронетранспортера раненые расположились: один на земле лежал, двое рядом сидели. Рука перевязана - вчера я ее прокусил; и у последнего нога под бинтом. Остальные еще на три группы разбились, по интересам. Меньше всехчеловек шесть, у шлагбаума стояли.
Опытные поисковики. Давно бы сбежали, да здесь без ствола, даже самого завалящего, на свободе делать нечего,пояснил ситуацию Проводник.Раньше им Йога охрану давал и пайку двойную, а что им сегодня делатьнепонятно.
Серый, без тебя нам не выкрутиться,говорю.Поможешь? За морской пехотой не пропадет, рассчитаемся.
Тот головой кивнул, согласен.
Все сюда!кричу.
Подтянулись. Я из кармана пистолет достаю, обрез снимаю с патронташем. Проводник и Сема тоже по пистолету пожертвовали на общее дело, на шестерых уже четыре ствола есть.
До ангара дойдете, там перевооружитесь. Берите обрезы, к ним патронов много, вещь практичная и безотказная,советую.Кто хочет за периметр выйти, становись направо!командую.
Все на месте остались.
Чего мы там за забором не видели? Стеклоочистителя, что ли? Тут хоть водка не паленая,голоса из толпы раздались.Что с пайкой решать будем?
Будем пояса потуже затягивать, двое суток можно и на пустой баланде с чаем продержаться!беру народ на голос.
Серый меня сзади толкнул, я шаг в сторону сделал.
У Йоги, понятно, еще склад есть, только мы его искать не будем. Их там трое засело, и терять им нечего. А вот лагерь обыскать хорошенькодело другое. Все найденноев общий котел. Сейчас все оружие соберем, изношенное и без патронов, и на Кордоне у Сидоровича на еду поменяем. Выкрутимся!
Толково, подумал я. Хороших людей всегда больше, чем дряни. Просто дрянь заметить легче. Закипела жизнь на кладбище техники. Нашлось и оружие и продуктов немного. Мой короткоствольный автомат тоже нашли. Совсем из головы вон. Через час из ангара металлолом оружейный притащили и упаковали к переноске.
Решили идти впятером. Проводник, я, два опытных сборщика и один здоровяк из блатных.
Пока вы до торговца дойдете, там продадите-купите, обратно вернетесь, я тут с голода умру,объяснил он свое рвение.А уж одну дорогу туда я натощак переживу. Зато на Кордоне сразу наемся.
А зовут тебя как?спросил Проводник.
Только кто засмеетсясразу получит в морду,предупредил блатной.Гаргантюа.Сразу говорюслово заграничное, незнакомое. Перевода никто не знает. Сколько я из-за него страданий вынесникто не представит. Весь второй курс мореходки дрался, пока не посадили. И менять я его не намерен.
Упрямых ребят вообще уважают, а когда человек бьется за свое законное правовдвойне. Знакома мне была эта парочка из французской классикиГаргантюа и Пантагрюэль. Два весельчака, обжоры и пропойцы. Не стал нашему спутнику этого говорить нас уже дорога звала. Собачки по кустам завывали.
Может, пристрелить удастся?поинтересовался я у Проводника.
Слепышей и снорков есть нельзянасквозь мясо радиоактивное. На Кордоне попробуем кабана завалить. Лучше молоденькую свинку добыть, не тяжелее центнера. У нее мясо нежнее,посоветовал старожил Зоны.
Представил я себе кабана матерого, в два раза тяжелее «свинки нежной», и чем-то мне эта картина не понравилась. Сразу захотелось ДШК в руки вместо автомата. Зато первый раз за четыре года я был трезв и перед глазами не расплывалось черное пятно на асфальте. Прошлое понемногу отпускало меня.
В лагере за руководителя Паганель остался с Бомжиком, Доходягой и Кенгуру в качестве группы поддержки. Промысловики сразу в ангаре у Серого решили остаться. Парни с оружием тоже на вольные хлеба двинулиразвалины в чистом поле решили занять. За оградой осталось десятка два бывших рабов и подранки. А кроме продуктов у нас еще и медикаментов не было: две аптечки и пяток бинтов на всех.
Раньше сядешьраньше выйдешь!жизнерадостно выкрикнул Гаргантюа.
Этим мне блатные нравятся: не положено им унывать. Могут даже с пером в боку напоследок пошутить.
В колонну по одному, становись! Проводник, определяй дистанцию!
Интервалпять метров. Пошли,команда тихо прозвучала.И орать кончайте. Она лишнего шума не любит.
Нет, в этом мире все потихоньку с ума сходят. «Она». Нет, не так. «ОНА!» Ладно, сейчас глянем на свинок нежных и собачек-мутантов. Пусть и они с Ней на морскую пехоту посмотрят. В нас не бушлаты главное, а характер бойцовский. И он всегда с нами. Его не пропьешь. И шагнул я за шлагбаум, как с катера в ледяную воду спрыгнулсразу по грудь.
Метров через двести первый раз мутанты из кустов показались.
Не стрелять!Проводник распорядился.Подпускаем ближе и бьем в упор.
Сразу мандраж стих, да и собаки слепые утихли.
Они настроение чуют. Если ты их не боишься, в себе уверен, то они еще подумают: нападать или нет. Те еще твари,сталкер пояснил.
А вскоре мы и до КПП добрались.
Аспирант
Я до торговца так и не добралсянаемники недалеко ушли. Уселись в кустах и стали добычу поджидать. Можно было попробовать их перерезать, но мы, историки,народ тихий и незлобивый. Если бы те монахи из монастыря Черного Будды за нами не погнались, могли бы еще долго жить. Да и все остальные тоже.
Вернулся я в поселок, а там уже и нет никого. Все ушли или попрятались. Присмотрел уютный подвальчик и забился туда на ночлег. Лежу, дремлю вполглаза, думу думаю. У людей все всегда нормально: если поймают девочкуто принцессу, как положено, а у менякакая-то герцогиня. А неприятностей, наверное, будет, как от дочки профессора. Это моя постоянная трагедия. У каждого научного руководителя всегда была дочка. Карма такая, значит. Тут я, наконец, уснул.
Утром глаза сами открылись. Прислушался внимательно. В комнату поднялся, огляделся по сторонам: тихо кругом. Можно и деловые визиты наносить. Пойду к торговцу, как его, СидоровичуТак, в этих кустиках вчера парни в камуфляже сидели. Вот и баночка из-под напитка вместо пепельницы. Оба лежали, курили по очереди. В рюкзаке у меня две коробки с «ежами». Четыре стальных лезвия в разные стороны растопырилиськак ни бросай, одно всегда будет вверх торчать. Цвет«мокрый асфальт», для дорог они предназначены и шин автомобильных, но и здесь, за отсутствием мин и гранат, пригодятся.